Царство бури и безумия (ЛП). Страница 78

Выдыхая с облегчением, я вскакиваю на ноги и бегу вверх по лестнице в ванную комнату. Никто не следует за мной. Я и не ожидаю, что они пойдут. Я быстро смываю почерневшую кровь со своей плоти, все еще чувствуя себя так, словно руна была выжжена на моем черепе, несмотря на тот факт, что когда я смотрю в зеркало, чтобы увидеть собственное отражение, не остается ничего, кроме прохладной, бледной кожи. Затем я беру несколько тряпок и, намочив их, выношу обратно в главную комнату.

Теос и Руэн берут свои без комментариев и вытирают кровь со своих лбов, но Каликс таинственным образом пропадает. Я опускаю взгляд на стол, понимая, что чаша для контракта с кровью исчезла. Итак, пропажа больше не кажется мне такой загадочной, когда я слышу, как скрипит дверь наверху, и он на мгновение появляется из своей комнаты, выглядывая из-за края перил, прежде чем исчезнуть в туалете.

Я бросаю его мокрую тряпку на стол и с тяжелым вздохом опускаюсь в кресло, которое занимала раньше. Минуту спустя Каликс снова появляется у перил и спускается на нижний этаж, чтобы снова занять свое место.

— Сейчас. — Руэн наклоняется вперед и упирается локтями в колени, устремляя на меня мрачный выжидающий взгляд. — Скажи нам правду, Кайра Незерак, — требует он. — Кто ты?

Я делаю глубокий вдох, затем еще и еще, не чувствуя, что ни один из них по-настоящему не достигает моих легких. Теперь пути назад нет. Они трое согласились на кровавый контракт, и это единственная гарантия, которую я получу, что, как только я открою рот и скажу им правду, они немедленно не потащат меня к Богам, чтобы наказать и казнить.

Тем не менее, я провела годы под опекой Офелии. Годы, когда меня учили держать рот на замке. Слова даются нелегко. — Я, — начинаю я, раздраженная легкой дрожью в этом единственном звуке слога. — Я родилась в Пограничных Землях.

Я считаю, что лучше всего начать с самого начала. С той ночи, когда умер мой отец, до того, как меня продали Гильдии ассасинов, до сделки, которую я заключила с Офелией, и, наконец, работы, которая привела меня в «Академию Смертных Богов». Я рассказываю им все.

Каждое слово ощущается как горячая рвота, вырывающаяся из моего горла. Они обжигают меня изнутри, и если бы я не знала лучше, я бы сказала, что Офелия сама была Богиней, наложившей на меня чары, которые сделали раскрытие этих секретов болезненным.

Я рассказываю им о том немногом, что знаю о своих способностях и о моем родителе Боге — моей матери, которую я на самом деле никогда не знала. Они трое молчат, пока каждое признание вырывается из моего горла, как битое стекло, выползающее из моих внутренностей. Однако с каждой правдой я чувствую себя все менее и менее обремененной. Как будто груз, о котором я и не подозревала, лежавший у меня на груди, был снят.

Я никогда так не снимала с себя ношу. Никогда не признавалась во всем тому, кто не был обязан хранить мои тайны. Когда я заканчиваю, в полостях моей грудной клетки возникает пустота, которой у меня никогда раньше не было. Как будто мое собственное тело — птичья клетка, в которой годами содержались десятки трепещущих зверюшек, а теперь я позволила дверце открыться, и они все улетели.

Изнеможение сковывает каждую частичку меня. Аранея соскакивает с колен Теоса и возвращается ко мне. Я кладу ладонь плашмя на подушку кресла, и она заползает на нее, похлопывая своей пушистой лапкой, когда я поднимаю ее к себе на плечо. Сочувствие и забота проносятся по краям моего сознания — ее эмоции проникают в меня. Я закрываю глаза и посылаю свою благодарность. Она отвечает, прижимаясь носом к коже сбоку от моей шеи.

Первым заговаривает Теос, его взгляд направлен на Руэна. — Что теперь? — спрашивает он.

Разве это не вопрос на миллион денза? Ехидно думаю я про себя. Что произойдет с нами четырьмя теперь, когда они знают мои секреты? Теперь, когда они связаны кровным контрактом совершая измену держа это при себе?

Однако, прежде чем Руэн успевает ответить, раздается звон. Руэн и Теос вскакивают на ноги, их взгляды устремлены в окно. Звук колокола отдается эхом, когда Каликс откидывается на спинку дивана, на котором он сидит, и стонет, громко и протяжно.

— Сражения? — Спрашивает Теос, глядя на Руэна.

Руэн качает головой. — Нет, с прошлого раза прошло слишком мало времени.

Мои мышцы сводит от напряжения. Звон колоколов — предупреждение, сигнал о чем-то. — Они вызывают нас на арену, — раздраженно бормочет Каликс, поднимая голову и надувая губы — на самом деле, черт возьми, надувает губы. Проклятый псих.

— Откуда ты это знаешь? — Спрашиваю я. Зачем им вызывать Академию на арену, если еще слишком рано для следующих боев?

Каликс хрустит шеей, прижимая одну руку к подушке под собой и поднимается. — Потому что, — говорит он, — именно туда мы всегда отправляемся, когда им нужно сделать незапланированное объявление.

Незапланированное объявление? Страх пронзает меня, и я бросаю взгляд на дверь. Прежде чем я успеваю сделать шаг к нему, Руэн оказывается рядом, в мгновение ока проносясь мимо меня и преграждая мне путь. — Не убегай, Кайра, — приказывает он, в глазах появляются красные пятна. — В конце концов, тебе будет только хуже. Если бы они узнали, то не стали бы оповещать всю Академию.

Его слова ослабляют напряжение в моих конечностях, но лишь незначительно. — Что мы будем делать потом?

— Нам нужно идти, — говорит Теос. — Иначе это было бы подозрительно.

Мне это не нравится. Мне это совсем не нравится. Руэн опускает взгляд на мою испачканную одежду. — Тебе уже должны были доставить форму в комнату, — говорит он. — Иди переоденься. Поторопись.

Теос двигается, избавляясь от своих прежних эмоций, удаляясь от диванов и ревущего огня, от которого теперь кажется слишком жарко. — Нам тоже следует переодеться, на всякий случай, — говорит он.

— Дело не в сражениях, — рассеянно комментирует Каликс, повторяя слова Руэна, не двигаясь с места.

Я прикусываю губу, чтобы не огрызнуться на него, но встаю со своего места и направляюсь к входной двери. — Пойду посмотрю, достала ли Дофина мне форму, — говорю я.

Руэн отходит в сторону. Однако, когда я собираюсь пройти мимо него, его рука вытягивается вперед, и искры пробегают по моей плоти под тканью туники, когда он хватает меня за бицепс, останавливая мой рывок вперед. — Помни, что я сказал, хранительница тайн, — говорит он, понизив голос. — Бегство только ухудшит ситуацию.

Мое тело становится невероятно неподвижным, как будто даже биение моего сердца утихло перед лицом негромкого предупреждения и напоминания Руэна. Каждый прожитый мной день подвергаются опасности жизни людей. Каждый раз, когда я открываю рот, я делаю неправильный выбор. Снова и снова. Когда я наконец научусь?

Несколько месяцев назад, когда я впервые ступила на ступени «Академии Смертных Богов Ривьера», я бросила один взгляд на этих трех братьев — могущественных, решительных, жестоких — и предположила худшее. С тех пор я узнала то, чего никогда не хотела знать. Я стала свидетельницей того, как Теос сломался под тяжестью своей потери. Почувствовал жар ответственности и вины, которые окутывают Руэна, как плащ, который он никогда не сможет снять. Из них троих Каликс, кажется, единственный, кто не испытывает подобных смертных эмоций. И все же, несмотря на легкое отношение к жизни и порочное поведение, он остается с ними. Он согласился на кровавый контракт без жалоб. Он загадка, возможно, даже большая, чем Руэн Даркхейвен.

Я отбрасываю эти мысли и киваю Руэну в знак понимания. Проходит мгновение, и он отпускает меня. Мои шаги выводят меня из их покоев в холл и вниз по лестнице, пока я не оказываюсь перед своей комнатой.

Аранея похлопывает меня по шее, когда я открываю дверь и вхожу внутрь, позволяя деревянной створке захлопнуться. Как и предсказывал Руэн, на краю моей кровати лежит стопка новой одежды, черный шерстяной узор моей униформы резко выделяется на серых простынях.

Однако что-то еще отвлекает мое внимание от этого. Аранея спрыгивает с моего плеча и, несмотря на расстояние, кажется, легко скользит по полу. Я не спрашиваю ее, куда она идет, когда она исчезает под моей кроватью. Вместо этого мой взгляд фиксируется на книге, о которой я почти забыла. Книга, которую дал мне Кэдмон.