В безопасности, обещаю (ЛП). Страница 38

Я крепко прижимаю его к себе здоровой рукой и целую в висок.

Сердце грохочет так, что, кажется, вырвется наружу.

Папа… Черт, как же это звучит.

* * *

Клара

Наблюдая ранее за моментом между Реттом и Роуэном, мое сердце растаяло в лужицу. В тот момент я окончательно убедилась, что я не порчу своему ребенку жизнь тем, что так быстро впустила Роуэна в нашу семью... хотя, если быть честной, это скорее он впустил нас в свою. Они потом весь оставшийся вечер держались друг за друга еще крепче, чем обычно. А когда настало время, мы уложили Ретта спать.

И вот теперь я стою здесь, лицом к лицу с любовью всей моей жизни, и мы как будто застыли в немом противостоянии. Все потому, что он получил ранение. Мне страшно. Я переживаю за него... за нас. Я знала, чем он занимается. В теории я понимала, что его работа не из числа самых безопасных. Но, черт возьми, я никак не ожидала, что однажды он вернется домой с пулевыми ранениями. Назовите меня наивной, если хотите, но я просто гнала от себя такую мысль. Словно если я не буду о ней думать, ее и не будет.

Мы стоим по разные стороны кровати, мои руки на бедрах, его руки скрещены на груди. Мы оба хмуримся, сверля друг друга взглядами.

– Клара, серьезно, со мной все в порядке. Это часть моей работы. Обычно я в безопасности, но иногда... ну, можешь поймать шальную пулю. Через неделю, максимум через две, я выберусь из этой повязки. Это не проблема. Я понимаю, что тебе страшно, что ты переживаешь, но я ведь ничего не могу с этим поделать. Я руковожу всей BOCG. Я не могу просто сказать: «Эй, ребят, извините, я увольняюсь, потому что моя девушка злится.»

Он говорит все правильно. Он признает мои чувства, он обещает быть осторожным... Но мне сейчас плевать на правильные слова.

– ДА! Да, Роуэн Брейди, именно это ты и должен сказать! Ретт теперь зовет тебя папой. Это для тебя ничего не меняет?! Что я должна буду однажды сказать ему, глядя ему в глаза? «Прости, малыш. Я знаю, твой первый отец бил нас, и поэтому мы были вынуждены бежать. А твой новый папа, он был идеальным, он любил нас, заботился о нас, помогал мне тебя растить... А потом выяснилось, что он возглавлял ебаную мафиозную банду, и теперь он мертв.»

Я уже кричала. Я готова была поспорить, что его братья внизу все прекрасно слышат, но мне было настолько похрен, что я даже не пыталась себя сдерживать.

Глаза Роуэна немного смягчаются.

– Тебе не придется рассказывать ему такую историю, – тихо говорит он. – Я никуда не уйду. Я никуда не исчезну. Ты так просто от меня не избавишься.

Уголок его губ чуть дрожит в легкой улыбке. Я прекрасно вижу, что он пытается замять разговор, словно это все ерунда. Но я не могу сделать вид, что ничего не случилось. Разведя руками в отчаянии, я разворачиваюсь к двери и, уже на ходу, бросаю через плечо:

– Это ни капли не смешно, Роуэн. Найди меня, когда мы сможем поговорить так, чтобы ты восприняла меня всерьез.

С шумом захлопнув за собой дверь, я мчусь вниз по лестнице, через гостиную, мимо пяти пар внимательных глаз и выбегаю на патио. Оглядевшись в поисках убежища, я замечаю гамак, который Роуэн повесил после того, как я как-то обмолвилась, что было бы круто иметь такой. Забираюсь в него и, сделав несколько глубоких вдохов, решаю: вот здесь я и устрою себе маленькую жалобную вечеринку. Ненадолго. Потом пойду искать Роуэна и попрошу прощения. Я вела себя слишком драматично, я это прекрасно понимаю. Он ведь не виноват, что его отец умер, и ему пришлось взять на себя ответственность. Это была его жизнь еще до того, как он встретил меня. Мне придется принять это, потому что я скорее сделаю последний вдох, чем отпущу этого мужчину.

Я пробыла здесь не больше пяти минут, когда услышала, как захлопнулась стеклянная дверь. Я сразу поняла, что это он. Нас будто магнитом тянет друг к другу. Так что я не удивляюсь, когда чувствую, как он осторожно забирается в гамак рядом со мной. Да, у нас двухместный гамак. Мы обычно ходим, сцепившись бок о бок, так что не обессудьте.

Я поворачиваюсь на бок, чтобы сказать первой, и вижу, что он делает то же самое.

– Прости, я перегнула палку. Ты ведь не выбирал все это, и мне было несправедливо говорить то, что я сказала.

Он тянется ко мне, целует меня в лоб и снова устраивается на своем месте.

– Нет, ты права. Я не могу обещать, что со мной ничего не случится там, снаружи. Это опасно, и я не все в силах контролировать. Но я могу обещать тебе одно, что я всегда буду стараться изо всех сил, чтобы вернуться домой к вам. И еще, пока я и мои братья живы, вся эта хрень никогда не доберется ни до тебя, ни до Ретта. Вы всегда будете в безопасности с нами. Даже если меня не станет, они тоже станут тебе братьями. Но сильно не привыкай к этой мысли. В моей голове мы с тобой вместе доживаем до девяноста восьми лет, качаемся в креслах-качалках на веранде нашего дома мечты. Я люблю тебя. Люблю с того самого первого телефонного звонка. Черт, если быть до конца честным, думаю, я влюбился в тебя с первой секунды, как только тебя увидел. И мне плевать, что твой первый инстинкт – бежать. Малышка, я вылезу из этого гамака и буду гнаться за тобой до самого последнего вздоха. Я так тебя люблю, что у меня перед глазами все плывет. И если вдруг ты не в курсе, теперь я папа. И я отношусь к своим обязанностям чертовски серьезно. Я люблю вас обоих сильнее, чем кто-либо когда-либо любил в этом мире.

Улыбаясь и смахивая набежавшие слезы, я ловлю его взгляд – его безупречно зеленые глаза.

– Вот именно так я и хочу однажды уйти, – шепчу я. – Я тоже тебя люблю, Роуэн Брейди Бирн. Я больше не убегаю. Мы твои, целиком и полностью. И прости меня за то, что позволила злости взять верх.

Он наклоняется ко мне и шепчет у самых моих губ:

– Не извиняйся за то, что любишь меня так сильно. Потому что, в конце концов, именно об этом и был весь наш разговор, Красавица.

А потом его губы накрывают мои. Он сжимает мою задницу, притягивая меня к себе, пока я не закидываю ногу ему на бедро. Глухо простонав, он отрывается от поцелуя:

– Если бы мы были здесь одни, ты бы уже через минуту орала бы мое имя на весь двор. Но мои братья где-то рядом, а убивать их из-за того, что они нас подслушают, мне как-то не хочется. Нам придется остановиться.

С самой драматичной надутой губой, на какую только способна, я подтягиваюсь повыше и усаживаюсь ему на бедра. Когда я соскальзываю с него, я нарочно прижимаюсь к его уже затвердевшему члену, будто случайно, и с невинным видом слезаю с гамака.

Он с преувеличенным нытьем восклицает:

– Эй! Стой! Вернись! Я передумал!

Смеясь, я направляюсь в дом и бросаю через плечо:

– Нет уж, ты сделал свой выбор. Я пойду смою с себя этот день. Увидимся, Роу.

Я слышу, как он вскакивает с гамака, и тут же срываюсь с места, смеясь еще громче, пока несусь в нашу комнату. Он догоняет меня, я слышу его шаги за спиной, и вместо страха ощущаю только счастье и тепло. Я знаю, что совсем недавно сказала, что больше не буду убегать, но сейчас все иначе. Я бегу не чтобы спастись. Я бегу, чтобы он гнался за мной. И больше никогда, никогда в жизни, я не побегу от него, чтобы уйти навсегда.

Глава 17

Роуэн

Лежу с ней в постели, она включила какой-то девчачий фильм, и, черт возьми, я никогда в жизни не был таким довольным. Клара устроилась на моей здоровой стороне, уткнувшись головой в мою грудь, а я перебираю ее волосы, делая вид, что понимаю, что вообще происходит на экране, хотя на самом деле все, о чем я думаю, как сильно хочу ее трахнуть.

Плевать, что плечо горит огнем, я стараюсь держаться и не пить эти долбаные таблетки. Мне плевать, что нужно как можно скорее разобраться с гребаной Братвой. И даже на то, что придется уладить дело с ублюдком Престоном, тоже плевать.