Военный инженер Ермака. Дилогия (СИ). Страница 94

Нет, об этом думать не хочу. Надо быстрее назад.

Елисей сидел у дерева, смотрел исподлобья. Я подошёл, присел на корточки.

– Расскажи, кому меня вёз. К Строгановым?

В ответ было молчание.

– Елисей, тебе всё равно конец. В Кашлыке Ермак тебя повесит за предательство. Но если расскажешь всё – может, просто изгонят. Так к кому вёз? К купцам Строгановым?

Он отвернулся, уставился в лес.

– Ладно, – сказал я. – А про Степана Кривцова что скажешь? Он ведь твой человек, да? Следил за мной, докладывал тебе?

Снова молчание. Но я заметил, как дёрнулся уголок его рта при упоминании Степана. Значит, попал в точку.

Теперь всё сходилось. Степан не просто так в тот вечер оказался на поляне. Следил за моими маршрутами во время прогулок, а потом передал информацию Елисею.

Интересно, сколько ещё предателей в отряде? Только Степан или есть другие?

Вечером я снова сел на вёсла. Елисею заткнул рот тряпкой и положил на дно лодки. Грёб всю ночь, останавливаясь только, чтобы передохнуть и выпить воды.

На рассвете увидел знакомый изгиб реки. До Кашлыка оставалось несколько верст. Я пристал к берегу в густых зарослях ивняка. Место глухое, сюда вряд ли кто заглянет.

Вытащив лодку подальше от воды, замаскировал ее ветками. Елисея привязал к дереву покрепче, проверил кляп.

– Посиди тут, – сказал я. – Скоро за тобой придут.

В город сразу идти не стал. Если Степан всё ещё там и узнает о моём возвращении – он может сбежать или, того хуже, попытаться меня убить. Надо действовать осторожно.

Устроился в кустах у лесной дороги, по которой обычно ездят дозоры. Ждать пришлось недолго – через час послышался топот копыт.

Двое верховых. Я пригляделся – знакомые лица. Фёдор по прозвищу Рыжий и молодой казак Афанасий. Надёжные ребята, из тех, кто со мной в кузнице работал. Им можно доверять.

Подождал, пока подъедут ближе, тихо окликнул:

– Фёдор! Афанасий!

Они резко натянули поводья и схватились за сабли.

– Кто там?

Я вышел из кустов.

– Это я, Максим.

Фёдор чуть не свалился с коня.

– А мы тебя уже похоронили!

– Рано похоронили, как видишь.

Афанасий спрыгнул с коня, подбежал, схватил меня за плечи, проверяя, не призрак ли я.

– Живой! Точно живой! Где ж ты был? Тебя весь отряд искал!

– Долгая история. Слушайте, мне нужно, чтобы вы привели сюда Ермака. Ено и кого‑нибудь из сотников. И Лиходеева. И главное – чтобы в городе не знали, что я вернулся.

– Почему? – нахмурился Фёдор.

– В отряде предатели. Минимум один точно есть. Может, больше. Пока не выясню кто – показаться нельзя.

Фёдор с Афанасием переглянулись.

– Предатели? Кто?

– Потом поговорим. Сначала приведите Ермака. Скажите ему: Максим жив, ждёт здесь в лесу. И пусть возьмёт с собой Прохора Лиходеева.

Они вскочили на коней и помчались в город. Я вернулся к укрытию, ожидая.

Прошёл час. Послышался топот – несколько всадников. Я выглянул из кустов: Ермак, Мещеряк, Прохор Лиходеев. И всё.

Ермак спрыгнул с коня, подошёл ко мне быстрым шагом. Лицо суровое, но в глазах – облегчение.

– Максим! Живой! Где ты был? Что случилось?

– Меня похитили, Ермак Тимофеевич. Твой бывший есаул Елисей Скрыпник с пятью бандитами. Хотели увезти в Россию, продать какому‑то купцу.

Ермак побагровел.

– Скрыпник⁈ Он был здесь⁈

– Не просто был. Он сейчас тут, в лесу, связанный. Я его взял. А его подельников перебил. Точнее, не я один…

Я рассказал всю историю: о похищении, ночи на реке и таинственной спасительнице. Ермак слушал, всё больше хмурясь.

– Девка из воды, говоришь? С чёрным лицом?

– Да. Убила троих бандитов. Быстро, тихо. Они не сразу даже поняли, что происходит.

– Да кто же она?

– Не знаю. Спасла и исчезла. Ни слова не сказала.

– Ладно, это потом разберёмся, – сказал Ермак. – Где Скрыпник?

Я отвёл их к месту, где оставил бывшего есаула. Тот сидел, злобно глядя на подошедших. Ермак подошёл к нему, сорвал кляп.

– Здравствуй, Елисей. Не ждал встречи?

Скрыпник сплюнул.

– Делай что хочешь, Ермак. Мне всё равно.

– Посмотрим, как запоёшь потом. Мещеряк, заберёшь его. Будем допрашивать.

Потом мы с Ермаком и Прохором отошли подальше. Он повернулся ко мне:

– А теперь расскажи про предателя в отряде.

– Степан Кривцов. Он следил за мной по приказу Скрыпника. Докладывал, куда я хожу, что делаю. Благодаря ему меня и взяли – знали, где и когда я буду один.

Я рассказал, как однажды встретил его на поляне.

Лиходеев помрачнел.

– Степан? Мой разведчик? Не может быть.

– Может.

– Надо поточнее узнать… – проговорил Ермак. – Прохор, бегом в город, и скажи, чтоб со Степана глаз не спускали. Дай ему какую‑нибудь работу в городе и поставь надежных людей у ворот. Захочет уйти – пусть не выпускают, но и не говорят ничего.

Лиходеев умчался в Сибир.

Ермак улыбнулся.

– Разберёмся. А ты… Рад, что жив, Максим. Очень рад. Без тебя туго. В город пока не ходи, но Дашу сюда привести нужно. Пусть знает, что ты жив. Она не плачет, но лицо у нее черное.

– Да, так правильно, – согласился я.

Но через полчаса к нам прискакал обратно Лиходеев. Глаза – обезумевшие от злости.

– Степан куда‑то ушел, никому ничего не сказал. Найти его не могут. Сбежал, скорее всего.

Глава 19

Ермак стоял молча, сжав кулаки. Лицо у него налилось кровью.

– Степан убежал… – сказал он медленно, будто не веря. – Тогда он точно предатель. А я его хорошо знал. Он в грамоте разбирался прям как писарь.

Он повернулся к Елисею, который все еще сидел, прислонясь к дереву.

– Теперь тебе будет очень плохо. Очень. Ты расскажешь всё. Где Степан? Куда он мог уйти? Ты все знаешь!

Скрыпник молчал, отвернув голову.

– Мещеряк, – сказал Ермак. – Развяжи ему ноги. Пусть встанет. Но руки остаются связанными.

Мещеряк перерезал верёвки на ногах. Елисей с трудом поднялся – ноги затекли от долгого сидения.

– Постой немного. Почувствуй, как это хорошо – стоять, – сказал Ермак ровным голосом. – Будешь молчать – начнём с пальцев на ногах. А потом буду пальцы на руках.

Елисей взглянул на него, потом на меня, на Мещеряка. Помолчал, плюнул на землю и заговорил:

– Ладно. Всё равно я уже не жилец. У разведки есть припрятанная лодка на крайний случай. Где‑то неподалеку. Степан должен был взять её.

– И куда направиться?

– К нам. На остров. Должен был прийти через пару дней после того, как мы возьмём Максима. Но раз всё сорвалось… Или всё равно плывёт туда, не зная, что случилось.

Ермак повернулся к Прохору Лиходееву:

– Ты знаешь эту лодку?

– Конечно, знаю. Держали на всякий случай.

– Проверь, на месте ли. Быстро.

Прохор исчез между стволов. Я молча смотрел, как Елисей стоит, чуть покачиваясь, о чем‑то думая. Жалеет, наверное, в очередной раз, что ввязался в эту авантюру.

Ермак обернулся к Мещеряку:

– Бери три струга, какие побыстрее, и догоняй. Людей чтоб достаточно было, если начнет на берегу где‑то прятаться. Он на легкой лодчонке, один. Далеко не уйдёт. Попробуйте схватить его живым. Нечего ждать Прохора, и так все ясно.

Матвей прыгнул на лошадь и умчался в город.

– А если ушёл пешком? – спросил я, хотя сам в это не верил.

– Куда пешком? – покачал головой Ермак. – Здесь пешком далеко не уйдешь.

Вернулся Лиходеев, развёл руками:

– Нету лодки. Он взял её, больше некому.

Ермак кивнул.

– Да, все правильно.

Меньше чем через полчаса на реке показались три струга. Паруса подняты, по воде бьют весла. Быстро идут. Маленькой лодочке не сбежать.

– Подождем, – сказал Ермак. – Деваться все равно некуда.

Затем он пристально взглянул на Елисея.

– Чувствовал я, что ты с гнилью, но не знал, насколько…