Больница на окраине города (СИ). Страница 11

— Хорошо, — похвалила ее я. — Тогда нашим пациентом завтра займетесь именно вы. А сейчас пойдемте выпьем чаю. Думаю, у мадам Бернар еще остались пара кусочков ягодного пирога. А завтра я отправлюсь в канцелярию ратуши, чтобы сообщить о том, что вы поступили на работу в больницу. Полагаю, что жалованье вам сейчас совсем не помешает. Но хочу сразу предупредить вас, что оно будет весьма скромным.

За чаем мадам Бернар спросила Мелани, где она живет. Оказалось, что она снимает комнату в пансионе на другом конце города.

— Но это же ужасно далеко! — охнула я. — Каждый день вам придется тратить на дорогу не меньше часа.

Нанять извозчика ей было не по карману, а значит, она вынуждена будет проделывать этот путь пешком. Мы с мадам Бернар переглянулись — похоже, в наши головы одновременно пришла одна и та же мысль.

— Вы могли бы жить в комнате при больнице, мадемуазель, — сказала ей Жаклин, когда я согласно кивнула. — Здесь полно свободных помещений, и это было бы весьма удобно. Вам не пришлось бы тратить деньги на комнату и время на дорогу.

Это было бы удобно не только для мадемуазель Дайсон, но и для больницы. Ведь пациенты приходят отнюдь не по расписанию, и даже ночью или ранним утром мне может потребоваться помощь на приеме или на операции.

Это предложение привело Мелани в восторг, и она продолжала говорить нам спасибо до тех пор, пока мы ее не остановили.

На следующий день месье Бернар помог ей перевезти из пансиона вещи, а мы с мадам Бернар подготовили для нее комнату, которая находилась по соседству с моей. Теперь в этой части дома было уже куда уютнее, чем прежде.

После обеда на перевязку пришел месье Дюпон, и Мелани, пусть и не слишком ловко, но сменила ему повязку. И когда я сказала, что она всё сделала правильно, она расцвела от похвалы.

А вечером за ужином мы вчетвером славно отметили прием мадемуазель Дайсон в наш маленький коллектив. Теперь мне было уже трудно поверить, что еще совсем недавно супруги Бернар отнеслись ко мне столь настороженно и показались мне слишком неприветливыми. Сейчас Климент Бернар так и сыпал забавными историями из своей жизни, а Жаклин приготовила такую вкусную рыбу, что мы не смогли отойти от стола до тех пор, пока не съели всё до последнего кусочка.

На следующее утро месье Бернар отпросился у меня на пару дней — его родственник из Южного предместья Тирелиса попросил его съездить с ним вместе в соседний город на сельскохозяйственную ярмарку, дабы помочь купить кур какой-то особой породы. И разумеется, я его отпустила — они с женой работали без всяких выходных и имели полное право хоть иногда позволять себе отдых.

Этот день начался вполне привычно — с полного отсутствия пациентов, и мы с Мелани решили использовать это время для того, чтобы помочь мадам Бернар навести порядок во дворе. Оказывается, здесь были клумбы с цветами, но их было совсем не видно, так сильно они заросли травой. Но стоило нам прополоть сорняки, и вдоль дорожки, что вела к больнице, сразу стало красиво.

Мы так увлеклись работой, что я не сразу увидела мальчишку лет десяти, что бежал к нам со стороны дороги. Он так сильно запыхался, что даже когда остановился, ему потребовались несколько минут, чтобы перевести дыхание и начать связно говорить.

Оказалось, бежал он несколько часов из деревни Бёврон, что находилась от Тирелиса на приличном расстоянии.

— Сестрица от бремени разрешается! Тяжело разрешается, вторые сутки уж, а никак разродиться не может.

— Чего ж так долго тянули? Почему доктора не позвали? — удивилась мадам Бернар.

Парнишка шмыгнул носом:

— Дык думали, разве дохтор в такую даль поедет? Да и денег у нас нету. А утром мамка сказала — беги. Может, сказала, дохтор согласится приехать за курицу да за яйца.

Пока он говорил, я вымыла руки в тазу. Я понятия не имела, где находилась эта деревня, но мне и в голову не пришло отказать мальчонке в помощи.

— А чего ж пешком? — продолжала спрашивать Жаклин. — Неужто в деревне не нашлось лошади?

Он посмотрел на нее почти с осуждением.

— Дык, знамо дело, все лошади в поле. Самая страда идет.

Ах, как же некстати уехал месье Бернар! А действовать нужно было быстро.

— Я воспользуюсь вашей лошадью и повозкой, мадам Бернар?

Да, я давно уже не управляла экипажем. Но ведь когда-то умела это делать! А это не тот навык, который может исчезнуть за несколько лет.

И хотя мне стало не по себе при мысли, что я поеду туда одна, я запретила себе паниковать. Я врач и при окончании университета давала клятву, от которой не могу отступить.

Да и подумаешь — всего несколько лье, пусть и по незнакомой дороге! Если всё пройдет хорошо, то я смогу вернуться в Тирелис уже к ночи.

Глава 16

— Разумеется, пользуйтесь, мадемуазель! — кивнула мадам Бернар. — Но только как вы поедете туда одна?

— Я могу поехать вместе с вами, Вероника! — тут же вызвалась Мелани.

Но я покачала головой.

— Это ни к чему, Мелли! Месье Дюпон сегодня снова придет на перевязку. Да и разве я буду одна? Вот этот молодой человек будет показывать мне дорогу, — и я подбадривающе улыбнулась мальчику. — Как тебя зовут?

— Жак, мадам! — от усталости он едва мог говорить.

— Мадемуазель, — поправила я. — Жаклин, прошу вас, накормите ребенка! А я пока соберу свой чемоданчик.

— Жака накормит Мелани, — возразила мадам Бернар. — А я запрягу вам лошадь. Она у нас смирная, но всё же будет лучше, если в дороге вы не станете спешить. Бёврон находится в стороне от дороги, что ведет в столицу, и там наверняка ухаб на ухабе.

Она отправилась в конюшню, а мадемуазель Дайсон повела мальчика на кухню. Я же бросилась в кабинет и стала складывать в чемоданчик те лекарства, что могли мне понадобиться. Я ужасно боялась что-нибудь позабыть. Сунула в чемоданчик и свой медицинский халат, и кусок мыла (здесь, в провинции, оно было весьма дорогим, и в деревне его вполне могло не оказаться).

Наконец, всё было готово, и мы с Жаком забрались в повозку. Лошадь звали Жози, и она действительно оказалась послушной. Но я всё равно нервничала и держала вожжи так крепко, что вскоре у меня устали руки.

Тракт, что вел в Альтевию, был довольно оживленным, и нам навстречу то и дело попадались экипажи, всадники, а то и просто пешие путники. И только когда мы свернули на дорогу поуже, которая шла вдоль красивого озера, всё сразу переменилось. С одной стороны, я смогла позволить себе чуть расслабиться и отпустить вожжи. Но, с другой стороны, от того, что мы были тут одни, мне стало немного страшно.

Что, если мы свернем не туда и заблудимся? Да, Жак наверняка проделывал этот путь не единожды, но он всё-таки был еще ребенком и мог ошибиться. Да и сама дорога, как и предполагала мадам Бернар, становилась всё хуже и хуже. Экипаж стало немилосердно трясти на камнях, а он был уже стар. И каждый раз, когда одно из колес попадало в очередную выбоину, я подпрыгивала и испуганно вздрагивала.

— Далеко ли еще до деревни? — спросила я Жака, когда дорога сделала еще один поворот, но на горизонте я так и не увидела никаких построек — впереди простирались только бескрайние зеленые в цвету луга.

— Если бы напрямки, так недалеко, а по дороге дальше, — он шмыгнул носом, явно радуясь тому, что обратный путь ему приходится проделывать не пешком.

Дорога тут стала чуть получше, и я потеряла бдительность и не заметила ухаб, в который нырнуло правое переднее колесо. Экипаж вздрогнул, рвануло оглобли, и лошадь, резко остановившись, заржала. Послышался сухой треск, и повозка накренилась на правую сторону.

Ох, нет!

Жак спрыгнул на дорогу, я — следом за ним.

— Похоже, ось сломалась, мадемуазель, — со знанием дела сказал он. — Нам с вами это не поправить.

Я застонала от отчаяния. Придется идти пешком. А ведь мой чемоданчик был весьма тяжел. Я загрузила его всем, чем могла.

Конечно, я умела ездить и верхом, но не без седла же! Но и оставить лошадь тут, на дороге, я не могла. На нее мог позариться не только дикий зверь (а при мысли о них меня прошиб холодный пот), но и кто-то из местных жителей.