В переплет по обмену, или Академия должна выстоять (СИ). Страница 12

— На вступительном тестировании у лэсси Миович ничего похожего не наблюдалось, — проговорила наш куратор, с некоторой брезгливостью глядя на неряшливый клубок золотой артефакторной магии.

— С заблокированными силами всегда так — как только они начинают просыпаться, то выглядят хаотично, но со временем становятся плотными и стабильными, — ответил преподаватель артефакторики, глядя на меня немного настороженно, словно от меня можно ожидать только взрывов и хаоса.

— Но проявляться вот так, — лэс Маршелин неопределенно провела рукой в сторону цветных пленок, пытаясь оформить свое недоумение в слова, — слоями, а не секторами, как мы привыкли.

— Это последняя разработка министерства безопасности! — жизнерадостно выдал Гровер, раздуваясь при этом от гордости, словно он сам принимал участие в разработке. — Артефакт выявляет более точные данные, даже те, что скрываются под слоями основной магии. Можете тоже пройти тестирование, чтобы выявить у себя еще не зафиксированные направления магии!

— Нет, спасибо, — голос у нашей, вернее, у виасерской нимфы стал таким ледяным и жестким, что мы все, кто прибыл из Соверена, резко прикрылись бытовыми щитами от ветра, холода и открытого огня.

Ледяной мини-смерч пронесся по аудитории, сбив с парт листы бумаги, стило, покосив грифельную доску и оставив сосульки на ушах и носу у куратора по воспитательной работе — остальные преподаватели и ректор успели прикрыться боевыми щитами.

— О, как оперативненько! — еще один преподаватель, который среди мужчин в одинаковой форме выделялся более мощными плечами, переломанной переносицей и квадратным подбородком, осматривал нас с какой-то предвкушающей улыбкой.

Вообще, сегодня очень многие преподаватели слишком предвкушающее улыбались, глядя на нас. По опыту учебы в Соверене могу сказать, что улыбающийся преподаватель — это к неприятностям, а если их несколько — к беде. Наверняка, улыбающиеся преподаватели в боевой академии — это к катастрофе.

— Лэс Маршелин, а не могли бы вы со своими подопечными посетить несколько тренировок у наших охламонов и вот так вот, как сейчас, пару раз стукнуть зонтиком? Очень хочу натренировать их так же, как вы своих фиалок.

И улыбнулся мужчина так коварно, что оставалось только посочувствовать тем «охламонам», для которых преподаватель придумал такую подс…проверку. Мы-то три года тренировались безостановочно.

Но это отступление, как нельзя лучше, отвлекло всех от моей персоны и моих результатов, и как-то плавно направило на завершение тестирования.

Ан, нет, тестирование продолжилось. Нам всем выдали стопку листов с вопросами и велели отвечать на каждый, словно мы совершенно точно знаем ответ, даже если мы в чем-то и сомневаемся.

Мы с девочками удивленно переглянулись, пожали плечами и принялись вписывать ответы, которые приходили на ум, даже те, что при написании казались кромешным бредом. Но что поделаешь, если у них в Кротш…Кронстоне такая методика преподавания и тестирования: заморить голодом и духотой, заперев в одной аудитории пятьдесят адепток на шесть часов без обеда и нормального проветривания. Уверяю, к концу тестирования, каждая из нас готова была взять зонтик у лэс Маршелин и настучать им по головам преподавателей, а не только об пол.

Доведут девушек до зонтика, эх, доведут.

Глава 15

Маленькие проблемы

Эдера

Перерыв на обед был чисто символическим: двадцать минут под строгим оком кураторов от обеих академий, и нас снова загнали в ту же аудиторию продолжать тестирование. Хорошо хоть проветрили и освежили помещение, а не то могли потом откачивать нас от неожиданного обморока…да-да, всех.

Листы с тестами были замагичены так, что пропустить хоть один вопрос, не вписав ответ, было невозможно — страница не перелистывалась, хоть головой об парту бейся, хоть жги открытым огнем. Хотя, все проявления магии принимались в качестве ответов: вспылил и выдал искры — ответ фиксировался виде молнии. Превратил бумагу в тлен — лист возрождался с зеленым черепом на неугодной строчке. Я в сердцах ругнулась полюбившейся за ночь фразой, так ее и написали в качестве ответа, да еще пометку добавили в скобках — «неучтенный ритуал» — я после такого вообще рот боялась открывать. Страшно представить, что после такого тестирования нам выдадут в качестве обязательных к посещению лекций и практик.

Ужинали мы снова после всех в пустой столовой, вяло тыкая приборами в капустный салат и отбивную. После целого дня проверок хотелось пить и спать, а еще повсхлипывать над своей нелегкой судьбой или отправиться на улицу Лоз и купить пироженку и платье, хотя, можно одно платье… но после ужина мне вновь пришлось бегать.

Вы когда-нибудь искали мини-полоза в женском общежитии? Или гекона и сороку? Как думаете, кого искать сложнее?

И если от гекона с его умильной мордочкой и от восторженного пони все приходили в состояние «ми-ми-ми», то сороку я находила по взбешенным девицам, у которых та таскала блестяшки. И ведь, зараза такая, каким-то способом выбирала самые дорогие, причем, не только по количеству золотых монет, за них отданных, но и по количеству слез, пролитых по ним. Пришлось пройти этот путь дважды: первый, собирая жертв клептомании Лежи, и второй, возвращая те самые блестяшки, что приглянулись сороке.

— Вот зачем тебе понадобился этот болт, Лежа? — задавала я вопрос гневно пыхтящей от возмущения птице. — Он даже некрасивый! А этот камень откуда?

В руках у меня остался плоский срез оникса, спаянного с малахитом, и я пыталась вспомнить, кто из девушек жаловался на пропажу подобной заготовки. Память откликалась лишь воспоминанием, что похожие спайки вечно раскидывали в лабораториях артефакторов, даже у меня была одна такая, пока я не забраковала свое творение, а потом срез пропал.

— Лежа, ты, надеюсь, в учебные лаборатории не летала? — я с некоторым ужасом представила, как мелкая вредительница утаскивает со стола преподавателя эту заготовку. — У артефакторов, знаешь ли, ничего нельзя брать со стола. То же относится к зельеварам, к рунологам, к проклятийцам, к… Лежа, ты меня слушаешь, вообще?

Сорока, в отличие от Чары, говорить не умела, но смотрела не менее выразительно, а на мое перечисление опасных объектов закатывала глаза, словно я тут высказываю несусветную чушь — почти как я перед родителями, когда они мне перечисляли, чего нельзя позволять мальчикам, когда с ними гуляешь.

Птица стрекотнула на ухо, отчего показалось, что она насмехается надо мной, слетела с моего плеча на запястье и принялась чиркать клювом по заготовке. В месте соприкосновения клюва и камня вспыхивали искры знакомой магии, и я хлопнула себя по лбу — кажется, я знаю, кому принадлежит этот срез.

— Лежа, так это ты стащила мой забракованный артефакт? Как некрасиво! Между прочим, я для вас защиту делала.

Я картинно покачала головой, но это птицу не проняло — она снова стрекотнула насмешливо и полетела в сторону подсобки, куда уже затягивали свои хвосты Лана и Жога.

— И хорошо, что она стащила этот обломок, — белка-летяга Шуша спикировала ко мне на освободившееся плечо и мило чмокнула в щеку, — а то бы нам пришлось эту наковальню на шее таскать вместо вот этой красоты.

В ответ уже я закатила глаза, демонстрируя свое отношение к изделию, купленному наспех перед отправкой в Кротштон. Странно, но кожаный чокер с синим маленьким камушком, по которому я всегда могла отследить питомца, если он попал в беду, понравился всем, кроме меня. Но со мной все ясно — это обыкновенная ревность. Я мечтала создать для питомцев универсальный артефакт, защищающий и оповещающий об их местоположении, но знаний не хватало даже на подобный чокер.

Вечно у меня так: сначала на воодушевлении вгрызаюсь в работу, но постоянно спотыкаюсь о полное отсутствие артефакторной магии. И вот теперь есть появилась надежда, что со временем запутанный клубок золотых нитей превратится в сплошное полотно, позволяющее браться за серьезные изделия. Если только я исполню свою часть договора с родителями — закончу факультет зоомагии и попаду в кералль с уровнем выше среднего. В противном случае…