Жена двух генералов драконов (СИ). Страница 10

А потом был наркоз, какие-то крики и… я очнулась на похоронах некой Элис в совершенно другом мире!

Но результат был! Талии Элис могли позавидовать все. И это даже без корсета! Казалось, что ее можно обхватить пальцами двух рук, что иногда в шутку делал

«Анталь!»

— имя отозвалось в сердце, как тихий, но настойчивый зов.

Я больше не могла ждать.

Каждый день, проведённый в тоске и ожидании, казался бесконечным.

Время тянулось медленно, словно вязкий сироп, и я чувствовала, как мои нервы напрягаются, как струны арфы, готовые вот-вот порваться.

Наконец, когда в доме воцарилась тишина, когда последние слуги покинули завалы, а шаги Агостона стихли в далёком коридоре, я решилась.

Направилась в библиотеку.

В ту самую библиотеку, где когда-то мы с Анталем проводили часы, погружённые в чтение, смех и разговоры. Где он читал мне стихи, а я слушала, затаив дыхание, словно каждое его слово было драгоценным камнем, который я боялась уронить. Где мы смеялись, забыв обо всём на свете, а потом целовались за шторой, думая, что Харгривз ничего не замечает.

Теперь полки были пыльными.

Книги — закрытыми.

Словно всё здесь ждало, пока я снова начну дышать.

Я шла вдоль стеллажей, проводя пальцами по корешкам, словно пытаясь нащупать что-то знакомое. «Саги о мёртвых», «Духи прошлого», «Призраки и их послания», «Что хочет сказать привидение?» — названия книг казались мне насмешкой.

Ничего не помогало заглушить боль.

Пока я не нашла тот самый том.

Том с чёрной кожаной обложкой, без названия на корешке, только цифра: VII. Я открыла его, и на титульном листе увидела зловещую строку, написанную чьей-то рукой, словно кто-то прошептал её мне прямо в ухо: «Пишет тот, кто видел. Кто не верил. И кто был наказан за это… »

Эти слова не испугали меня, а, наоборот, разожгли интерес, словно кто-то шепнул: «Ты близко. Продолжай».

Я открыла страницу и начала читать. Слова были как нити, связывающие меня с прошлым, с тем, что я потеряла.

«Призраки не появляются из пустоты. Они приходят, когда их жажда сильнее смерти. Чаще всего — это месть. Муж, убитый женой, возвращается, чтобы она страдала так же, как страдал он. Чтобы быть живым напоминанием о муках, которые она ему причинила. Отец, погибший в битве, возвращается, чтобы сын не повторил его ошибок. Но бывает и иное: призрак приходит не для того, чтобы отнять, а чтобы спасти. Он видит беду, которую не видит живой. Он знает, кто предаст, кто убьёт, кто разрушит всё, что он любил. И он возвращается — не для того, чтобы быть услышанным, а чтобы быть увиденным. Чтобы остановить то, что ещё можно остановить. Обычно призраки предпочитают вечер или ночь. И почему-то очень любят появляться, когда много людей. Наверное, им так проще затеряться среди них. Одна леди призналась мне о том, что всю ночь протанцевала с призраком. Разумеется, она сначала не знала, что он — призрак. И приняла его за слишком робкого кавалера. Но потом, увидев в холле его портрет, она спросила у хозяйки бала, кто это? Каково же было ее удивление, когда хозяйка сообщила, что на портрете — прапрапрадедушка, которого ее прапрапрабабушка отравила за то, что он ухлестывал за каждой юбкой!»

Я замерла, не в силах пошевелиться.

Сердце колотилось в груди, как безумный барабан, готовый разорвать рёбра.

Каждое слово, произнесённое вслух, звучало как удар молота, который раскалывал реальность на части.

Я не могла поверить своим глазам.

Если бы кто-то раньше сказал мне, что я увижу призрака, я бы рассмеялась ему в лицо. Но сейчас, когда это произошло, я была готова поверить во что угодно. Даже в невозможное.

«Если вы видели призрака — не бегите. Не плачьте. Найдите место, где никто не побеспокоит. Положите туда записку. Напишите на ней своё имя. Поставьте свечу. Скажите вслух: „Я вижу тебя. Я слышу тебя. Я жду тебя“. И уйдите. Не оглядываясь. Не проверяя. Если он пришёл не за местью — он ответит. Через день. Через ночь. Через тень.»

Глава 20

Я захлопнула книгу, и её страницы, казалось, ещё хранили тепло чьих-то рук. Пальцы дрожали, но не от страха, а от предвкушения. Слова, записанные в этой странной книге, кружились в моей голове, словно мелодия, которую я слышала в ночи. Они звучали в такт с биением сердца, напоминая мне о чём-то важном, что я упустила.

Эта мрачная и таинственная книга была ключом к чему-то большему. Мне казалось, что нащупала ту самую ниточку, которая могла привести меня к нему. Но внутри меня не было страха. Только радость. Сладкая, острая, почти до боли.

Я знала, что он пришёл не для того, чтобы пугать меня.

Он пришёл, чтобы отомстить.

Отомстить своему брату, который убил его, бросив умирать, украл его имя, его дом и теперь пытался украсть меня.

Но я не боялась.

Я чувствовала, что наконец-то нашла своё место в этом мире.

Спасти меня.

От кого?

От брата.

От того, кто убил его.

Кто украл его имя, его дом и теперь пытается украсть меня!

Я вышла из библиотеки, прижимая к груди книгу, словно святыню. На обложке был изображен странный магический символ, который вдруг стал для меня так важен.

Теперь мне нужно было раздобыть свечу и бумагу.

Я знала, что свеча была в гостиной, на полке рядом с камином. Бумага могла быть в кабинете мужа, где он хранил свои документы.

Но самое важное — мне нужно было найти то самое место, о котором я читала в книге!

Я вошла в гостиную, глядя на рояль, прикрытый черной тканью.

Я медленно вошла в гостиную. Она была погружена в тишину, словно склеп, где время замерло. Луна, пробившись сквозь занавешенные окна, мягко освещала пол, создавая на нём причудливые узоры. В центре комнаты, в тени, стоял рояль. Его полированная поверхность блестела в лунном свете, но сам инструмент был покрыт чёрным бархатом.

С того раза он больше не звучал.

Я остановилась, чувствуя, как сердце сжимается в груди. В этой комнате, пропитанной воспоминаниями, всё казалось живым.

Я так сильно хотела, чтобы он снова заиграл.

Чтобы из-под этой тяжёлой ткани вновь прозвучали те три ноты, которые когда-то пронзили мою душу.

Эти ноты были как стук в дверь, как тихий, но настойчивый призыв, как голос из прошлого, который я не могла забыть.

Я подошла ближе к роялю, стараясь не нарушить эту зловещую тишину.

Пальцы невольно коснулись бархата, и я ощутила его прохладную текстуру.

Бархат казался живым, словно он хранил в себе эхо тех звуков, которые когда-то здесь звучали.

Я закрыла глаза, пытаясь представить, как он сидел за роялем, как его пальцы скользили по клавишам, создавая мелодии, которые заставляли моё сердце биться быстрее.

Я медленно отодвинула тяжёлую крышку рояля.

Его блестящая поверхность отражала слабый свет, пробивающийся сквозь плотные шторы.

Полированное дерево манило меня, обещая раскрыть свои тайны. Пальцы осторожно коснулись холодных клавиш.

Я никогда раньше не играла на этом инструменте, но мелодия, звучавшая в моей голове, была знакома.

Она была частью меня, как шрамы на сердце.

Пальцем нажала на клавишу.

Нота прозвучала — тонкая, одинокая.

Как слеза.

Но это, кажется, была не та нота.

Так, если вот эта? Я нажала пальцем на клавишу. Тоже не она! И это не она! Тогда где же она?

— Хочешь, научу? — раздался голос за моей спиной.

Глава 21

Я вздрогнула и обернулась.

В дверях стоял он — Агостон. Его чёрные волосы были растрёпаны после сна, а глаза, обычно холодные и отстранённые, сейчас казались туманными, но в них светилось внимание, как у хищника, заметившего добычу.

Он был одет в длинный чёрный халат, который развевался на ветру, создавая впечатление, что он только что вышел из ночи.

— Обойдусь без вашей помощи, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Это хорошо, — усмехнулся он, скрестив на груди руки. — Потому что я не люблю тратить время на тех, кто не ценит мои уроки. Видите, как мы удивительно подходим друг другу!