Госпожа Медвежьего угла (СИ). Страница 90

Часть они порезали на тонкие полоски, натерли травами и повесили сушиться в продуваемом месте, прикрыв от насекомых холщовой тканью. Часть засолили, а оставшееся сварили и закатали в глиняные горшки, покрыв сверху толстым слоем растопленного жира.

Как оказалось, это было еще не все. На следующий день охотники снова вернулись с добычей.

И снова им с Гвендолиной пришлось управляться. В защиту мужчин нужно сказать, что они активно помогали: резали, мяли, рубили, солили и так далее.

На этот раз из мяса сделали колбасы и котлеты. Первые сварили, но большую часть закоптили на будущее. Котлеты нажарили с расчетом съесть их в первую очередь.

Через пару дней, когда стало понятно, что шкур будет достаточно, чтобы утеплить всю пристройку, охота завершилась.

Для большего тепла Валентина все-таки сделала соломенные одеяла, которыми стражи обили стены внутри строения. Сверху чуть позже все было накрыто дублеными шкурами.

Очаг сделали простой, сложив его из камней. Не было сомнений, что он будет нещадно коптить; для этого в крыше проделали дыру, через которую дым уходил на улицу.

Спать на земле было плохой идеей, поэтому ее покрыли толстым слоем травы, поверх которой накидали многочисленные сделанные из длинных стеблей циновки. Уже после в пристройке были разложены матрасы и одеяла.

Так как время близилось к зиме, то поставки трав, кореньев и грибов прекратились, но деревенские, каким-то образом прознав о большой охоте, решили, что теперь Валентина скупает шкуры и меха. Это вылилось в то, что они начали приносить ей различных зверей на продажу.

Она не стала отказываться, покупая все, что несли.

– И зачем тебе столько? – спросила ее как-то Гвендолина.

Валентина лишь пожала плечами.

– Зима длинная, придумаем, куда пристроить.

Обычно зимы здесь не были такими холодными, как помнила Валентина из своей прошлой жизни. Чаще всего они напоминали холодную осень с затяжными дождями, редкими заморозками и тонким льдом в лужах. Температура очень редко когда опускалась ниже пяти. Но изредка случались и снежные зимы.

И судя по тому, что увидела однажды утром Валентина, выйдя на крыльцо своего нового дома, им не повезло.

Мир за одну ночь стал белым.

Пришла зима.

Глава 112

Зима в современном мире и зима в средневековье весьма отличаются.

Да, в обоих мирах поздно светало и рано темнело, но в новом мире, в котором оказалась Валентина, мир зимой будто замирал.

Люди прятались в своих домах и предпочитали не выходить. И не только потому, что на улице делать было особо нечего. Просто теплая одежда стоила весьма дорого, и у многих ее либо не было вовсе, либо она со временем оказывалась в столь плохом состоянии, что даже в минус пять совсем не грела.

В современном мире благодаря электричеству люди не были больше так сильно привязаны к дневному светилу. Здесь, в целях экономии масла, ложились спать вскоре после захода солнца. Многие из-за долгой ночи просыпались часа в два. Если такое случалось, то люди просто разговаривали в темноте, ели, играли во что-то, не требующее особо света, потом снова ложились и вставали уже только с восходом.

Валентина не так сильно переживала из-за сгорающего масла, но даже при его свете время зимой тянулось очень медленно, ведь здесь не было никаких гаджетов, которые могли бы заполнить тишину, разбиваемую лишь шорохом тканей, чужим дыханием или треском огня в печи.

Именно поэтому Валентина часто разговаривала с Аурелией. Рассказывала ей сказки, учила чему-нибудь, передавала все свои накопленные в прошлой жизни знания.

Девочка, несмотря на сложный характер, с готовностью перенимала все, что ей говорили. Она всегда внимательно слушала, задавала вопросы, а иногда даже спорила.

И не только она. Герцог, так же живущий в доме, порой присоединялся к их разговорам или инициировал их..

Обычно они просто обсуждали какие-либо темы, но порой, бывало, и спорили. Чаще всего о пустяках, потому как основные жизненные принципы у обоих, на удивление, совпадали.

Валя пыталась не думать много о Драгоре, но ее женское сердце было слишком слабым. С каждым прошедшим днем она увязала в мужчине, живущем рядом с ней, все больше и больше.

И судя по тому, какие взгляды на нее иногда бросал герцог, тот тоже не остался не задетым.

Валентина ничего не предпринимала и не давала никаких поводов думать, что она открыта для отношений, так как понимала, что впереди их ждало не самое простое время.

Вскоре Скальнор уйдет, и существовал шанс, что не вернется. Валя просто хотела защитить себя от душераздирающей боли, которая могла бы убить ее, если она позволит зайти чему-то призрачному дальше, чем есть сейчас.

Герцог, если судить по его поведению, думал примерно так же, поэтому не позволял себе ничего, кроме взглядов или легких прикосновений, которые иногда задерживались на ее коже дольше, чем это позволяли местные приличия.

Наверное, его бездействие в отношении нее объяснялось еще и тем, что через пару недель после начала зимы стали приходить новости о вспыхивающих по всему герцогству бунтах.

– Штормхольд пытались взять штурмом, – рассказал один из таких людей. Валентина смутно помнила, что видела его раньше в шайке Крачара. – Глупцы, – фыркнул он, отпивая поставленного перед ним теплого отвара из трав и меда.

– Почему? – поинтересовалась Валя, садясь за стол, который она только что накрыла.

Человек бросил на нее быстрый взгляд и сразу отвернулся.

– Они… э-э-э, были вооружены деревянными копьями, вилами и мотыгами, – объяснил он. Его взгляд сразу стал серьезным. – Но они явно просто отвлекали. Несколько человек попытались пробраться в замок.

Валентина видела, как напрягся Драгор. Она знала, что тому было сложно сидеть здесь, когда его сестра находилась в самом центре, возлагая на себя всю опасность.

Лично Валя думала, что Лаварда сделала что-то подобное лишь для того, чтобы защитить свою дочь. И пусть сестра герцога говорила, что не любит малышку и даже отказалась от нее, на самом деле, в ней все еще была жива любовь к своему ребенку.

– С леди Лавардой все в порядке? – спросил Драгор.

Мужчина кивнул.

– Крачар убил всех, – сказал он. – И тех, кто пытался пробраться, и тех, кто пытался запустить в замок чужаков.

При этих словах гонец как-то странно поежился.

– Хорошо, – Скальнор выдохнул с видимым облегчением.

Позже, когда на их пороге оказался еще один смутно знакомый человек, Драгор рассказал Вале, что разместил своих людей, которые раньше занимались разбоем, во все деревни герцогства. Вернее, эти люди вроде как вернулись домой, так как до начала своей лихой карьеры проживали именно в этих селениях.

– Я предложил им помилование и жалование, – сказал он тогда. – И награды, если будут заслуги. Сейчас большая часть из них вернулась в свои дома, но в конце зимы они должны направиться в Клинрад, чтобы присоединиться к моей армии.

– И сколько их, этих людей? – спросила Валентина с любопытством.

– Несколько тысяч, – признался Драгор. На его лице была видна печаль. Он явно был огорчен тем, что столько его людей в недалеком прошлом были вынуждены заняться разбоем ради того, чтобы прокормить семьи.

– Это Крачар их всех привел?

Скальнор кивнул.

– Их… – Валя была не уверена, стоило ли ей спрашивать то, что вертелось на языке, или нет, но все-таки задала вопрос: – Хватит? Хватит, чтобы… победить?

Драгор молчал какое-то время. На улице в тот вечер шел снег. Аурелия уже спала. В печи трещал огонь, обеспечивающий тепло всему дому.

– В прямом противостоянии мы проиграем, – признался он серьезно. – Все-таки у короля есть доступ ко всем воинам всего королевства. У меня есть лишь бывшие бандиты.

Сердце Вали тогда екнуло. Она ощутила холодок страха в душе. Ей не хотелось, чтобы Скальнор или даже кто-то из других людей погиб. Но выхода, казалось, не было.

К середине зимы стало понятно – надо что-то делать. Из-за подстрекательств люди в селеньях начали переносить свою злость на соседей, которые либо не хотели участвовать в бунтах, либо пытались утихомирить самых крикливых. Гневу требовался выход. И так как главного виновника рядом не было, люди срывались на тех, кто был ближе и доступней.