Госпожа Медвежьего угла (СИ). Страница 17

– Не надо, – произнесла Гвендолина. Валентина видела, как плечи кузнеца напряглись еще сильнее. – Я не хочу этого.

– Веда, вы не знаете…

– Помолчите, – резко оборвал лекаря Рожер.

– Ну знаете ли! – Овальд поперхнулся. Он выглядел сердитым.

– Ты уверена? – задал вопрос Рожер. Гвендолина уверенно кивнула. Кузнец еще какое-то время колебался, но потом все-таки сдался. – Хорошо, – выдохнул он. Валентина подавила ухмылку. – Сегодня нам не понадобятся ваши услуги, – обратился Рожер к лекарю.

– Вы не цените не только мое время, но и жизнь собственной жены? Это убийство! Я заявлю об этом! – Овальд выглядел готовым взорваться. Он явно был возмущен.

Валя заметила, как брови Рожера сошлись на переносице.

– А теперь… – начал он, делая шаг вперед.

– Позвольте мне с вами поговорить, – немедленно вмешался в разгорающийся конфликт священник.

Лекарь перевел на него взгляд и сжал губы. Никакой улыбки и добродушия не было и в помине.

– Ваше святейшество! Вы должны разобраться в этом. Кто-то пытается сбить с толку честной народ! – возмутился Овальд. – Это явно некто с дурными намерениями. Если люди перестанут лечиться, то начнут умирать. Мы должны…

– Это я. Я проявил сомнения в целесообразности дальнейшего кровопускания, – перебил Алберик лекаря.

Рот Овальда пару секунд оставался открытым, а затем со стуком захлопнулся.

– Вы? – спросил он с удивлением. – Но… почему? Наша гильдия никогда не мешала вашей обители!

– Дело не в этом, – священник вздохнул и кивнул в сторону лавки. – Садитесь. Нам нужно все обсудить.

Поглядев по сторонам, Овальд все-таки сел, сумку он поставил рядом. Лекарь выглядел слегка сердитым, но прямо свое раздражение действиями Алберика не высказывал.

Валентина была благодарна священнику за то, что тот взял на себя «вину». Овальд явно собирался раздуть это дело.

– Когда я приехал сюда, веда Гвендолина выглядела очень плохо, – начал Алберик. – Она рассказала мне интересную вещь. После каждого кровопускания ей становилось только хуже.

– Но это естественно! – Овальд всплеснул руками. – Всегда бывает хуже, но потом все налаживается.

– Возможно, – не стал отрицать Алберик. – Но в этот момент я подумал вот о чем. Что станет, если человека ударить ножом? Он умрет, не так ли? От потери крови. – Последнее предложение священник произнес с особой настойчивостью. Лекарь на это нахмурился. Видно было, что ему не нравилось то, о чем шла речь. – Когда мать во время родов теряет много крови… – священник со значением замолчал, но потом все-таки завершил свою мысль: – Она умирает.

Лекарь нахмурился еще сильнее.

– Это… другое, – упрямо выдал он. – Веда Гвендолина не теряет так много крови во время процедур, чтобы это стало для нее смертельным. Тем более, что мы выпускаем только дурную кровь. С ней внутри ей все равно будет плохо.

– Вы всегда можете сказать, какая кровь была нормальной, а какая плохой?

Валентина видела, что лекарь хотел ответить утвердительно, но вместо этого он промолчал. Немудрено, ведь угадать точно вряд ли было можно.

– Этот метод был разработан несколько веков назад! Он никогда не давал сбоев.

– Я не говорю, что от кровопускания нужно отказаться вовсе, – пошел на уступки священник. – Но может быть, в случае веды Гвендолины такое лечение только вредит? Подобное ведь может быть, не так ли? Конечно, наши тела похожи, но каждый из нас – уникальное творение Создателя нашего. Я просто предлагаю рассмотреть для веды другой подход.

Лекарь все еще был сердит, но, к удивлению Валентины, он не стал кричать или резко все отрицать. Вместо этого мужчина взглянул в сторону лежащей на кровати женщины.

– Вам действительно всегда хуже после процедур, веда? – спросил он Гвендолину.

– Да, мессир. Каждый раз я ощущаю себя слабее и слабее. Мне кажется, будто сама жизнь вытекает из меня вместе с кровью.

Овальд не стал спрашивать, почему она не сказала ему раньше, ведь та каждый раз говорила, но он отмахивался, так как знал, что подобные симптомы обычны. Даже сейчас он не верил, что кровопускание опасно. Подобное лечение давно доказало свою полезность, но если эти темные люди не хотели лечиться эффективными методами, то кто он такой, чтобы переубеждать их?

– Хорошо, – сдался он. – Я оставлю вам несколько сборов. Заваривайте и пейте их три раза в день. Я прибуду на следующей неделе, тогда посмотрим, как будут обстоять дела. Если, – Овальд повернулся к кузнецу, – станет хуже, посылайте ко мне немедленно.

Будь это просто кузнец и его жена, то Овальд продолжил бы спор, но ругаться со священником он не собирался. Впрочем, это не мешало ему доложить главе гильдии о том, что один из представителей обители Создателя решил вмешаться в их дела.

– Пять серебряных монет. – Покопавшись в своей сумке, Овальд положил на стол пару мешочков с травами.

Когда деньги оказались в его руках, он еще раз окинул всех присутствующих взглядом, а затем вышел из дома. Да, обязательно нужно поговорить с главой гильдии. Если не пересечь подобные домыслы на корню, то кто знает, во что это может перерасти. Овальд был убежден, что каждый должен заниматься своим делом, а не лезть в область, в которой ничего не понимает. Лекарь должен лечить, а священник – проповедовать. И никак иначе.

Дорогие читатели, приглашаю в книгу “Хозяйка Северных гор” Адель Хайд – одного из авторов Литмоба. Присоединяйтесь. https:// shrtSPP9

Глава 25

Когда лекарь покинул дом, Валентина подтянула к себе мешочек с травами и развязала тесемку. После этого она сунула внутрь нос и понюхала. Пахло чем-то знакомым.

Валя задумалась, и почти сразу ей в голову пришли воспоминания из детства. Просторные луга, березы, акации и чабрец.

Бабушка собирала эту траву и сушила, а зимой, когда дед с хроническим бронхитом начинал покашливать, заваривала и спаивала ему. Доставалось и тем, кто просто простужался.

Валентина не знала, есть ли в смеси еще какие-то травы, но наличие чабреца давало понять, что лекарь думал, что болезнь Гвендолины сосредоточена в легких.

Сама Валя сомневалась. Женщина не кашляла. Совсем. Вряд ли при каких-либо заболеваниях легких такое возможно.

Валентину заинтересовало еще кое-что.

– Пять монет? – спросила она, удивляясь сумме.

– Две за визит, три за, – кузнец кивнул в сторону сиротливо лежащего на столе не слишком большого мешочка, – это.

Валя на самом деле была удивлена.

– Как я помню, кухарки получают около трех монет. Прачки примерно столько же. Служанки – пять, – произнесла она, а потом добавила: – В месяц. Один визит лекаря стоит две монеты…

Валентина действительно была удивлена разрывом в зарплатах.

– Обучить даже одного лекаря очень долгое и затратное занятие, – пояснил священник, поняв, о чем именно говорила Валентина. – Кроме прямых обязанностей, состоящих из понимания человеческого тела, распознавания болезней и способов их лечения, лекарей обучают чтению и письму. Чтобы научить всему этому одного из них, требуется не меньше десяти лет.

– Как это обычно происходит? – заинтересовалась Валя.

– Через систему ученичества, – ответил священник. Валентина кивнула. Валенсия слышала о подобном, но без подробностей. – Когда приходит время, опытный лекарь находит себе ученика и заключает с ним контракт на обучение. После этого он берет полную ответственность за мальчика или юношу.

– Мальчика или юношу? Девочек не обучают? – Алберик покачал головой. – Почему?

– Создатель одарил женщину чудом деторождения.

Валя посмотрела на Алберика непонимающим взглядом. В ее голове одно никак не должно было мешать другому. Священник, заметив ее непонимание, пояснил:

– При заключении ученического контракта обычно обговаривается срок. В среднем это десять лет. В это время лекарь обязан обеспечить своего ученика всем необходимым. Жилье, еда, одежда. Но все это дается не просто так. После окончания срока обучения, ученик должен вернуть учителю все потраченные на него средства, плюс сверху еще столько же. На это ему дается так же десять лет.