Больница на окраине города (СИ). Страница 4

А вот с этим я мысленно согласилась. Я уже и сама осознала это в полной мере. Но вслух сказала другое:

— Поверьте, сударь, я столкнулась с дискриминацией уже в университете. Так что мне не привыкать.

Доктор улыбнулся.

— Осмелюсь предположить, что дело было в декане Уилкинсе? Я помню, как он говорил, что он оставит свой пост, как только первая женщина станет студенткой его факультета.

Я подтвердила:

— Да, именно в нём. Кстати, свой пост он так и не оставил, но на первых курсах он яростно пытался добиться моего отчисления. Даже приходил на экзамены к другим преподавателям, чтобы задавать мне особенно каверзные вопросы.

— Вот как? Ну, что же, поздравляю, мадемуазель! Выиграть схватку с таким соперником дорогого стоит!

Мои щеки вспыхнули от его похвалы, но я вынуждена была покачать головой:

— Увы, месье, финальную схватку я всё-таки проиграла — на своем экзамене он так и не поставил мне отличную отметку, хотя я ни разу не ошиблась. И это стоило мне золотой медали.

— Ого! Так вы окончили университет с медалью? — восхитился мой собеседник. — Тогда позвольте вас спросить — почему в качестве места службы вы выбрали именно Тирелис? Ведь лучшие выпускники при распределении имеют право выбора? Неужели вы сами не захотели остаться в столице?

Я едва не закусила губу, чтобы не расплакаться. Обида, нанесенная мне на торжественном собрании по случаю вручения дипломов и распределения выпускников, занозой сидела в сердце.

— Да, как обладательница серебряной медали я должна была делать выбор второй по счету. Но месье Уилкинс пропустил меня и назвал мое имя самым последним, когда из всех возможных мест остался лишь этот город. А когда я попыталась возмутиться, он сказал, что все столичные больницы отказались принимать в свой штат женщину.

— И он, должно быть, не упомянул о том, что в Тирелисе о том, что вы женщина, не знали вовсе? — догадался доктор.

Я сокрушенно вздохнула. Всё было именно так. Тогда я была рада хотя бы тому, что хоть где-то меня принять согласились. И ехала в провинцию с большой надеждой.

Наш разговор прервался, потому что горничная принесла чай с пирожными и конфетами. Пирожные выглядели так аппетитно, что мое настроение сразу улучшилось.

Но приступить к чаепитию мы не успели. Потому что колокольчик на дверях снова зазвонил.

— Сьюзен, напомните посетителям, что у меня сегодня не приемный день.

Девушка удалилась, но вместо того, чтобы выполнить поручение хозяина, она всё-таки впустила кого-то в дом, потому что после того, как она закрыла двери, мы услышали тяжелые, явно не женские шаги в коридоре.

— Простите, Деламот, что врываюсь к вам без предупреждения, но…

Застывший на пороге комнаты герцог Лавальер увидел меня и удивленно хмыкнул.

Хозяин тут же поднялся.

— Рад приветствовать вас, ваша светлость! Вы же знаете, что вы для меня желанный гость в любое время! Кажется, вы знакомы с мадемуазель Эстре? Сьюзен, принесите чашку для господина герцога!

Гость отвесил мне церемонный поклон и расположился в кресле по другую сторону от небольшого столика, на котором стояли чайник, чашки и десерты.

Возможно, герцог приехал по важному делу, но я не собиралась вскакивать и уходить, давая возможность им поговорить. Я приехала сюда первой. А доктор явно никого не ждал.

— Надеюсь, Деламот, вы объяснили мадемуазель, почему ей стоит вернуться в столицу? — довольно невежливо вдруг спросил Лавальер.

Он обращался к хозяину, но за того ответила я.

— А вы знаете, ваша светлость, я сегодня, кажется, поняла, почему проблема отсутствия доктора в городской больнице Тирелиса вас ничуть не беспокоит! Потому что у вашей семьи, равно как и у других здешних знатных семей, есть свой врач, к услугам которого не могут прибегнуть простые горожане. Разве не так?

И я посмотрела на Валлена-Деламота. И он смутился и развел руками.

А герцог сказал:

— Вы же знаете, мадемуазель, что по закону врач-маг не имеет право оказывать медицинские услуги тем, в ком нет магии.

Да, я это знала. Это запрещал Магический кодекс Эларии. Запрет был направлен на то, чтобы не допускать нерациональной траты магической энергии таких специалистов.

— И вам кажется это справедливым? — возмутилась я. — По-вашему врач-маг должен смотреть, как умирает ребенок, нуждающийся в его помощи, и не иметь возможности ему помочь лишь потому, что это запрещает закон?

Глава 6

Но на этот вопрос ответил не герцог, а хозяин дома.

— Таков закон, мадемуазель, — печально вздохнул доктор Валлен-Деламот. — Вы же знаете, магия имеет свойство расходоваться слишком быстро. И если доктор-маг растратит ее на простых людей, он не сможет помочь тем, кому без его помощи точно не обойтись. И не забывайте — у вас самой как у врача тоже есть ограничения.

О да, это я тоже прекрасно знала! Все врачи в Эларии делились на две категории: врачи-маги, которые имели особые способности и учились на факультете магической медицины, и простые врачи, которые, как и я, окончили обычный медицинский факультет. Врачи первой категории имели право лечить людей с магическим даром и не имели права тратить свою энергию на людей без такого дара. А врачи второй категории, напротив, не имели права лечить магов, ибо своими действиями могли навредить их дару.

И всё это казалось мне ужасно несправедливым. Но, к сожалению, моего мнения по этому вопросу никто не спрашивал. А общество просто воспринимало это как данность.

— Мне кажется, мадемуазель Эстре, — усмехнулся его светлость, — я понял, почему вы оказались именно в Тирелисе. Наверняка женщину со столь прогрессивными взглядами не захотела принять ни одна столичная больница.

Я невольно сжала кулаки. Слышать это было особенно обидно именно потому, что он был прав. Да, когда я училась в университете, я тоже не считала нужным умалчивать о том, что я думала по этому вопросу. Я считала, что Магический кодекс нуждался в улучшении и надеялась, что рано или поздно это произойдет.

— А вот здесь, ваша светлость, я позволю себе с вами не согласиться, — вдруг сказал доктор Валлен-Деламот. — Я полагаю, что нам повезло, что в нашей городской больнице наконец-то появился врач. И мне почему-то кажется, что у барышни с таким характером, как у мадемуазель Эстре, есть шанс добиться тут успеха.

Герцог Лавальер в ответ на это лишь недоверчиво хмыкнул.

— Была рада познакомиться с вами, господин доктор, — сказала я, поднимаясь. А потом сухо кивнула герцогу и направилась к дверям.

Хозяин, оставив своего высокого гостя, проводил меня до крыльца.

— Надеюсь, мадемуазель Эстре, небольшое расхождение в наших взглядах на магические законы Элларии не помешает нам быть добрыми коллегами? — спросил он, пожимая мне руку.

Я заверила его, что тоже на это надеюсь. Несмотря на свои консервативные взгляды, он показался мне неплохим человеком.

А вот позицию герцога Лавальера мне понять мне было трудно. В своей провинции он обладал большой властью и как раз мог бы что-то изменить. В Тирелисе не было врача, но вместо того, чтобы обрадоваться моему прибытию, он решил добиться моего возвращения в столицу. Если я действительно уеду в Альтевию, кому от этого станет лучше?

Я забралась в экипаж, и мы с месье Бернаром поспешили в Ратушу.

Там меня уже ждали. Месье Парис протянул мне платежную ведомость, в которой я должна была расписаться. Я убедилась, что сумма в ней указана верно, и получила причитавшиеся мне сто пятьдесят эренов.

— Я хотела бы получить аванс и для месье и мадам Бернар, — заявила я, убрав свои деньги в ридикюль. — А еще — обсудить с господином мэром вопрос ремонта больницы.

— Боюсь, мадемуазель Эстре, что месье Трюшо сейчас занят, — проблеял секретарь.

— Ничего страшного, — улыбнулась я и села на стоявшую у стены лавку, — я подожду.

Выделять для посещения Ратуши еще один день я не собиралась. У меня было слишком много дел в больнице.