В безопасности, обещаю (ЛП). Страница 37

Он бесится, потому что с тех пор, как его дочь и близнецы устроили тот самовольный побег, девчонку будто подменили, ведет себя совсем не так, как раньше.

В чем проблема? А хрен его знает. Все трое будто воды в рот набрали, молчат как партизаны. Тео злится не на меня, он понимает, что я для них вроде родителя и выкладываюсь по полной, как могу. Он злится на то, что парни молчат. Черт возьми, я сам зол на них за это молчание. Секреты, это нормально, пока дело не доходит до серьезных вещей, а тут пахнет чем-то действительно серьезным. И я считаю, Тео имеет право знать, что происходит. Если бы дело касалось моих ребят, я бы тоже хотел знать. А если бы это касалось Ретта, я бы, без вариантов, потребовал объяснений.

Мои мысли невольно уносятся к утру, когда Ретт впервые сказал мне, что любит меня.

Не думаю, что когда-либо прежде ощущал это сокрушительное чувство полной завершенности. Он сказал мне это и на той неделе, но тогда я не был уверен, мало ли, может, он говорил во сне. А вот сегодня утром он был бодр, собран и абсолютно серьезен.

Я люблю этого мальчишку до чертиков, пусть только кто-нибудь попробует сказать, что он мне не родной.

А самое паршивое? Я до сих пор не признался его маме, что люблю ее. Все жду какого-то идеального момента. Боюсь облажаться. В то же время я больше не хочу сдерживаться. Я скажу ей сегодня вечером.

Эта мысль как раз окончательно оформляется в моей голове, когда вдруг крики Кирана вырывают меня из раздумий.

– Это засада! – раздается крик Кирана. В ту же секунду вокруг начинают греметь выстрелы. Я метнулся за припаркованную машину, Дек укрылся за соседней. Киран прикрывает другую мою сторону.

– Сука, да вы издеваетесь! – прорычал я, вскакивая и отстреливаясь в ответ. Услышал, как русские на том конце орут и матерятся, когда мои пули сбивают некоторых с ног. Я быстро снова пригнулся за укрытие, пока Дек поднимается и стреляет, прикрывая нас.

Киран разворачивается за нашу спину и орет:

– ПРИГНИСЬ!

Он палит куда-то за нас, и я падаю на землю, чувствуя, как в сантиметрах над моей головой свистит пуля.

Я резко поднимаюсь снова, валю еще четверых русских, прежде чем Киран буквально сбивает меня с ног, прижимая к асфальту. В следующий момент еще одна пуля проносится ровно там, где только что была моя голова.

Мое сердце будто останавливается.

– Еб твою мать... – выдыхаю я.

Киран смотрит на меня с глазами размером с блюдца:

– Ты живой? Какого хрена тут происходит?!

Я выдернул телефон из кармана и набрал Тео. Даже не давая ему шанса открыть рот, прорычал:

– Нужна помощь. Я сейчас в перестрелке на твоей парковке.

– ЧТО?! СРОЧНО ВЫ…

Я сбросил звонок и запихнул телефон обратно в карман.

– Помощь уже в пути, – сообщил я Кирану.

Он уставился на мое плечо. Где-то рядом слышались выстрелы – Дек снова вскакивал и отстреливался, а потом нырял обратно за укрытие.

– Ки, что за хрень? – спросил я. Голова гудела, но неудивительно, адреналин так штырил, что аж уши закладывало.

– Роуэн, не вставай больше, лежи, – быстро скомандовал Киран.

Раздались новые выстрелы, мужики вопили и матерились на итальянском. И вдруг все стихло.

Прошла минута, и голос Тео разнесся над стоянкой:

– Чисто! Я тут все приберу, а вы валите отсюда.

Киран заорал:

– У вас здесь доктор есть? Босс ранен!

Какого хрена он несет? Я быстро начал осматривать себя и довольно скоро увидел: меня подстрелили в правое плечо. И будто в тот же миг боль вспыхнула с новой силой, острая, обжигающая, свирепая.

Дек оказался рядом за секунду, пробормотав:

– Дерьмо, завтра будет больно.

Стиснув зубы, я процедил:

– Кто-нибудь, свяжитесь с Кларой и Медвежонком. Убедитесь, что они дома. Если их там нет, доставьте их туда. И ради всего святого, пусть никто не вздумает рассказать ей, что здесь произошло.

На то, чтобы вытащить пулю из моего плеча и зашить рану, уходит почти два часа.

Мне нужно домой. Немедленно.

Я собираюсь устроить встречу с Николаем, а когда мы туда приедем, я вышибу ему гребаные мозги.

Но сначала – Клара и Ретт.

Я уверен, Клара с ума сходит от беспокойства, а Ретт... он как губка впитывает настроение окружающих. Не удивлюсь, если он тоже на взводе.

Позвонить Кларе не вариант: во-первых, телефоны отслеживаются, если только мы не дома. А во-вторых, звонок ее только сильнее напугает.

Доктор аккуратно заправляет мою руку в поддерживающую повязку и туго фиксирует ее к телу.

– Держи ее так, пока твой врач не разрешит снять. Спать нужно, чтобы рука была на уровне сердца или выше. Я уверен, твой доктор все это еще раз тебе повторит, когда ты вернешься домой. Наверняка они уже ждут, чтобы убедиться, что я не напортачил. Хотя я, между прочим, не напортачил, – добавил он с легкой ухмылкой. – Обезболивающее, которое я тебе вколол в начале, перестанет действовать примерно через два часа.

Я кивнул и поблагодарил его за помощь.

Повернулся к Тео, пожал ему руку, тоже поблагодарил за все.

Когда формальности были улажены, я обернулся к своим братьям:

– Пора домой. У меня есть кое-какие дела, которые нужно закончить.

Я не боялся заходить в свой дом с тех самых пор, как в десятом классе в первый раз улизнул ночью через окно. Но сегодня – боюсь.

Клара наверняка сорвется, а поведение Кирана рядом только подливает масла в огонь. Он какой-то странный – молчит, ерзает, не находит себе места. Что у него там на уме, я пока не понимаю, выясню позже.

Я захожу в дом, сворачиваю в гостиную, и сердце сжимается от боли.

Мои братья сидят на диване, Ретт возится с игрушками на полу, но все время бросает взгляды на Клару. А она… Она буквально прожигает ковер насквозь, расхаживая туда-сюда и грызя ноготь большого пальца.

– Клара. – Все головы тут же поворачиваются ко мне, даже Ретт, заметив общее движение, вскидывает взгляд. В ее глазах стоят слезы, дыхание сбивается. Это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем она срывается с места и бежит ко мне. Я перехватываю ее за талию здоровой рукой, а она осыпает поцелуями все мое лицо.

– Красавица, я в порядке. Все хорошо.

Клара отстраняется ровно настолько, чтобы осмотреть меня с головы до ног. Ее взгляд цепляется за мою пострадавшую руку.

– В порядке?! Ты это называешь в порядке?! – Страх и ярость моментально вытесняют ту слабую искру облегчения и радости, что только что мелькнули в ее глазах.

– Малышка, серьезно. Со мной все нормально, это пустяки.

Очевидно, это была самая паршивая вещь, которую я мог сейчас сказать. По выражению ее лица ясно: через секунду она меня разнесет в клочья. Но меня спасает Ретт, он хлопает в ладоши, привлекая наше внимание.

– Почему у папы рука такая? С ним все хорошо? Папа, ты в порядке? – Мои глаза тут же находят взгляд Клары. Она выглядит не менее ошарашенной, чем я, но ничего не говорит. Кажется, она понимает, что происходит, так же ясно, как и я. Я быстро целую ее в губы и направляюсь к Ретту.

Опускаясь на одно колено, чтобы быть с ним на одном уровне, я протягиваю к нему руку. Он медленно подходит ко мне, настороженный, как всегда.

– Киран, выручишь? У меня пока только одна рабочая рука. – Киран присаживается рядом и начинает переводить мои слова на язык жестов:

– Да, Медвежонок, я в порядке. Просто на работе получил травму. Все хорошо, обещаю.

Ретт поднимает на меня бровь:

– Ты был не в безопасности? – Черт. Как бы объяснить так, чтобы он не испугался?

– Я был настолько осторожен, насколько это вообще возможно, клянусь. Это был несчастный случай.

Он кивает, принимая мое объяснение. Я невольно выдыхаю, даже не осознав, что все это время задерживал дыхание.

– Я люблю тебя, Ретт.

– Я тоже тебя люблю, папа. – Он обхватывает меня своими маленькими ручками за шею, прижимая мою травмированную руку между нами. Но да чтоб я сдох, если хоть как-то дам ему понять, что мне больно.