Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая (СИ). Страница 39

— Техника какого-то Бессмертного? Тюремщик, кто вы? Бессмертный? Тогда почему так ослабли, а внутри вас — пустота?

Вопросов было много. Тюремщик смотрел куда-то сквозь Ливия, пока не сказал:

— Мое решение. Лишился многого, чтобы уйти. Делать свою работу. Страшно?

Хозяин Осецина говорил отрывисто. Вопрос прозвучал неожиданно, но Ливий хорошо понимал, о чем спрашивает Тюремщик.

— Уже нет, — пожал плечами Волк. — Боялся это делать, чтобы не стать таким, как вы. Хорошо, что решился — оно того стоило.

— Уходи.

«Он и так рассказал мне больше, чем я рассчитывал. Не буду злить старика», — подумал Ливий.

Все, что нужно было сделать в Осецине, он уже сделал. Когда Ливий вышел из крепости, оставив ее за спиной, он ненадолго остановился.

— Я не смогу передвигаться так быстро, как раньше. Надеюсь, еще не поздно.

Казалось, что степи Района Войн совсем не переменились. Увы, это было не так. Пусть здесь всегда гремели войны, теперь все было иначе. Ветер доносил запах огня и смерти, а природа и земля рассказывали Ливию о страшных сражениях.

«Если я столкнусь с кем-то действительно сильным — у меня будут проблемы», — подумал он.

Гашение Солнца достигло пика. Теперь техника начинала свой обратный ход, но для этого требовалось время. «Главное сейчас — добраться до „Искры“ и узнать обстановку, а дальше буду действовать по ситуации», — думал Ливий, когда увидел вдалеке врага.

То, что придется сражаться, стало понятно сразу. Враг с перекошенным лицом бежал на Ливия, преодолевая большие расстояния. Чем ближе противник был, тем ниже становилось его стойка. Враг явно собирался броситься на Ливия и совсем не скрывал своих намерений.

Оттолкнувшись от земли ногами с такой силой, что раздался хруст, противник рванул вперед. Ногти на руках превратились в когти, похожие на четырехгранные ножи, враг целился в грудь, стараясь вонзить в нее руки и вскрыть грудную клетку.

Обе ладони Ливия, вытянутые вперед, двинулись назад, к груди. В мгновении руки Волка двигались параллельно рукам врага, создавая едва заметное трение — и этого было достаточно. Вся мощь рывка отразилась обратно, жесткий удар прокатился по рукам врага и от него противник упал на спину, будто его сбило бревно, брошенное с крепостной стены.

Но так просто враг не умер. Быстро вскочив, он попытался ударить, только руки оказались сломанными. Зато локтем ударил Ливий, после локтя последовал удар коленом, заставивший врага немного наклониться. А стоило ему распрямиться, как Волк сделал прямой удар кулаком в лицо врага.

«Крепкий».

Даже совсем без яри Ливий бил сильно и быстро. Тело врага сильно пострадало, в отличие от желания сражаться. Понимая, что руки бесполезны, противник попытался ударить ногой — и сломал ее об ладонь Ливия, которая тут же сомкнулась на конечности.

«А как тебе такое?».

Продолжая держать врага за ногу, Волк ударил своей ногой вертикально вверх. Удар попал в подбородок, шея противника сломалась — и голова откинулась назад.

Только после этого враг упал. И лицо Ливия стало мрачным, стоило сражению закончиться.

— Демонические искусства. Даже гадать не нужно, передо мной — одержимый.

Кровавым ритуалом можно заставить беша, низшее демоническое существо, вселиться в тело человека. Человек потеряет рассудок, да и долго после этого не проживет, зато получит силу, которая выходит далеко за его рамки.

Но не это заставило Ливия нахмуриться. Гораздо больше Волка напряг сам человек.

— Он — не идущий. Может, Адепт или даже Претендент, но это не важно. Не воин и не боец. Скорее ремесленник. Учитывая кожу его рук, испорченную глиной — гончар или строитель. Так почему же из гончара сделали одержимого? Да еще и результат получился таким сильным?

Ливий не сомневался, что в этом виновато «Единство», а если конкретнее — Верховный по имени Демон. Но на вопросы это совсем не отвечало. Делать обычных людей одержимыми — просто трата времени, пусть одержимость бешем и увеличивает силу вдвое, а то и втрое, что толку делать сильнее слабака? Сделай одержимым Адепта — он одолеет Претендента. Но тот, с кем сражался Ливий, смог бы биться на равных со Столпом, а вместе со способностью игнорировать повреждения тела — даже с Мастером.

По пути встречались всё новые одержимые бешами. Они бродили поодиночке, без какого-то порядка и смысла. Все, что их вело — желание убивать, одержимые просто искали жертв, пока души изначальных владельцев тел не рассыпались в пыль.

«А вот и надсмотрщик».

Боец «Единства» сидел на троне из трупов. Перед ним выстроились одержимые, которым он раздавал команды — короткие и простые, хотя назвать это командами было сложно. Надсмотрщик скорее указывал направление, куда нужно выплеснуть ярость и желание причинять страдания — и одержимые отправлялись туда.

«Пройду мимо».

Сейчас Ливию было не до того, что побеждать каждого встречного бойца «Единства». Если бы за Волком пришли серьезные воины — Поборники или даже Верховные — оставалось бы только подороже продать свою жизнь. С Гашением Солнца Ливий не собирался рисковать, понимая, насколько он сейчас слаб. В том, что он убьет «надсмотрщика», Волк не сомневался. Но лишнее внимание со стороны «Единства» нужно было избегать.

До Района Благоденствия оставалось рукой подать. Нужный город был недалеко, но когда Ливий добрался до точки, откуда открывался вид на город, то остановился.

Ведь города больше не было.

— Все плохо.

Остались только руины после битвы и пожара. Людей Ливий не видел — видимо, если выжившие и остались, то они куда-то ушли. Город сожгли не так давно, может, неделю или две назад. Над пепелищем стелился шлейф из эмоций и стихий. Темные техники, магия огня, жестокие убийства сливались с гневом, страхом, ненавистью и яростью. Волк едва смог подавить рвоту, поднимающуюся по пищеводу: к зверствам Ливий давно привык, но информационная перегрузка оказалась слишком сильной.

— К этому еще нужно привыкнуть, — произнес Волк, выдыхая и успокаиваясь. — У меня есть три варианта: на Орлиный Пик, в Песью Яму или в Район Ста Школ.

Немного подумав, Ливий быстро отмел два первых варианта.

— На Орлином Пике может никого не оказаться. В Песьей Яме — тоже. Раз здесь царит такой переполох, Махус и Наус могли уйти оттуда. Значит, отправлюсь в Район Ста Школ, а дальше глянем.

Сизый Камень склонился над картами. Данные разведки подтверждали: войска «Единства» двигаются одной армией, чтобы дать генеральное сражение — и это заставляло Сизого Камня осторожничать.

— Хаос так себя не ведет, — сказал он, наконец, чем заслужил несколько одобрительных кивков головами.

Еще год назад Сизый Камень винил свою осмотрительность. Казалось, что «Единству» конец — да, организация Хаоса смогла восполнить ряды сильных бойцов заключенными из Осецина, но слишком много Верховных потеряло «Единство». Сизый Камень не давал приказа перейти в полномасштабное наступление, споры в Альянсе Светлых Сил становились все громче, и среди малых и средних школ стали раздаваться голоса о смене лидера. Сизый Камень казался осторожным стариком, в то время как его брат, Сизый Лев — настоящим лидером и воплощением силы. Он в одиночку сделал больше, чем весь Альянс, и люди хорошо это понимали.

Но недовольные смолкли, когда орды врагов хлынули на их земли.

Сотни тысяч одержимых бешами сметали любое сопротивление. Всего за месяц «Единство» полностью заняло Район Войн и восточный Централ, вплотную подойдя к Району Ста Школ. Даже в Районе Благоденствия несколько государств пало, а Рантар и вовсе оказался в осаде.

Одержимые бешами не живут долго. Их сила — по сравнению с силами носителя — может вырасти в несколько раз, но не более того. Для демонопоклонников одержимые — расходный материал, который выполнит свою задачу или умрет спустя час или два. Чтобы создать орду одержимых бешами «Единству» пришлось бы найти сотни тысяч идущих, но их у Хаоса просто не было. Зато хватало обычных людей.