Госпожа Медвежьего угла (СИ). Страница 79

После неудачного инцидента с маслом ее глаза стали видеть гораздо хуже. Из-за этого Келина ненавидела других людей. Особенно ее бесила сестра. Почему именно Келина должна была пострадать? Почему это не случилось с Ралин?

– Можно попробовать сбежать, – тихим голосом предложила Ралин, с опаской поглядывая на их сопровождающих.

Сейчас они обе сидели на полуразвалившейся телеге, которую тянула дряхлая кляча. Кроме них в столицу конвоировали еще несколько человек. Насколько обе девушки знали, их мать отвезли в столицу немного раньше. Отца так никто и не видел. Они обе надеялись, что тот отомстит за их семью одной мерзавке, которая явно заслуживала худшего наказания за то, что она сотворила.

Как девушкам, им позволяли ехать в телеге по два часа в день. Остальное время они были вынуждены идти пешком вместе с остальными осужденными.

– Сначала будем слушать их во всем, – продолжила шептать Ралин. – Будем хорошими. А потом, когда они перестанут смотреть в нашу сторону – сбежим.

При этом предложении Келина встрепенулась. В конце концов, их надсмотрщиками станут старые святоши, обмануть которых, как ей казалось, весьма легко. Им действительно просто нужно будет притвориться бедными, несчастными и послушными, чтобы вызвать как можно больше жалости.

– И куда мы пойдем? – спросила Келина. – Назад в Камнесерд нам нельзя.

Ралин пожала плечами.

– Можно будет попробовать устроиться на работу в какую-нибудь таверну, – предложила она. – Я слышала, что подавальщицам хозяева, кроме жалования, предоставляют еду и жилье.

Глаза Келины вспыхнули.

– Надо будет выбрать лучшую, – принялась она строить планы. – Там ведь часто бывают аристократы.

Ралин подхватила эту идею. Приблизившись к сестре еще ближе, она торопливо зашептала:

– Если у нас получится забеременеть, то им придется взять нас к себе домой.

Келина закивала. Они привыкли, что в деревнях именно так. Если парень портил какую-нибудь девицу, и она носила от него, то родители девушки заставляли парня жениться на ней.

Конечно, это не касалось каких-нибудь блудниц, но ведь Ралин и Келина были честными и чистыми, поэтому им можно было не бояться того, что мужчины не возьмут на себя ответственности.

– А потом мы отомстим, – заключила Келина, прищурившись.

– Да, – согласилась Ралин.

С того дня обе сестры посвящали все свое время планированию, которое больше напоминало мечты. Впрочем, радужное будущее, не снижало их недовольства от путешествия.

Им приходилось идти целыми днями. Питаться постной кашей и черствыми лепешками. Они спали под открытым небом. Редко мылись и носили одни и те же одежды.

Из-за такого обращения сестры выглядели неважно. Их волосы потускнели и сбились в колтуны, кожа от плохого питания посерела. Они обе сильно похудели, отчего одежда начала на них болтаться.

Другие заключенные их не любили и сторонились. А все из-за постоянного нытья и злых языков. Если Ралин еще могла сдерживаться, то Келина не видела необходимости быть вежливой с подобными отбросами, которых в будущем она никогда больше не увидит, так как те, скорее всего, попросту сгниют в какой-нибудь каменоломне.

В конце концов, ее поведение привело к тому, что им запретили отдыхать в течение дня на телеге, как в самом начале. После этого Келина постаралась придержать язык, но было уже поздно.

Так им и пришлось идти до Каминоры.

Впрочем, в саму столицу они не попали. Конвоиры отвели их сразу в Приют Благочестивых – тот самый монастырь, в котором они будут отбывать наказание ближайшие десять лет.

Встретила их неласковая сестра, по взгляду которой становилось понятно, что шутить с этой женщиной не стоило.

– Зовите меня сестра Агнесс, – глубоким голосом велела она, рассматривая двух сестер, вид которых вызывал отторжение. Обе были грязными и лохматыми.

Конечно, Агнесс знала, что те пришли издалека, но обычно девушки и женщины в пути все равно умудрялись хоть немного следить за своим внешним видом. В конце концов, пыль с платьев можно было хотя бы попробовать стряхнуть, а волосы причесать пальцами.

– Сестра Агнесс, – послушно откликнулись девушки на ее слова. Обе стояли, опустив взгляд. Они выглядели вежливыми и кроткими.

Агнесс не поверила такому виду. Ей довелось встретить множество притворщиц в своей жизни, поэтому она не намеревалась так легко доверять.

– Волей Создателя теперь вы обе будете искупать свои грехи в нашем Приюте. Знайте: вы здесь не для отдыха. Это место покаяния и труда, – продолжила Агнесс, цепко глядя на сестер. – Здесь нет места лжи, – добавила она холодно, надеясь, что те поймут намек. – Никаких притворств и уловок. Вы будете выполнять все, что вас скажут. Непослушание будет караться строго.

Агнесс сдвинулась с места. Одна из девушек вздрогнула и сразу опустила голову ниже.

– Теперь в вашей жизни будут только молитвы Создателю, труд и покаяние. Так как вы искупаете грехи трудом, то молиться будете только три раза в сутки. Утром, после пробуждения, перед ужином и перед сном. Все остальное ваше время будет занято работой. Каждая ваша молитва должна быть пропитана благодарностью Создателю за то, что он позволил вам искупить грехи.

Агнесс остановилась и посмотрела на девушек. Те не выглядели благодарными. Наоборот, в их позах любой мог заметить недовольство. Агнесс мысленно хмыкнула. Она знала такой тип людей.

– Вы будете готовить, стирать, убирать, помогать в огороде. Позже, если ваше поведение будет хорошим, вам позволят выходить за пределы Приюта под присмотром сестер-наблюдательниц. Но не думайте, что в городе вы сможете забыть о своем пути покаяния. Приют присматривает за одинокими пожилыми людьми, которым требуется наша помощь. Так же мы отвечаем за детский дом. И не только это.

Ее речь не произвела на сестер никакого впечатления. Те выглядели так, будто до сих пор не понимали, как трудно им придется в будущем.

– Все понятно? – Обе девушки кивнули. – Отвечайте голосом.

– Да, сестра Агнесс, – нестройно и явно недовольно произнесли сестры.

Агнесс вздохнула. Девушки явно были смутьянками. Ну ничего, и не с такими работали.

– Сейчас вас проводят в ваши кельи, где вы сможете привести свой внешний вид в порядок. Там вас будет ждать новая одежда. Наденьте ее. Та, что на вас сейчас, нужно будет сжечь. С этого дня начинается ваш новый путь, ничто не должно отвлекать вас от самого важного – от покаяния. Если я замечу, что вы забыли, почему вы здесь, то последствия не заставят ждать. Ясно?

Девушки снова кивнули.

– Да, сестра Агнесс.

Страха на их лицах не было. То ли смелые, то ли глупые. Агнесс склонялась ко второму варианту.

– Теперь идите, – закончила она, заметив, что в комнату вошла одна из сестер, которая должна была отвести девушек в их комнаты.

Ралин с Келиной заставили себя поклониться монахине, а затем торопливо прошмыгнули мимо нее. В глазах обоих горело недовольство. Их смиренный вид испарился, как только они оказались в коридоре.

Ведущая их в кельи монахиня не обращала на них никакого внимания, поэтому девушки могли вздохнуть свободнее. К сожалению, пока им приходилось молчать, но это не мешало высказывать свое мнение о происходящем взглядами.

Проходя через очередной коридор, они заметили склонившуюся над ведром с грязной водой фигуру. Женщина была одета в коричневые одежды, а ее волосы были покрыты серым платком.

Поначалу сестры едва ли обратили внимание на очередную монашку, но когда они приблизились, то очень быстро осознали, что женщина была им хорошо знакома.

Это подтвердилось, когда та выпрямилась и посмотрела в их сторону. Как только это произошло, все трое замерли.

– Ралин? Келина? – недоверчиво прошептала женщина. Тряпка из ее рук упала обратно в ведро, отчего часть грязной воды выплеснулась. – Откуда вы тут?

– Мама! – воскликнули сестры, когда их догадка подтвердилась.

Женщина, которую они поначалу приняли за простую монашку низшего ранга, оказалась их собственной матерью!