Царство бури и безумия (ЛП). Страница 61

Я стискиваю зубы, споря со своим внутренним голосом. Затем, прежде чем успеваю передумать, трижды стучу в седьмую дверь. С другой стороны раздаются шаги, а затем дверь открывается, и огненно-рыжие волосы заполняют мое поле зрения за долю секунды до того, как появляется ошеломленное выражение лица Мейрин.

— Кайра? — Она выглядывает в коридор, переводя взгляд сначала в одну сторону, потом в другую. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает она. Ее взгляд опускается на мою форму, и прежде чем я успеваю ответить, она задает другой вопрос. — Ты ушиблась? — Она делает шаг вперед и кладет тыльную сторону ладони мне на лоб. — Ты раскраснелась, заходи.

Я все еще пытаюсь набрать воздуха в легкие, когда она затаскивает меня в свою спальню и закрывает за нами дверь, в горле першит от того, как быстро я дышу. Тепло в ее комнате сильно отличается от холодного воздуха снаружи или даже от слегка влажного воздуха в коридоре. Оно проникает в мои кости и заставляет меня вздыхать с облегчением, когда мои мышцы расслабляются. Я поворачиваю шею в сторону и оглядываю комнату Смертной Богини Второго Уровня.

Стены здесь каменные, как и в северной башне, но разница между спальней Мейрин и покоями Даркхейвеном огромна. Вместо одной большой общей комнаты и отдельных спален, комната Мейрин больше похожа на обычные покои господинов, в которые я много раз пробиралась раньше. Они довольно большие для комнаты с арочным окном — всего одно окно среднего размера, перед которым стоит скамья, заваленная стопкой книг. Мой взгляд перемещается с нее на кровать с балдахином и зеленый гобелен на единственной стене, на которой нет окна, кровати или камина.

— Входи, — настаивает Мейрин, направляясь к тележке возле камина, не такой большой, как у Даркхавенов, но и не такой маленькой, как в кабинете Гейла. — Присаживайся. — Она указывает на кровать, единственное место, не считая скамеечки для чтения у окна.

Я прохожу дальше по комнате. Над головой висит хрустальная люстра с маленькими чашечками для огоньков, которые освещают комнату после захода солнца. Аромат трав и сандалового дерева пропитывает пространство. Это расслабляет. Мейрин останавливается перед тележкой, и бокалы звенят, когда она передвигает предметы, открывает бутылки, которые не похожи на ликер, и нюхает их, прежде чем поставить на стол и потянуться за другой.

— Уже прошло слишком много времени после твоей порки, чтобы в твои раны могло попасть заражение, — бормочет Мейрин. — С ними что-то случилось? Они открылись снова? Я могу взглянуть, позволь мне принести тебе что-нибудь, чтобы облегчить боль — возможно, мне придется прикоснуться к ранам, чтобы посмотреть, не они ли…

— Нет, — быстро говорю я, поправляя ее. — Нет, со мной все в порядке. Температуры нет. Я здесь не для исцеления.

Мейрин поднимает голову и медленно поворачивается ко мне лицом, широко раскрыв глаза. — Ты не больна?

Я качаю головой. — Я здесь из-за… — Черт, Найлу бы это определенно не понравилось, но есть очень мало людей, которые мне на самом деле нравятся, а еще меньше волнуют настолько, чтобы зайти так далеко. Я уже здесь. Слишком поздно. Я делаю еще один вдох и смеряю Мейрин мрачным взглядом. — Я думаю, что другие Терры донимают Найла, — сообщаю я ей.

Она моргает, а затем ее взгляд тоже темнеет. — Как донимают? — Она медленно произносит эти два слова, в ее глазах читается возмездие. Нет никакого вопроса о том, верит она мне или нет. Что должно означать, что я уже пропустила и другие признаки.

— Вы подозревали, — я полагаю.

Мейрин на мгновение замолкает, но затем кивает. — Он плохо спит и остается… — Она прикусывает губу и отводит взгляд в сторону.

— Он подолгу остается в ваших покоях, как будто не хочет возвращаться в общежитие Терр. — Я бы сказала, что это еще одно предположение, если бы не была абсолютно уверена в своей правоте.

Она кивает. — Я вылечила его руку несколько дней назад, — признается она. — Он никогда не просит исцеления — говорит, что с ним все в порядке, но я видела, что ему было больно, и я давила на него, пока он не показал рану. Он клялся, что упал, когда нес сумки с бельем, но мне потребовалось больше времени чем обычно, чтобы залечить простой синяк. Я почти уверена, что у него была, по меньшей мере, сломана рука. Я подозревала, что кто-то толкнул его, но он был слишком горд, чтобы сказать об этом.

Гордость или нет, какими бы ни были причины Найла держать свои проблемы при себе, у меня внутри все бурлит от насилия. — Я… — Я замолкаю, осознав слова, которые вот-вот не сорвались с моих губ. Черт. Я отворачиваюсь. Я собиралась рассказать ей о своих планах покинуть академию? Я качаю головой и хлопаю себя ладонью по виску. Мне нужно взять себя в руки. Дело даже не в Даркхейвенах, так что я не могу винить в этом их и то, как они выбивают меня из равновесие.

— Кайра? — Мягкий голос Мейрин звучит растерянно, когда она произносит мое имя.

Я сдерживаю следующий вздох и снова поворачиваюсь к ней лицом. — Извините, — говорю я. — Я просто хотела поделиться с вами своими подозрениями и попросить — поскольку, похоже, он вам небезразличен — быть начеку, так как… ну, я не живу в общежитии, как другие Терры, поэтому я не могу…

— Тебе не нужно ничего объяснять, — говорит Мейрин, поднимая руку, чтобы остановить мой поток неловких объяснений. — Конечно, я присмотрю за ним. Я действительно забочусь о нем, Кайра. — Ее брови хмурятся, когда она медленно опускает руку. Половина меня хочет просто кивнуть и уйти, но есть причина, по которой я пробралась в общежитие Смертной Богини. Причина, по которой я случайно оказалась там, где, как я знаю, меня быть не должно, и меньшее, что я могу сделать, это выслушать все, что она так явно хочет сказать, если я все равно собираюсь попросить об одолжении.

— Ты знаешь, что не все Смертные Боги похожи на наших родителей, — тихо говорит она. Я напрягаюсь, на долю секунды думая, что она говорит обо мне, но затем она продолжает, и я снова расслабляюсь. — Я могу понять, что ты осторожна — я удивлена, что среди людей, больше нет, таких как ты, но я обещаю… Я действительно не хочу причинить вреда Найлу. Он хороший. — Затем я слышу, как она тихо бормочет: — Слишком хороший для такой, как я.

Я чуть не фыркаю от насмешки. Должно быть, это часть генетики Смертного Бога — либо быть чересчур самовлюблёнными, либо полными самоненависти. Золотой середины у них почти никогда не бывает. Если только ты не я, конечно, потому что даже я могу признать, что иногда во мне уживаются и чрезмерная гордость, и самобичевание — одновременно. Что она там сказала на своей тренировке? Что мы не такие уж разные? Она понятия не имела, насколько она на самом деле права.

— Спасибо, — тихо говорю я, не подавая виду, что слышала последнюю часть. Без сомнения, она не собиралась произносить это вслух, и, возможно, если она все еще думает, что я человек, она не ожидала, что мои уши уловят это.

Мейрин кивает мне, а затем с любопытством склоняет голову набок, как будто наконец осознав, что с моей стороны маловероятно приходить сюда и рисковать быть пойманной и допрошенной только ради того, чтобы попросить ее присмотреть за моим другом. — Для чего еще ты здесь, Кайра? — спрашивает она мгновение спустя, подтверждая мои подозрения.

Встречаясь взглядом с ее потрясающими нефритовыми глазами, я делаю шаг дальше в комнату. Она отходит от тележки, мы вдвоем шагаем синхронно, обходя друг друга, пока не оказываемся у края ее кровати. — Возможно, мне понадобится ваша услуга, — говорю я ей.

Она наклоняет голову в противоположную сторону. — Это связано с исцелением? — спрашивает она.

Я киваю. Хотя я не могу быть уверена, внезапный отъезд Региса из Ривьера беспокоит меня. Поскольку Карсел уже на пути сюда, Регис обычно не брался за дополнительную работу. Тот факт, что он это сделал, может означать только одно — это как-то связано с его пропавшим братом Греллем.

Даже спустя почти десять лет преданность Региса поиску своего брата остается такой же сильной, как и в тот день, когда я его встретила. Но если бы он это сделал, то, без сомнения, были бы вещи, с которыми даже моя Божественная Кровь не смогла бы помочь брату Региса. Греллю, если он все еще жив, несомненно, понадобится опытный целитель, и если я была права, то такая Божественная целительница, как Мейрин, могла бы сделать больше, чем залечивать внешние раны, но потенциально и эмоциональные.