Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая (СИ). Страница 18

Запрос был максимально туманным. «Но не думаю, что много таких девушек сюда приходит», — подумал Ливий.

Ему казалось, что Ялум получится найти быстро. Но увы.

— К сожалению, мы не слышали ни о каких зеленоволосых девушках-идущих в последнее время, — сказал информатор.

«Странно. Неужели ее здесь не было? Может, она отправилась в другое место? Соврала насчет Трики? Может, с ней что-то случилось по дороге?».

— Дорогой клиент?

— Да, — мотнул головой Ливий. — Можете найти мне информацию обо всех приезжих девушках за последнее время?

— Это слишком…

— Большие траты. Только те девушки, которые тратили много денег, возможно, даже аркюс. И она прибыла без сопровождения и спутников. Думаю, не так много одиноких девушек с большими деньгами появлялись в Трике, верно?

— Да, дорогой клиент.

Условия были специфическими, с этим можно было работать. 'Сомневаюсь, что она стала бы ютиться на обычном постоялом дворе. Даже если Ялум жила здесь всего один день, она зашла бы в дорогой ресторан, да и поселилась бы в хорошей гостинице.

Чтобы дело шло быстрее, Ливий положил на стол два десятка таблеток аркюса — вдобавок к цене за услуги.

— Приходите через двадцать минут, дорогой клиент!

Волк не стал далеко уходить, оставшись в холле Шепота Ситиса. Информатор справился даже быстрее — через пятнадцать минут Ливию передали пачку досье.

«Посмотрим».

Шестьдесят целей — именно столько насобирал Шепот Ситиса. Ливий пролистывал досье одно за другим, и не мог найти ничего полезного, пока взгляд не зацепился за выписку о продаже большого двухэтажного дома в десяти километрах от Трика.

«Думаю, это оно», — подумал Ливий, быстро сравнив досье с другими. Из-за особенностей внешности удалось отбросить половину, в части случаев покупательницу знали. А вот чтобы богатая, без спутников и совершенно неизвестная в Трике и его окрестностях — такое досье нашлось только одно.

Через пять минут Ливий стоял в небольшой деревне на берегу озера. Местные здесь рыбачили, да и только, Волк насчитал всего двадцать домов рыбаков. Но на другом берегу озера виднелся роскошный двухэтажный дом. Тот, кто построил его там, ценил уединение, он выкупил половину берега, поэтому никто не смог бы построить усадьбу рядом, как это порой происходило. Стоит построить красивый особняк, как вскоре, как грибы после дождя, вырастают новые усадьбы в округе.

Нынешняя хозяйка дома стояла на балконе над входом. Стоило Ливию ее увидеть, как улыбка сама собой появилась на лице.

— А ты не спешил, — хитро улыбнулась Ялум.

— Ну, дел хватало, — пожал плечами Волк. — Но вот я здесь.

Он хотел было шагнуть на балкон, как увидел ладонь Лягушки.

— Нет-нет, через вход. Так будет интереснее.

Обстановка в особняке была одновременно и роскошной, и скромной. В Районе Ста Школ ценили простоту, переплетенную с дороговизной, увидеть здесь безвкусные золотые канделябры или заколоченные в дорогое дерево потолки и стены было почти невозможно. Прямо по центру винтовая лестница вела на второй этаж, и оттуда сейчас спускалась Лягушка — в роскошном платье нефритового цвета. Открытые плечи вместе с длинным подолом со шлейфом подчеркивали двойственность Ялум, ее открытость и скованность, ее раскованность и скрытую приверженность правилам. На каждом запястье красовались браслеты такого небесно-облачного цвета, каким иногда бывает иней, а на груди, приковывая к себе взор, расположилось ожерелье с большим голубым топазом.

— Что за мероприятие?

— Долгожданный отпуск со своей женщиной, — показала свою озорную улыбку Лягушка. — Как я тебе? Красивая?

— Ты всегда самая прекрасная из всех женщин, но сейчас твоя красота обрамлена, как драгоценный камень, заключенный в золотое украшение.

— Ты где такому научился? — спросила Ялум с деланным недовольством.

Следующие десять часов у Ливия было много дел. Или одно, тут как посмотреть. Ялумиэль показала все комнаты особняка, и в каждый они оба останавливались, чтобы прекрасно провести время. Заниматься с женщиной любовью, когда она в таком роскошном платье, было интересно, но уже ко второй комнате оно едва держалось на Ялум. Когда Ливий оказался с ней на втором этаже, Лягушка даже не пыталась сохранить свою одежду. На ней остался только корсет, ну и украшения, куда без них — оказалось, что на лодыжках были такие же браслеты, как и на руках.

Через два часа Ливий и Ялум добрались до конечной цели — спальни. Огромная кровать, занимающая половину немалых размеров комнаты, стала последним местом любви — и самым долгим. Прошли еще десять часов, прежде чем удовлетворенная идущая наконец-то оставила своего мужчину в покое.

— Я так долго с тобой не виделась, а первое время провели на Орлином Пике. Не о том мечтала, — объяснилась, наконец, Ялум.

Ожерелье потерялось где-то в коридоре, корсет — и того раньше. Сейчас на Ялум были только браслеты на ногах и руках, и лунный свет из окна отражался от украшений, подсвечивая тело Ялум и подчеркивая ее плавные изгибы.

— Что, медвежья шкура — слишком плохо?

— М, интересно. Но хотелось чего-то красивого, — улыбнулась Ялум. — Говори.

— Ты про что?

— Про то, что хотел сказать. Ты понимаешь меня, а я понимаю тебя. Думаешь, не заметила твоих чувств во время нашей дороги любви? Как будто перед прощанием.

С удивлением посмотрев на Ялум, Ливий кивнул. Она действительно его понимала. Лягушка предпочитала замораживать свои чувства, но с момента прихода Волка прошло полдня, а Ялум ничуть не сдерживалась. Скорее всего, она даже немного рисковала, учитывая, что проклятие крови стало сильнее. И Ялум почувствовала те эмоции, который Волк носил в себе и даже не пытался показывать.

— Мне нужно уйти. На год или два.

— Удивил так удивил, — иронично произнесла Ялум.

— Подожди. Это важно. И, возможно, рискованно. Я должен это сделать, чтобы стать сильнее, и не знаю, что произойдет за это время. Знаешь, Ялум, это не тот случай, когда год — мгновение в глазах идущего. За это время многое может измениться.

— И ты не сказал ничего нового, — сказала Ялум, прижимаясь к Волку сильнее. — Видимо, это моя судьба — ожидать своего мужчину после того, как он бросился в очередную опасность.

Лягушка была права. Это происходило не в первый и не во второй раз. Невольно взгляд упал на ногу Ялум, которую девушка закинула на Волка. Отражая лунный свет, голубой браслет становился будто глубже и насыщенней.

«Раньше ее цветом был лишь зеленый. Теперь еще и голубой — после похода к Снежной Ведьме», — подумал Ливий и, вздохнув, сказал:

— В последний раз. Надеюсь, это произойдет в последний раз — и мы сможем жить так, как захотим.

— Я буду рада, — неестественно тихо сказала Ялум. — Но знай, Волк, я не просто женщина, я — идущая. Идти по пути силы — наша судьба. Я мечтаю о нашей тихой спокойной жизни так же сильно, как и о битве рядом с тобой. Поэтому не сомневайся — и становись сильнее. Я займусь тем же.

— Спасибо, любимая. Спасибо.

Про тюрьму Осецин ходили разные слухи. Древняя крепость, в которой заключили самых свирепых разбойников Централа. Тюрьма, построенная самими Бессмертными, чтобы избавляться от тех, кто им не нравится, заставляя гнить в казематах столетиями. Результат соглашения Большой Десятки, нейтральное место, куда можно сослать всех тех, кому не стоит ходить по Централу. Пусть слухов и было много, все рассказчики сходились на нескольких фактах: Осецин — это тюрьма, причем очень старая, а сидят в ней отнюдь не обычные бандиты.

Раньше возле крепости Осецин устраивали чемпионаты — еще в те времена, когда Централ был диким и необузданным. До сих пор огромная площадка перед Осецином была изрыта следами битв, по которым можно было увидеть силу воинов прошлого. На пару секунд Ливий задержался, рассматривая землю. Разрезы от меча — глубокие и длинные. Воронки от применений мощных техник. Следы от сапог и голых ступней, которые оставили больше столетия назад — и которые продолжали излучать ярь. Место перед Осецином было особым, но мало кто осмеливался сюда прийти.