Связь между мирами. Страница 7

Спокойный юмор старика явно покоробил Лоца. С резким свистом вдохнув, он бросил:

– Не маг она. Но и Таранам не маг. Хорошо, мы будем наблюдать. Поехали!

Двое его подручных с удовольствием плюнули на меня и взгромоздились на коней.

– Того… – снова сказал Орм. – Скатертью вам дорожка. Вон, даже написано.

Он кивнул вверх. Я задрала голову и с содроганием увидела, как редкие перистые облачка на небе сложились в крупные слова:

«Привет доблестной полиции из столицы».

Лоц, не сказав ни худого, ни какого бы то ни было слова, развернул коня, закрыл глаза, вытянул вперед руки, будто подтягивая к себе пряжу, и в такой неустойчивой позе пустился в галоп. За ним устремились его подручные, принявшие такой же вид.

– Куда это они? – прошептала я.

– Ясно куда, – усмехнулся Орм. – В столицу. Ума-то в них – вон, в Пуфике и то поболее…

– Значит, Поля не из столицы? – в упор спросила мать Нолы почему-то у дочери. Нола покраснела и забормотала:

– Ну и что, мамуля, что в этом такого? Мы ведь и тоже…

– Я сколько раз говорила, что нельзя никому верить на слово?!

Орм закряхтел.

– А меня так она устраивает, будь хоть откуда.

– У меня, понимаете, – забормотала я, – вышли некоторые трения с моими родителями, поэтому я, в некотором роде, сбежала из дома…

– Из огня да в полымя, – заключил Орм. Нолины родители молчали, а сама Нола все с тем же хмурым лицом, которое появилось у нее после полиции, пробормотала, не глядя мне в глаза:

– Да что ты беспокоишься, Поля… Если Орм доволен, то и мы тоже рады.

Несмотря на эту декларируемую радость, вся семья, включая Тарарама, собралась в кучку и удалилась внутрь дома, оставив нас и убирающую посуду служанку.

– Поехали отсюда, – спокойно сказал конюх. – Видишь, они запечатались? До завтра теперь небось не вылезут.

– И вот так чуть не каждый день, – вдруг басом сказала служанка. – Король уже давно заявлял, что если бы не этот, наша страна была бы уже в три раза более великой!

– Кто «этот»? – не поняла я.

– Ну, Дамнозис, – неохотно пояснила она, зябко оглядываясь.

– Ты, Поля, слушай Лавву, она у нас политически подкованная, ни одной газеты не пропускает, – заметил Орм с усмешкой и поднялся.

– Поехали. Пуфик, пшел сюда…

Толстый белый конек доел что-то на грядке и со счастливым видом подбежал к нам.

Остаток дня прошел в заботах. Отдохнувший табун требовалось выгнать на обширное поле, чтобы он побегал, но при этом не разбежался. Спотыкаясь о собственный кнут, я носилась по скользкой коричневой траве и вопила неразборчивые команды под равнодушно-презрительным взглядом Орма, который стоял посреди поля и ел травинку.

– Ой, тяжеловато, – выдохнула я, оказавшись рядом с ним.

– Ничего, завтра к ним хозяева придут, тренировать их. Они, значит, мучиться будут, а мы отдохнем. Давай загоняй и пошли ужин готовить. По именам зови, по именам, быстрее запомнишь.

– Э, Люстра, то есть Молния, назад! – завопила я и, поскальзываясь, побежала за леопардовой кобылой.

Вечером, на салатовом закате, когда мы с Ормом варили кашу на чем-то вроде полевой кухни, расположенной рядом с конюшнями, нас неожиданно навестила Нола.

– Ты, Поля, на нас не обиделась? – прежним радостным голосом поинтересовалась она. – Ты не обижайся: мамуля у меня хорошая, но у нее немножко расстроенные нервы. Она похлопала меня по плечу и заглянула мне в глаза. – Ну что, не сердишься?

– Да не сержусь, – пробормотала я.

– Вот и хорошо! Знаешь что, а давай ты переночуешь у нас, а то ты еще ни разу не видела свою комнату для гостей! Ормик, можно?

– Я ей не указ, – отмахнулся дед. Нола радостно запрыгала и потянула меня за руку.

На уже знакомого мне ее коня в ковровой попоне я с гордостью забралась совершенно самостоятельно, и мы направились по знакомому маршруту.

К тому времени как мы достигли Нолиного дома, успело совершенно стемнеть. Задул неприятный порывистый ветер, на коричнево-зеленоватом небе появилась единственная красная звезда, и не взошло ни одной луны. В возникшем на горизонте, словно черный силуэт, доме горело одинокое тусклое и красноватое, в тон звезде, окно.

– Ваши родители уже спят? – поинтересовалась я.

– Да нет, они уехали в столицу, завтра утром вернуться, если дорогу не развезет.

Заходи, не стесняйся, – спрыгнув с коня, Нола распахнула дверь и приглашающе кивнула в чернильную темноту за ней.

Последующие несколько минут напомнили мне экскурсию для слепых.

– Здесь лестница, – подталкивая меня в спину, говорила Нола. – Чувствуешь, какие перила гладкие? Это специальное зеленое дерево… А вот тут, – сообщала она, когда я чуть не провалилась в какую-то дверь, – папулин кабинет. Очень красивый, выходит на солнечную сторону… Вот эта круглая ручка – это от двери в мамулину спальню, у нас там висит такой хорошенький ковер с белой лошадкой. Осторожно, тут высокая ступенька. А вот и гостевая комната, видишь, я там специально свет зажгла, чтобы было уютнее.

Я увидела длинную светящуюся красную щель и подтолкнула дверь. Дверь скрипуче открылась, щель расширилась, и мы оказались в чем-то вроде старинного гостиничного номера, где имелись тощий резной столик с витиеватыми водяными часами, кресло, плетенное из желтых в красных пятнышках прутьев, широченная кровать с постельным бельем, выдержанным в коричневых тонах, с продавленной серединой и поднятыми краями, черный шкаф-монолит и чей-то неразборчивый портрет на каменной стене.

Под высоченным, не ниже трех с половиной метров, потолком, висела на цепи, кажется, масляная лампа и испускала тусклый красный свет.

– Уютно, правда? – подсказала мне отзыв о комнате Нола и радостно плюхнулась на кровать. – Ты ведь еще не спишь? Я хочу с тобой посидеть, а то мне скучно.

– Ну, сидите, – ответствовала я, осторожно садясь в холодное скрипучее кресло. Нола, оживившись, перевернулась на живот и заболтала в воздухе ногами.

– Слушай, а ты правда из дома сбежала? – прошептала она.

– Ну… В каком-то смысле.

– А где ты жила?

– Понимаете ли, – начала я осторожно, внимательно следя за выражением ее лица. – Я из одного малюсенького поселка, который очень далеко от столицы. Мы там жили так как-то… уединенно, что даже о Дамнозисе мне в подробностях ничего не известно.

– Да ну? – удивилась Нола. – Вот счастливая… И что тебе в твоем поселке не сиделось? К вам небось ни разу полиция не приезжала?

– Ни разу, ни разу, – закивала я, как китайский болванчик.

– Ну ладно, – прошептала Нола таким голосом, каким обычно рассказывают страшные истории. – Хочешь, я тебе объясню? Я знаю, хоть историю и не учила, школы же закрылась.

– А почему они закрылись?

– Так… Когда Дамнозиса поймают, тогда откроются.

– Так что вы мне хотели объяснить? – поторопила я ее в надежде, что наконец хоть что-нибудь пойму.

– Ну, вот что. – Нола уселась по-турецки, оперлась руками на колени и быстро зашептала:

– В общем, на Лине всегда жили вместе люди и маги: белые и черные. Белые маги помогали правительству, служили в полиции и были при дворе, а черные были сами по себе. Вначале они спокойно жили в горах, а потом, с какого-то времени, начали делать людям гадости. Насылали проливные дожди, ветры, от которых дома рушились. И самих людей, которые им встречались в горах, заколдовывали: в камень превращали. Там, говорят, можно увидеть на тропах эти каменные фигуры… Ну, конечно, белые маги объединились, чтобы защитить людей, и начали истреблять черных магов или выгонять их из страны в пустыню, где никто не может долго прожить. И к нашему времени остался всего один черный маг, Дамнозис. Только он из них самый злой и самый хитрый. Говорят, он вообще не в своем уме: всем вредит просто так. Его никак не могут найти, хотя ищут уже почти сто оборотов, начали еще при моей бабушке, и из-за этого мы совсем не живем нормально. Видишь, какая у нас теперь погода? Очень редко бывает тепло. Это он дожди насылает, у нас из-за него вся страна пришла в упадок…