Мисс Эндерсон и её странности (СИ). Страница 60

— Конечно, — Алеста кивнула. — Заходите, присаживайтесь. Мы тут с Принцем…

— Да, — мама слабо усмехнулась. — За последние два дня он даже ко мне успел несколько раз заглянуть. Искал тебя, с каждого спросил, куда подевали. Я, думаю, многое могла бы рассказать ему. Но решила, что ты справишься с этим лучше. Посоветовала ждать. Ждать и надеяться.

Домашний выцветший костюм висел на маме бесформенным обрезком ткани, подчеркивая худобу тела. На лице мамы выступали скулы, которые лишь подчёркивались рассеянным светом ночника. Мама опустилась на кровать: матрац под ней, кажется, даже не промялся. Потянулась рукой к мордочке Принца, и Алеста заметила выступающие вены на тыльной стороне ладони.

— Сколько раз я ходила, сколько раз попыталась достучаться… Не возьмусь считать, — заметила она, поглаживая Принца. — Сколько времени было потрачено впустую, сколько надежды… Я натерпелась столько унижений, и от самой себя в первую очередь… — пробормотала тише.

Алеста даже дышала тихо — боялась, что слишком резкий звук или движение могут спугнуть мамину откровенность.

— Я так рьяно пыталась добиться справедливости, — продолжила она. А потом резко подняла на Алесту взгляд больших зелёных глаз, и даже кудри волос вспыхнули на мгновение, как будто ещё теплился в них жар. — Но ничего-то я не добилась. И пришлось возвращаться. Разбитой, оскорбленной… с тобой на руках. С одной лишь только тобой.

— Она… Она есть, мама, — призналась Алеста. — Я сама убедилась в этом.

— Конечно, она есть, — мама кивнула. И Алеста заметила: во взгляде её тоже вспыхнул огонь, будто нескольких этих слов было достаточно, чтобы пробудить маму от сна, что длится вот уже четверть века. — Я никогда не сомневалась в том, что она есть. Запомни, Алеста: материнское сердце самое чуткое. Оно видит то, что скрыто от посторонних глаз. Способно разглядеть правду даже там, где не в силах справиться магия.

Алесте захотелось спросить — где же тогда было мамино сердце, когда Алеста так сильно нуждалась в ней, когда мечтала заполучить от мамы хотя бы крупицы тепла? И как же так получилось, что, лишившись одной дочери из-за указания кого-то свыше, с которым мама никак не могла поспорить, вскоре после этого она добровольно отказалась от второй?

И всё-таки теперь, кое-что пережив и узнав, Алеста понимала маму чуть больше.

Не было смысла лезть к маме в душу — проход в неё наглухо заколочен досками. Но Алесте, тем не менее, есть, что сказать ещё, чтобы и вовсе лишить маму покоя.

— Мы… Я и тот следователь из Леберлинга, помните?.. завтра поедем её спасать, мама, — призналась Алеста. — Похоже, ей сейчас нужна помощь.

— Спасите, — мама сосредоточенно кивнула. Позволила себе лёгкую улыбку: — Это у нас семейное, умение находить неприятности… Спасите — и привези её ко мне, обязательно привези. Хочу на обеих вас посмотреть. Перед обеими вами извиниться.

Алеста слегка склонила голову набок. Обеими?

— Быть матерью — это труд, — заметила мама. — Но ещё и талант. Труд доступен каждому. Но талант — лишь избранным. Не таким, похоже, как я.

Она отклонилась назад, поднялась с кровати. О многом, конечно, можно было ещё поговорить; но даже такой краткий момент откровения стоил весьма многого. Поскольку прежде Алесте была недоступна даже такая скромная роскошь.

— Спокойной ночи, мама, — произнесла она в отдаляющуюся спину.

— Спокойной ночи, — на мгновение мама обернулась. Добавила, будто пробуя слово на вкус, будто не имела представления, с какими интонациями должно на самом деле звучать это слово: — Дочь.

***

Джонти, единственный констебль Плуинга, встретил Кея и Джера, как старых друзей. Он заприметил их ещё издалека, заранее распахнул входную дверь в слегка мрачном здании Управления. Может, конечно, просто намеревался проветрить внутренние помещения… Но тогда он бы не махал им рукой, как закадычным знакомым, верно?

— Мистер Гилсон! — заметил он после обмена приветствиями. — Дела у нас, в общем-то, неплохо. Как вы и просили, я передал тело того несчастного вашим коллегам…

— Как я просил? — уточнил Кей.

Из-за всей этой суеты: непогоды, магии и, в том числе, двух рыжеволосых сестёр, — Кей напрочь позабыл о том, что и в самом деле, вернувшись в собственное Управление, должен был составить распоряжение, согласовать его с Воганом Спрейком (чтобы тот, в свою очередь, согласовал его с более высоким начальством), и уже тогда тело пострадавшего можно было бы законно забирать…

— Так точно, сэр, — ответил Джонти чуть менее уверенно. — Помимо этого, я передал им автомобиль, тоже по вашему указанию.

Если бы по указанию Кея можно было забирать автомобили, оставшиеся без хозяев, Кей был бы, наверное, чуть более счастливым человеком, чем он есть сейчас. Уж точно чуть более богатым.

— Напомните, как они выглядели?

— Он был один, — заметил Джонти. — Но говорил, что где-то поблизости находится его напарник…

Никаких отличительных чёрт описание Джонти не дало. Мужчина средних лет. Достаточно, но не чрезмерно высокий. А также весьма, но не излишне стройный. Волосы тёмно-русые, с лёгким намёком на седину, и всё-таки не полностью седые (но уже и не обжигающе тёмные). Глаза, скорее, серые, но с весьма высокой долей вероятности могут оказаться как карими, так и голубыми. Одежда среднестатистическая, такой даже в Плуинге можно разжиться. Голос… как голос, не картавый, не шепелявый, без напевных гласных, без резких окончаний, без всего.

— В следующий раз имейте в виду, — заметил Кей, — на одном только честном слове мы не работаем. Для того чтобы предпринять что-либо чуть более серьёзное, чем разговоры, нам нужны разрешающие бумаги.

— Часто о честном слове вообще речи не идёт, — добавил Джер, который работой в Управлении (и несостоявшимся отпуском) насытился уже сполна.

Кроме того, оказалось, этот весьма коварный в своей наивности план таинственный незнакомец осуществил как раз вскоре после того, как Кей Плуинг покинул. Будто только и дожидался, когда же он наконец скроется с глаз…

Впрочем, уединенность и малолюдность Плуинга в этом деле играла только на руку. Каждый приезжий здесь подвергается тщательному надзору. Только где найти время, чтобы по второму кругу опрашивать жителей Плуинга? Если есть ещё одно дело… ещё целых два, по меньшей мере, дела, которые требуют срочного внимания!

Кей почувствовал себя мальчишкой, что впервые оказался один на один с по-настоящему серьёзным делом. Хотя на самом деле вот уже который год гордо зовёт себя следователем. Весьма вероятно, пройдёт не так много времени до той поры, когда в его несостоятельности убедится начальство. Вышвырнет из Управления, оторвав жетон, и вряд ли будет вспоминать о Кее иными словами, кроме ругательных…

— Я попробую с этим разобраться, — вдруг произнёс Джер, прорываясь через не самые оптимистичные мысли. — Подброшу вас до Леберлинга и вернусь в Плуинг. Попробую с этим разобраться. Всё-таки, у меня к Плуингу особая привязанность… Можно даже сказать, любовь. — А потом задал главный вопрос, который наконец-то переключил Кея из режима уныния в режим работы: — Есть какие-то подозрения?

Одно точно было.

Касалось оно мужчины, который любит присваивать себе имена вымышленных персонажей. Того самого, чей магический портрет Кей вместе с Лесс повезли в Леберлинг… а оно вон как всё обернулось интересно, что даже о подозрениях пришлось забыть.

Вечер оказался неожиданно плодотворным. Его хватило на то, чтобы подтвердить часть догадок, в общих штрихах воссоздать путь, которым проследовал Верн Вут. Следовало понять кое-что ещё: например, цель всех этих манипуляций. Но с этим Джеру какое-то время придётся разбираться самостоятельно…

За ночь погода прояснилась.

Это была одна из немногочисленных радостей наступающего утра — ни сон на неудобных холодных диванчиках в Управлении, ни завтрак слегка почерствевшими запасами Джера радости не принесли. Ещё и переулки, как назло, повели следователей не совсем туда, куда они хотели попасть. Вместо того чтобы оказаться возле гостевого дома, где их поджидал автомобиль, они неожиданно оказались возле дома Алесты. Кей мгновенно узнал её окно.