Мисс Эндерсон и её странности (СИ). Страница 55

— Разве что только у моей сестры? — усмехнулась Алеста. И потушила свет прежде, чем Кейден успеет прочитать что-нибудь лишнее.

Этот разговор окончательно вымотал её.

Алеста вернулась в кровать, зажмурилась лишь на мгновение, чтобы дать себе выдохнуть. И уснула мгновенно, проспала до самого утра. Её разбудил солнечный луч, нашедший отверстие в клетчатом окне. Голоса по ту сторону двери прозвучали только, когда Алеста уже поднялась и привела себя в порядок.

Провернулся ключ в замке, лишившем Алесту свободы. По ту сторону оказалось сразу двое мужчин. И тем, кого заметила Алеста заметила первым, был даже не Кейден Гилсон.

— Алеста, доброе утро! Чем вы заслужили такую честь?

— Джер! Здравствуйте. — Она улыбнулась, но тут же стушевалась, когда почувствовала на себе взгляд Кейдена. А он, такой наглец, сразу же прекратил слежку. Ещё бы: ведь с наступлением света решительность покидает следователя и даже напоминания о себе не оставляет. — Это долгая история. И ваш напарник наверняка расскажет вам её куда более правильными словами, чем я?

— Напарник? — Джер нахмурился, с сомнением посмотрел на Кейдена. — К счастью… точнее, к моему огромному сожалению, вот что я хотел сказать… Наш замечательный мистер Гилсон не является мне непосредственным напарником. Скорее, я бы назвал его соседом по отделению. Алеста, по не зависящим от нашего бестолкового Управления обстоятельствам получилось так, что вас решили избавить от полноценного завтрака… Я уже высказал возмущение по поводу такой вопиющей несправедливости, вы можете не повторяться. На заднем сидении вы найдёте небольшой запас пищевых продуктов, этим обеспокоился тоже я. Не хотелось, чтобы дорога прошла для вас впроголодь.

— Хорошо, — Алеста кивнула, — я благодарю вас.

— Вы очаровательны, Алеста, — признался Джер. — Я и не помню, когда в последний раз слышал благодарность… Теперь же, думаю, мы можем отправляться.

Алеста почуяла: в воздухе повисла недосказанность. И, поскольку Джер уже сказал достаточно слов, а от Кейдена Алеста до сих пор не дождалась даже приветствия, казалось очевидным — это именно мистер следователь не найдёт в себе смелости вступить с ней в разговор. — Вы хотите что-то сказать, мистер Гилсон? — Алеста обратилась к нему напрямую. — Я забрал сумку с вашими вещами. — В камеру хранения Управления? Кейден сжал губы, как будто этот невинный вопрос принёс ему ощутимую боль. Но всё же ответил: — В автомобиль. — Среди них нет ничего ценного, — Алеста пожала плечами. — Могли бы оставить их на ближайшей свалке. — Мисс Эндерсон… — Кейден прищурился. — Я вспомнил, что мне нужно прогреть двигатель, — вмешался в разговор Джер. — Буду ждать вас на улице. Только попрошу не задерживаться — дорога предстоит трудная. Кейден позволил Алеста перешагнуть порог камеры, захлопнул дверь и только потом повернулся в её сторону. Алеста подняла голову. Легко идти на риск, когда терять тебе уже нечего… Принялась считать. Один, два, три… На то, чтобы наконец осмелиться посмотреть ей в глаза, Кейдену потребовалось семь секунд. Это были не совсем те глаза, которые смотрели на неё ночью. В нынешних глазах было куда больше сдерживаемых, не осмеливающихся стать произнесенными, слов. И Алеста, честное слово, разглядела во взгляде Кейдена отблеск молнии ровно в тот момент, когда следователь озвучил тщательно оберегаемый вопрос: — Чем я заслужил такое отношение с вашей стороны, мисс Эндерсон? Заслуживал ли он знать правду? Впрочем, истина была не до конца ясна даже Алесте. Она самой себе напоминала слепого котёнка, который ударяется мягким носом о разные непреодолимые препятствия и может доверять лишь собственным ощущениям. Но хотя бы что-то Кейден всё-таки должен знать. — Лишь по той причине, — ответила Алеста, — что вы многократно обманули меня, мистер Гилсон. Мне кажется, нам пора пойти к автомобилю. Джер нас ждёт. — Обманул? — переспросил Кейден. Но с места сдвинулся. — Что ещё страшнее, так это то, что вы обманули себя, — заметила Алеста. — И продолжаете обманывать до сих пор. Идёмте же. Вам не нужно насильно вытягивать из себя доброе отношение ко мне. Обещаю вам, для того чтобы её поиски обвенчались успехом, я сделаю всё, что будет в моих силах. Ведь для меня тоже важно её найти — раз уж я её уже отыскала. Сумка с вещами в самом деле обнаружилась на заднем сидении автомобиля. Но Алеста не преуменьшала, когда говорила, что все эти вещи в совокупности не стоят и гроша. Она не стала проверять, все ли её безделушки на месте. Вместо этого Алеста обратила внимание на картонную коробочку — судя по всему, именно она была выражением заботы Джера. Внутри оказались две булочки с клубничным джемом. Алеста покидала Леберлинг совсем не тем человеком, которым в него попала. Но вместо того, чтобы думать об этом, она сконцентрировала своё внимание на таком вот дорожном завтраке. Чем ближе становился Плуинг, тем сильнее ухудшались погодные условия. Сквозь толстое автомобильное стекло Алеста наблюдала за тем, как невесомая серая дымка на небе сменяется тяжёлым свинцом. Такое тёмное небо всегда значило одно и то же: скоро нагрянет стихия. В зимнее время эта стихия выражалась в снежном буране. И нет никакой уверенности в том, что он закончится через час после того, как начнётся. Джер тоже не оставил сей примечательный факт без внимания: — Похоже, грозит буря, — заметил он, нарушив молчание, к которому за время поездки Алеста уже успела привыкнуть. — Можете в этом не сомневаться, — согласилась Алеста. — Плуинг легко предсказуемый. Такое небо над ним всегда говорит о том, что лучше как можно скорее спрятаться в стенах дома. — Знаете, мисс Алеста Эндерсон, — признался вдруг Джер, — я ещё немного подумал над нашим с вами разговором… Покрутил на языке ваше прежнее имя… И вот сейчас смотрю на это небо в окружении заснеженных сосен. Я вспомнил вас, Лесс. — Расскажете? — Несмотря ни на что, Алеста улыбнулась. Вспоминать о прошлом ей было сейчас куда приятнее, чем страшиться будущего. — Этот разговор, конечно, не для посторонних людей… — На мгновение оторвав взгляд от дороги, Джер скосил глаза на Кейдена. — Но я не сомневаюсь, что нас с вами общий друг умеет хранить секреты. — Я могу закрыть уши, чтобы никак не препятствовать вашему общению. Джер качнул головой из стороны в сторону: — Мы с Алестой считаем, что это излишние меры. Обойдёмся без них… Лесс, наша с вами последняя встреча состоялась в похожей обстановке. Правда, при ней отсутствовали автомобиль и мистер Гилсон… Я шучу. Зато сосны, снег и серое небо мало чем отличались от нынешних. Последний раз мы с вами встретились на озере в лесу, Алеста. Когда катались на коньках. Помните? — Я сотню лет не была на этом озере, — призналась Алеста. И всё-таки сердце её замерло в предвкушении истории. Она не сомневалась, что поверит каждому слову, сказанному Джером. Даже несмотря на то, что сама Алеста об этой истории предпочла забыть. — Предполагаю, с тех самых пор, как на нём состоялась наша последняя встреча. Ведь после неё я бывал на этом озере неоднократно, но не столкнулся даже с вашей тенью… Вам было тогда около одиннадцати лет. Зато мне — все тринадцать. Прежде мы пересекались лишь в компании… Знаете, что послужило катализатором моим воспоминаниям? Прошу простить такую откровенность, но мне достаточно было зацепить взгляд, предназначенный одному нашему общему знакомому… Я вспомнил, как вы на меня смотрели. Чуть-чуть свысока. Хотя в те времена были ещё совсем малышкой. Алеста заметила: несмотря на общий расслабленный вид, Кейден внимательно прислушивается к их разговору. Да она и сама замерла в ожидании развития этой истории. Хотя и предполагала, как именно она должна закончиться. — Вы знаете, — продолжил Джер, — на такой взгляд падки и мальчики, и мужчины, и, мы с мистером Гилсоном скоро в этом убедимся, старики. Вы зацепили меня, мисс Эндерсон. Но я, судя по всему, совсем не зацепил вас. И хотя пару раз я пытался остаться с вами наедине, вы всё время ускользали из моих рук, как рыбка. Но в нашу последнюю встречу вам ускользнуть не удалось. Ведь вокруг был лёд. — Не знал, что ты склонен к метафорам, — пробормотал Кейден. Всё-таки признался, что этот разговор вызывает в нём определённый интерес. — Женщины делают душу простого работяги душой поэта, тебе ли не знать… Что ж, продолжим. В этот раз я решил: мне нужно поговорить с вами, чего бы мне это не стоило. А вы весьма шустро обращались с коньками, хотя и уверяли меня в том, что терпеть не можете коньки. Мне еле как удалось вас догнать — ради этого я весь взмок, напрочь сбил дыхание и сердцебиение. Но вот вы оказались напротив меня. Людей на озере было мало. Всех испугало небо глубоко серого цвета. Нам никто не мешал. Но вместо того чтобы говорить, я как дурак рассматривал ваши глаза. Ярко-зелёные, такие летние на фоне этого тёмно-серого безобразия. Алеста зажмурилась. Не чтобы спрятать те самые глаза от собравшихся, а в попытке вспомнить описываемый Джером момент. Потом призналась: — Кажется, что-то такое и в самом деле было. Но я не помню, о чём шла речь. — Наверняка я был одним из множества, — Джер хмыкнул, — кто говорил вам слова наподобие этих… Потому, конечно, вам не было никакой необходимости хранить все эти годы хранить в голове такую шелуху. Но я-то помню, что тогда вам сказал. Ведь совсем нескоро после этого я вновь осмелился произнести нечто подобное вслух. Я сказал, что вы мне нравитесь. Точнее, я поинтересовался, не хотите ли вы как-нибудь прогуляться лично со мной и какое в целом имеете отношение к такому понятию, как любовь. Угадайте, что вы ответили? — Удивительно, что кто-то посмел тебе отказать, — заметил Кейден. — Кей, женщины не смеют отказывать только тебе. Я-то не располагаю ничем выдающимся. А в тринадцать лет тем более был… ну, скажем так, никаким. Но вы не оскорбили меня, Алеста, и никаким образом не обидели. Вы сказали лишь то, что к любви относитесь самым лучшим образом, но что вряд ли я, несмотря на все свои преимущества, являюсь тем, любовь с кем вам уготовлена. Вы сказали, что ждёте того единственного, кого в первое же мгновение встречи признает ваше сердце. Того, одного взгляда на которого хватит, чтобы понять: именно он и предначертан вам судьбой. Собственно, на этом мы и разошлись… Я часто вспоминаю эти слова. Но лишь теперь связал их — и нынешнюю вас. — Следует признать, — пробормотала Алеста, — что я была излишне романтичной.