Жена двух генералов драконов (СИ). Страница 13

Обычно перед битвой я останавливался.

Замирал.

И чувствовал, словно надо мной нависает рок судьбы.

Я смотрел на небо, на серые тучи, на молнии, рассекающие свинцовое полотно.

Ветер шептал мне что-то, но я не мог разобрать его слов. Я смотрел на эти грозные знаки, и внутри меня что-то сжималось.

Я шептал: «Судьба, забери меня. Только не его. У него есть любовь. У него есть семья. У него есть она. Забери лучше меня. У меня нет ничего и никого. Я — пустота. Я — тень. Я — страж. Так пусть это будет моя смерть».

Эти слова, как старые, изношенные доспехи, покрывали мою душу.

Они были традицией, ритуалом, который я выполнял каждый раз, когда готовился к битве. Я мог пытаться найти смысл в том, что казалось бессмысленным, но перед битвой у Хребта я этого не сделал.

Я не стал молиться.

Я не стал просить.

Я просто сжал в кармане его завещание и пошёл в бой.

Наверное, во всём виновато это проклятое письмо.

Или завещание, которое я сжимал, как талисман. Или, может быть, я просто устал. Устал молиться судьбе, которая ни разу мне не ответила.

Я знал, что эта битва будет самой тяжёлой. Разведчики не смогли выяснить ничего о «Проклятом». Мы шли вслепую. По обстоятельствам. По инстинктам. По страху.

Тогда я увидел его, пролетая неподалеку. Его мантия была расшита узорами Исмерии — страны, где рождаются чародеи.

Вокруг него — пустота.

Никто не приближался.

Даже свои.

Но все защищали.

Он стоял один, накрытый заклинаниями, окружённый десятками боевых магов, будто был сердцем шторма.

Сердцем, которое я собирался вырвать.

Его лицо было скрыто под капюшоном и маской, но я чувствовал его взгляд, как прикосновение ледяного ветра. Он был спокоен, словно знал, что эта битва — лишь игра, в которой он уже выиграл.

Я видел, как он прикоснулся к раненому солдату — и тот умер.

Мгновенно. Без крика. Без боли. Просто… перестал дышать.

Я не знал, что это за магия.

Никогда раньше я не сталкивался с чем-то подобным.

Это было нечто тёмное, древнее, что-то, что пугало меня до глубины души.

Но я понимал одно: если мы не найдём способ остановить его, наша армия обречена. Вся наша борьба будет напрасной. Любое его заклинание превращалось в мгновенную смерть. Он был словно оружие… И я понимал, что мы потеряем армию, если пойдем в лобовую, как и собирались.

Я подошёл к Анталю.

— Ты должен отвлечь его, — сказал я. — Чтобы я подобрался к нему. Сделай так, чтобы он посмотрел на тебя. А я подберусь сбоку. И убью.

Брат посмотрел на меня.

— Ты уверен? — спросил он.

— Нет, — ответил я. — Но это единственный шанс.

Он кивнул. И пошёл.

Брат всегда верил мне безоговорочно.

Дождь барабанил по земле, превращая её в липкую грязь, которая прилипала к сапогам и одежде.

Крики и грохот эхом разносились по округе, создавая атмосферу хаоса и отчаяния.

Но за всем этим шумом и суетой вдруг наступила зловещая тишина.

Я стоял среди этого хаоса, пытаясь найти то, что искал. Наконец, мои глаза остановились на теле, лежащем в грязи. Это был «Проклятый» — молодой, светловолосый парень, которому было не больше девятнадцати лет. Он был совершенно не примечательным, если бы не магические регалии, разбросанные вокруг него. Эти артефакты говорили о его статусе и силе. Рядом с ним лежала черная железная маска с красивым узором.

Маскарад окончен, дружок, — усмехнулся я, глядя на маску и на странные перчатки, пристегнутые к поясу.

Исмириец, — подумал я, глядя на тело. — Этот парень был не просто магом, он был кем-то важным. Но сейчас он лежал здесь, мёртвый, а его регалии валялись в грязи.

Я повернулся к своему брату, который лежал рядом. Его лицо было искажено болью и страхом. Он смотрел на меня, словно умоляя о помощи.

— Прости… — прошептал он, его голос был слабым и дрожащим. — Я не послушал твоего приказа… Я не должен был…

— Молчи, — прервал я его, стараясь не смотреть на его страдания. — Мне очень жаль, что так получилось.

— А уж как мне жаль, — вздохнул он, его глаза наполнились слезами. — Убей меня, пожалуйста.

Я почувствовал, как внутри меня что-то сжалось.

Я не мог смотреть на его страдания, не мог слышать его мольбы.

Но я знал, что должен сделать.

— Нет, — сказал я. — Я не должен так делать.

Это слишком.

Это…

неправильно.

Я знал: если я убью Анталя, завещание вступит в силу.

И она станет моей.

Моей!

Сердце в этот момент охватило такое счастье, которое я себе и представить не мог. Я видел, как сжимаю ее в объятиях, как целую ее губы. И не могу поверить, что самая желанная женщина на свете теперь принадлежит мне.

Я стоял.

Смотрел на брата.

На его дрожащие губы.

На его глаза, в которых читалась не боль, а стыд.

— Убей меня, — прошептал он снова. — Пожалуйста. Ты же понимаешь… Ты же уже все понял….

Я молчал.

Смотрел, как с поля боя собирают раненых.

Мы победили. Но какой ценой!

— Убей меня! — крикнул Анталь вдруг, и голос его был полон ярости. — Ты не можешь оставить меня так!

И в этот момент я понял: у меня нет выбора.

Глава 27

Бал должен был состояться через три дня.

Я выдохнула, ожидая, когда закончится завтрак! О, как же долго! Три дня! За три дня маги должны решить все проблемы в столице, все, что наворотила страшная буря. И наконец-то заняться поместьями.

Агостон перепирался с тетушкой, которая решила пожить у нас. Она чопорно отвечала на его колкости, каждый раз напоминая, что к мертвым нужно иметь уважение. И сейчас я ее понимала. Да, тетушка, это правда! Уважение…

Внутри все трепетало. Я чувствовала это. Мне казалось, что я сейчас вскочу с места и брошусь в сад. А вдруг там лежит ответ?

— Я вижу, что вы чувствуете себя лучше, — заметил доктор Меривезер. Он улыбнулся. — Я рад.

— О да, — улыбнулась я. — После бури я… Я поняла, насколько ценна жизнь… И что мне не стоит углубляться в свою печаль и…

И в этот момент я почувствовала на себе взгляд Агостона. Он смотрел на меня странным взглядом, в котором мне почудилось подозрение.

— Это замечательно, моя дорогая, — с нежностью произнес доктор. — Скоро вам станет совсем легче. Многие через это проходят.

— Благодарю, — улыбнулась я, бросив взгляд на Агостона, который следил за каждым моим движением.

Я замерла, наслаждаясь своим предвкушением, не в силах пошевелиться. Время будто остановилось, и весь мир вокруг меня исчез, оставив лишь звенящую тишину и мое бешено колотящееся сердце, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди и забьется прямо в горле.

Предвкушение, это сладкое и острое чувство, разливалось по моим венам, как глоток вина, которого я не пробовала уже два месяца.

Оно обжигало и согревало одновременно, заставляя меня дрожать от волнения и нетерпения.

Я ощущала, как каждая клеточка моего тела наполняется этим предвкушением, как оно становится частью меня, проникает в самую глубину души.

Я направилась в сад сразу после завтрака, не дожидаясь приглашения и не объясняя причин. Просто встала и пошла.

Я шла по извилистым тропинкам, окруженная шелестом листьев и пением птиц. Воздух был свеж и наполнен ароматом цветов. Утреннее солнце только начинало подниматься, освещая сад золотистым светом.

Уже издали я видела, что свеча была погашена.

Я наклонилась, чтобы рассмотреть её поближе.

На её поверхности остались следы воска. Когда-то она ярко горела, озаряя всё вокруг мягким, тёплым светом.

Но теперь от неё не исходило ни тепла, ни света.

Записка исчезла.

Я огляделась по сторонам, пытаясь понять, что произошло. Но вокруг не было ни движения, ни звука.

Ветер не шевелил ни единого листика на деревьях, даже трава стояла неподвижно, как будто время здесь остановилось.

Ни малейшего дуновения, ни малейшего порыва.