Царство бури и безумия (ЛП). Страница 69

Как только занавески опускаются над заколдованной серой, шум становится слабым, но его достаточно, чтобы, если кто-то подслушивает снаружи, его было трудно расслышать. Божественный он или нет, но этот заколдованный серный камень будет подобен маяку белого шума, который невероятно затруднит подслушивание нашего разговора. Мы стараемся сохранять конфиденциальность настолько, насколько это возможно.

— Что случилось? — Я требую, в ту же секунду, когда я уверена, что у нас все в порядке, мы могли поговорить свободно.

Регис вздыхает, звук долгий и протяжный. — На прошлой неделе я получил запрос на миссию, — говорит он, прежде чем повернуться и сесть на кровати рядом с ним. Матрас прогибается под его весом, пружины скрипят. Кажется, он этого не замечает. — Сначала я думал, что все нормально, но потом я… обнаружил, что это не так.

Я хмурюсь и иду вперед. Теперь, когда притворство отброшено, Регис выглядит гораздо более изможденным, чем раньше. Фальшивая улыбка скрывала, насколько осунувшимся на самом деле является его лицо. Его кожа бледная и почти землистая, как будто он был болен. Тени, которые я замечала раньше, темнее, глубже и преобладают без наигранной жизнерадостности.

— Что изменило ситуацию? — Спрашиваю я, останавливаясь перед ним.

Регис не двигает головой, упершись подбородком в грудь. Он смотрит на меня снизу вверх сквозь ресницы и брови, его губы тонкие и бледные. Его песочно-светлые волосы убраны с лица и завязаны на затылке, но корни темные и неухоженные.

— Это была обычная работа, — говорит он, как будто хочет убедить меня в этом, прежде чем продолжить. Я киваю и жестом приглашаю его продолжать. — Я должен был прикончить слугу Бога, который живет в дне езды отсюда. — Он поднимает руку к голове, не замечая, как распускает завязку у основания черепа, когда проводит рукой по макушке. — В этой миссии не было ничего необычного. Я нашел слугу. Он казался нормальным, напыщенный засранец. Сначала я подумал, что он человек — он выглядел как гребаный человек, Кайра.

Ужас скручивается клубками у меня в животе. Нет. Я делаю шаг ближе к нему, когда Регис поднимает на меня свои тусклые голубые глаза. — Он не был человеком?

Лицо Региса морщится, и он снова наклоняет голову, тряся ею. — Когда я следил за ним во время его обязанностей перед Богом, которому он служил, у меня были подозрения, но я бы никогда не получил задание убить кого-то с Божественной Кровью — я не могу убить Божественного! Я, чёрт возьми, человек! — Обе руки зарываются в его волосы, он резко дёргает, развязывая узел.

Если Регис считал этого человека смертным, то он, должно быть, был Смертным Богом. Возможно, с сильно разбавленной кровью — не полукровка, как я, а, скорее всего, потомок Бога через поколения, например, через деда или бабушку. И всё равно Божественность сделала бы выполнение задания невозможным. Никого с Божественной Кровью нельзя убить, если ты смертного происхождения.

— Что случилось? — Настаиваю я.

Лицо Региса бледнеет еще больше, и он тяжело сглатывает. — На третий день я увидел свою возможность, — говорит он низким голосом. Зловеще. — Слуга был со своим Богом всю ночь — это было место, куда я не мог попасть незамеченным. Итак, я подождал снаружи здания, и когда он вышел на следующее утро, я заметил, какой серой стала его кожа. Он выглядел больным. Он спотыкался, как будто был пьян. Я… я предположил, что он был… — Регис издает сдавленный звук, и я мгновенно оказываюсь рядом с ним, обхватываю его плечо и приседаю перед ним.

— Все в порядке, — говорю я ему, чертовски надеясь, что не лгу, произнося эти слова. — Продолжай.

— Он не был человеком. — Регис раскачивается взад-вперед, обхватив голову руками. — Он не был… как… почему… он не был человеком.

Мой собственный разум пытается уловить его слова и их значение. — Почему они дали тебе эту работу? — Спрашиваю я, пытаясь сменить тактику, поскольку, похоже, он разваливается на части.

Регис вздрагивает, и когда моя рука сжимается на его плече, он издает звук боли. Я тут же отдергиваю от него руку. Черт. Вставая, я отворачиваюсь и пересекаю маленькое пространство между стеной и кроватью. Я останавливаюсь, когда дохожу до стены, поворачиваюсь и снова шагаю к кровати, повторяя процесс, когда высказываю свои мысли вслух. — Ты, конечно же, не довел это до конца. Я имею в виду, как бы ты это сделал? Что Офелия вообще…

— Я выполнил его.

Лед наполняет мои вены при этих словах. Я останавливаюсь и поворачиваюсь лицом к своему другу. Мой единственный друг, напоминаю я себе. Хотя мне нравится Найл, Регис единственный, кто знает все. Он знает мое прошлое, мое настоящее и будущее о котором я мечтаю. Найл не знает ни о моем происхождении, ни о моих способностях, ни о моем запятнанном кровью прошлом. Регис знает. Он разделяет это. И прямо сейчас он выглядит так, словно проглотил яд, который разъедает его изнутри. Его щеки пепельного цвета, а губы почти белые, когда он их кусает.

— Регис.

Его подбородок дергается в сторону, но он по-прежнему не смотрит на меня. Я делаю шаг к нему, и его руки тянутся друг к другу, сцепляясь перед ним, пока они висят между его слегка раздвинутых ног.

— Регис, посмотри на меня.

Он качает головой. — Я не могу. — Он снова начинает раскачиваться взад-вперед, кровать под ним скрипит. — Кайра, я… — Он снова качает головой, дергая ею из стороны в сторону. — Я не знаю, как мне это удалось или как это… было так легко. — Капли падают с его лица, маленькие темные мокрые пятна падают на пол между его обутыми в ботинки ногами.

— Легко? — Убить Смертного Бога никогда не бывает легко. Не для меня, и уж точно это не должно быть возможно даже для такого человека, как Регис.

Если в этом мире есть три факта, то они таковы:

Боги жестоки.

Боги неуничтожимы для тех, кто не обладает Божественностью.

И Смертные Боги — одно и то же.

Я снова приседаю перед Регисом, упираясь коленями в пол, когда беру его руки в свои и поднимаю их к своему лицу, ища его глаза.

Когда так долго не видишь ужаса в глазах человека, он начинает забывать, насколько это сильная эмоция. Прямо сейчас лицо Региса полно этого. А также растерянности и паники.

— Ты должен рассказать мне все, — говорю я. — Как это произошло. От кого исходило задание. Как он умер. Не упусти ни единой детали.

Регис прерывисто дышит, и его руки сжимают мои. Его кожа холодная, но когда я перевожу на него взгляд, он кивает. Затем он открывает рот, и то, что он говорит мне… это реальность невозможного.

Глава 36

Руэн

Мне нелегко дается доверие, и даже если я все еще чувствую укол вины, обвивающий мое горло, когда я смотрю на сереброволосую лисицу, которая соблазнила не только Теоса, но и обоих моих братьев, я знаю, что не могу доверять ей. Поэтому, когда она рассказала мне историю о том, как ее брат не любил Смертных Богов, я отпустил ее. Не потому, что я не верю, что в этом мире есть люди, которые ненавидят мой вид и вид моего отца, а потому, что это проще, чем пытаться бороться с ней.

Три часа. Я дал ей столько времени, но на самом деле это уловка, потому что в тот момент, когда она выходит из кофейни, где пыталась меня бросить, я допиваю свой напиток и следую за ней. Создавая иллюзию невидимости на своем теле в тот момент, когда я выхожу на улицу, я улавливаю стойкий аромат Кайры Незерак в переулке рядом с улицей, сбоку от здания.

Я наблюдаю, как она оглядывается по сторонам, прежде чем совершить разбегающийся прыжок. У нее подвижные конечности, и она быстрее большинства людей, которых я встречал, — слишком быстро, как подсказывает мой разум, — когда она взбирается по деревянным доскам. Одна из них трескается, а затем ломается пополам под ее небольшим весом, но она уже цепляется за край крыши и выбирается на поверхность. Она вскакивает на ноги и убегает, даже не запыхавшись.