Пари на дурнушку (СИ). Страница 43

Все для себя решив, Говард почувствовал себя прежним. Его жизнь снова стала его. Он настолько успокоился, что погрузился в сон и проспал так несколько часов.

Большой дом на Мортимер-стрит приветствовал хозяина и его гостей белоснежными стенами, красной деревянной дверью с черными коваными завитушками и таким же узором вокруг многочисленных окон.

Прежде чем Говард и остальные успели сделать шаг в сторону дома, из распахнувшейся двери выскочило несколько слуг и поспешили к ним.

Воцарившаяся суета закончилась только тогда, когда все гости расположились в своих покоях, а вещи оказались в комнатах. Никто не пожелал спуститься в столовую, предпочтя принять пищу у себя. Общим же оказалось и желание после ужина принять ванну.

Говард сидел в кабинете за столом и, поглощая отварной картофель с зеленью, жареную перепелку в брусничном соусе, сыр и вино, просматривал почту.

Среди деловых писем он обнаружил письмо эсквайра Роберта Вудса. Быстро распечатав его, прочитал несколько строк, а потом расплылся в довольной улыбке. Наконец у него появился повод наведаться к Валери.

Узнав о письме, она не сможет упрекнуть его в позднем визите. А когда уставшая прочтет письмо отца, то потеряет бдительность и на радостях вознаградит Говарда поцелуем, после чего он воспользуется удобным случаем и распалит ее настолько, что она отдастся ему. Он помнил, как однажды письмо доктора Уилкинса помогло им сблизиться, и надеялся на гораздо лучший результат.

Вызвав к себе слугу, Говард приказал сообщить, когда мисс Вудс примет ванну и служанка покинет ее покои, а спустя два часа уже шел в ее комнату. Он тоже успел помыться и сейчас был одет в легкие брюки и белую сорочку. Зачесанные назад волосы оказались еще влажными. Слишком неофициально он выглядел для визита, но именно этого он и добивался.

Говард предусмотрительно поселил Валери в той части дома, где находилась только его спальня. Брендон и Саманта спали в другой его части, а Джипси вернулась на съемную квартиру. Чтобы ему никто не помешал пробраться в покои Валери, он поставил у лестницы слугу, чтобы тот предупредил его, если кому-то из Нельсонов взбредет в голову прогуляться по этажу.

Остановившись напротив двери, за которой, как рисовало его воображение, на большой кровати в прозрачной сорочке лежала Валери, Говард громко сглотнул и еще раз взглянул на письмо, а затем взялся за ручку и решительно надавил на нее. Дверь не поддалась. Это не стало для него неожиданностью, поэтому он прибег ко второму варианту - просто постучал в нее.

- Валери, это я, Говард. У меня есть для тебя письмо от твоего отца. Я хочу, чтобы ты прочитала его. Открой мне и я передам его тебе.

Говард прислушался к звукам по ту сторону двери и, к своей радости услышал неровные шаги, приближающиеся к нему.

В его глазах появился хищный огонек.

Сегодня он не упустит своего.

Сегодня они с Валери познают друг друга, а вместе с этим познают и все прелести любовных утех.

Сегодня они, наконец, станут единым целым.

Глава 46

Приход Говарда был настолько предсказуем, что когда Валери услышала стук в дверь и его голос, чуть громко не рассмеялась. Спорщик не хотел упускать ни одной ночи и не собирался отдохнуть даже после долгой утомительной поездки.

Она подошла к двери и устало сказала:

- Я не одета чтобы принимать тебя. Просунь письмо под дверь.

Судя по тишине, Говард замешкался, но когда снова заговорил, в его голосе слышалось возбуждение.

- Я тоже не одет как положено, но разве это имеет такое важное значение? Нам не нужно заморачиваться условностями и стесняться друг друга. Наши чувства дают нам право допускать некоторые вольности. Валери, пожалуйста, открой мне.

Размечтался!

- Если для тебя все так просто, то для меня нет. Мы не женаты, и до свадьбы ты не можешь приходить ко мне по ночам, еще и почти раздетым. Я не открою тебе.

- Ты не хочешь узнать, что пишет твой отец?

- Хочу.

- Тогда впусти меня.

- Нет!

- Валери, - тон его стал давящим, - перестань упрямиться. Я лишь хочу отдать тебе письмо.

- Если ты только хочешь отдать его мне, то что тогда тебе мешает просунуть его под дверь?

- Потому что это глупо.

- Это благоразумно.

- Это смешно!

- Вот и посмеемся вместе. Перед сном повеселим друг друга.

Хотя Валери не видела Говарда, но с уверенностью могла сказать, что он злился. И это приносило ей удовлетворение. Что может быть лучше, чем обломать беспринципного гада?

- Мне сейчас не до смеха. Но так и быть, буду с тобой до конца откровенен. Я не смогу спокойно заснуть пока не увижу тебя. Сегодня днем ты снова лишила меня возможности быть с тобой, поэтому я хочу хоть немного наверстать упущенное. Тебе ничего не грозит. Подари мне минутку счастья.

- Нет!

- Почему?!

- Господи, Говард, я уже устала объяснять тебе одно и то же! Если ты не понимаешь с первого раза, то какой смысл повторять это снова и снова?!

- Хорошо, ради меня ты не собираешься открывать эту чертову дверь, тогда сделай это хотя бы ради своего отца!

- Вот ради него я и не открываю ее. Если он узнает, что я впустила к себе мужчину, то мало того, что осудит меня, но и перестанет считать своей дочерью.

- Ну не стоит так буквально воспринимать мои слова! Мистер Вудс хотел бы, чтобы ты как можно скорее прочитала его письмо. А ты из-за своего упрямства оттягиваешь этот момент!

- Из нас троих именно ты мешаешь мне узнать, что он написал. Если просунуть письмо под дверь ниже твоего достоинства, то почему бы тебе не предложить прочитать мне его вслух, а я бы послушала? Но нет, тебе важнее настоять на своем. Мое мнение тебя не волнует!

Ее упрек вызвал продолжительную паузу, после которой Говард заговорил у самой двери и сдавленным голосом:

- Как ты не понимаешь, что мне плохо без тебя. Я думаю о тебе днем и ночью, и как дурак ищу причину увидеться с тобой. Я хочу прикоснуться к тебе. Поцеловать. Я мечтаю прижать тебя к себе и никогда не отпускать. Ты единственная пробудила во мне настоящие чувства. Ты украла мое сердце и теперь оно в твоих руках. Оно принадлежит только тебе.

Слушая слова Говарда, Валери уткнулась лбом в дверь, с силой сжала ручку и, от давящей в груди боли, закрыла глаза. К горлу подступил ком, а по щеке скатилась предательская слеза.

Как этому человеку удавалось так искусно врать и говорить о чувствах, которые он никогда не испытывал? Как он мог быть таким искренним и жестоким одновременно?

Если бы Вал не слышала своими ушами его разговор с Джипси, то решила бы, что на Говарда наговаривают злые языки. Но он врал ей. Врал! Она никогда не поверит ему!

Она хотела, чтобы он замолчал, но он продолжал… Продолжал мучить ее!

- Больше всего на свете я боюсь потерять тебя. Когда я увидел тебя без сознания у лестницы, мне показалось, что моя жизнь закончилась вместе с твоей. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы этого не пережил. Валери, я не могу без тебя. - Его голос дрогнул. - Я люблю тебя.

Его признание прозвучало как гром среди ясного неба. Он говорил тихо, но его слова оглушили Вал. Придавили тяжелым камнем. Он молчал, а она кожей чувствовала, что он ждал от нее ответа.

- Валери, я люблю тебя, - еще раз повторил Говард. - Ты слышишь меня?

От спазма у нее сдавило горло. Она облизнула пересохшие губы и с трудом выдавила из себя.

- Слышу.

- Но ты ничего не отвечаешь.

- Что ты хочешь от меня услышать?

- Ты любишь меня?

Валери не ожидала, что он так прямо спросит об этом.

Разве не унизительно выпрашивать признание? Или ради победы можно и унизиться?

Она не удержалась и с издевкой отчеканила:

- О-Ч-Е-Н-Ь.

Спустя несколько секунд за дверью послышалась возня и на полу появился свернутый вдвое лист.

- Приятного чтения и сладких снов, моя любимая, - теплым голосом пожелал ей Говард. - Я больше не буду ни на чем настаивать. Но завтра нам все же нужно многое обсудить. У нас впереди много дел.