Бедовая ведьмица, или приключения на мой хвост (СИ). Страница 23

Отцовская фирма располагается именно в историческом центре и занимает старое здание, которое принадлежало какому-то купцу, о котором могут поведать в краеведческом музее. Серое здание, построенное в конце девятнадцатого века, строгое и лаконичное. Купец был деловым человеком, не склонным к излишествам и светским изыскам.

Как только я только переступила порог, то попала в светлый холл с большим окном, цветами в больших ваонах и неизменной охраной на входе. Я объяснила, что мне нужно пройти к генеральному директору и показала паспорт. Мужчина лет сорока невозмутимо посмотрел в него, записал данные и уточнил, по какому вопросу.

- По личному, - какой вопрос, такой и ответ.

Он объяснил мне, что нужно подняться на третий этаж. Я подошла к лестнице и обернулась. Охранник с волнением потирал лоб и что-то говорил по внутреннему телефону.

На лестнице мне никто не встретился, и на «начальственном этаже» тоже было пусто. Золотом на белом фоне на двери справа было выбито «Приемная».

Немного поколебавшись, я открыла дверь и увидела стоящую у ксерокса женщину моего возраста. Она поздоровалась, взяла документы и села за стол.

«Видимо, Лена не разрешает брать на работу молодых секретарей. Личный опыт, однако», - усмехнулась я.

- Вы из какой-то организации? – спросила секретарь.

- Нет, я сама по себе. Мне нужно увидеться с Сергеем Владимировичем.

- Вы записаны к нему? – она выгнула бровь и демонстративно начала листать ежедневник.

- Нет, не записана. Но, надеюсь, он выделит мне время, как дочери. Старшей дочери.

ГЛАВА 16. Ошибки отцов обходятся дорого.

Отец стоял у большого окна, сложив руки на груди. Руководитель большой организации и хозяин положения. Впрочем, демонстрировать мне свой статус не обязательно.

Папа постарел. В этом году ему исполнилось шестьдесят лет. Темные волосы с проседью и глубокие морщины на лбу и вокруг рта. Фигура по-прежнему подтянутая и без намека на пивной животик.

До лет пяти, как рассказывала мама, я не хотела слезать с его рук. «Такая здоровая кобылка, а все время к нему липла», - смеялась она. Он был главным мужчиной моей в жизни до тех пор, пока добровольно не отказался от этой роли. Каким отцом он стал для моей сестры?

- Здравствуй, папа.

- Здравствуй, - сказал он.

Молчание затягивалось. Я, ступив на территорию отца, с любопытством огляделась. Он не предложил мне сесть, хотя помимо большого дорогого стола для совещаний, в кабинете был диван. Я не могла вспомнить обстановку, которая была здесь в тот день, когда прошлась по лицу его драгоценной Лены, но сейчас все выглядело дорого. Будь мы с ним в прежних отношениях, я бы отметила как хорошо и комфортно у него в кабинете.

Отец наблюдал за мной, ожидая дальнейших действий и продолжения диалога. В его планы не входило помочь мне, видимо, само мое присутствие в его кабинете спустя столько лет не затрагивало отцовской души. Приехала и приехала.

- Я приехала в командировку на пару недель. Вот решила зайти.

- Давно мы не виделись, - сказал он. – Я думал, что перед тем, как встретиться, ты хотя бы позвонишь. Наверное, хотела сделать сюрприз. Он удался. Как ты живешь, Даша?

Я стояла перед ним как нерадивая ученица перед учителем. Мне показалось, что пройдет пара минут, и он начнет меня отчитывать за то, что я не справилась с контрольной работой.

- Хорошо. Живу, работаю.

- Замуж не вышла? – тон его стал насмешливым, словно он знал ответ, но хотел услышать причину моего незамужнего статуса.

- Нет. Как-то не до того было. Много работаю, есть кое-какие незавершенные проекты, и это отвлекает.

- Работаешь по специальности или сменила сферу деятельности? Сейчас слишком много юристов.

Роль провинившегося ребенка перед взрослым дядей мне наскучила. Раз он не считает нужным предложить мне стул, с чего я буду церемониться? Я села на его диван, положила нога за ногу и улыбнулась.

- Юристов много, папа, а хороших, грамотных юристов всегда не хватает. Моя руководитель, у которой работаю больше десяти лет, мной довольна. Работа в большинстве своем самостоятельная, обсуждаемая с начальницей, естественно.

- Зарплата хорошая?

- Меня устраивает, ипотеку выплачиваю, и кое-что отложить удается. Голода и безнадежности, как в первое время после ВСЕГО, - я выделила это слова намеренно, - не испытываю.

- Ну и хорошо, что на хлеб хватает. Хотя ипотеку до сорока желательно выплатить. Там уже другие проблемы возникнут.

Сергей Владимирович Колесников, мой папа, просто плевал мне в лицо. Не стоило ломать голову, искать слова, чтобы объяснить, как я скучала, как мучилась, будучи лишенной его участия в своей жизни. Отец держался как вершитель моей судьбы, как судья никчемных поступков своей недостойной дочери.

- Я отправляла тебе СМС-ки, но ты не отвечал на них. Ни на одну. Тебе вообще моя жизнь не волновала? А вдруг я болею, попала в затруднительную ситуацию, у меня финансовые трудности? Неужели тебе было на меня плевать?

- Даша, ты сама выбрала такую жизнь. Я говорил тебе, что за все в жизни нужно платить.

- Папа, я все выплатила до копейки твоей шалашовке сразу же! Она даже к приставам не обращалась. Тебя не интересовало, где я взяла деньги, как тяжело мне было в тот момент. Господи, я выполнила перед твоей … бывшей секретаршей все обязательства. У меня давно погашено привлечение к административной ответственности. За что я должна отвечать еще? У меня какой-то пожизненный срок, по-твоему?

- А смерть матери ты не забыла! – выкрикнул отец. Он подошел ко мне.

- Нет, не забыла. Ты потерял жену, а я маму. Только ты быстро утешился, а я несу ее смерть в сердце до сих пор. Ты предал ее дважды: один раз – изменив с секретаршей, второй – уничтожая меня, целенаправленно и с наслаждением. Даже, поставив ей памятник, ты указал только себя, исключив упоминание обо мне, как о дочери.

- Ее смерть – твоя вина, Дарья!

Меня как кипятком обдало. Вот это обвинение! Я настраивалась на сложный диалог после стольких лет абсолютного молчания. «Сейчас мне нужно быть сильной. Мой отец останется родным человеком навсегда, кто знает, сколько нам с ним отпущено, и тратить время на выяснения отношений преступно», - твердила я себе. Человек, стоящий передо мной, считал меня врагом. Только презрение и брезгливость.

- Ударь меня, опыт у тебя есть, - сказала я. – Не сдерживайся. Больнее, чем твои слова я вряд ли могу то-то представить.

Ждать, когда он сменит гнев на милость, не стоит. Но раз уж я пришла к нему, стоит продолжить эту напряженную беседу и потребовать полной откровенности – в чем именно он меня обвиняет.

- В этом кабинете только один человек жестоко избивал другого. Помнишь? – напомнил папа.

- Мы по кругу ходим, папа. Ко мне ни у Лены, - я чуть не подавилась, произнеся ее имя, - ни у государства претензий нет. Объясни мне другое, в чем ты обвиняешь меня?

Отец сел за стол, устало потер лицо и тихо произнес:

- Вера не должна была узнать о наших отношениях с Леной. Я просил тебя, купил машину, надеялся на взрослое поведение и благоразумие. Но ты все ей рассказала. Вера звонила мне в тот день, в течение часа. Я был в городской администрации, и ответить ей не мог при всем желании. Тогда она написала сообщение, там было только два слова: «Ненавижу. Предатель». Сначала я узнал о ее гибели, а потом его прочел. Зачем ты вмешалась в то, что никак не касалось тебя?

- Почему ты пришел к выводу, что я сказала маме о твоей интрижке? – удивилась я. – Я очень переживала, ругала тебя и ненавидела, но я ждала, когда ты сподобишься и честно поговоришь с мамой.

- Если бы ты не сказала ей, она не спешила бы прийти ко мне на работу. Вера не заметила машину, она вообще не смотрела на дорогу. Тот парень за рулем был просто случайным виновником. Ты хотела разоблачить меня, отомстить мне за то, что называешь предательством, но погибла Вера.