Игра в сердца. Страница 2

● Злодейки

● Темные лошадки

● Массовка

● Другое

Начнем с массовки.

Имена этих волчиц можете даже не запоминать; не ищите их профили в соцсетях; ни в коем случае к ним не привязывайтесь, даже если поставили на них в тотализаторе. Их позвали в кадр по одной-единственной причине: нельзя, чтобы эти длинные диваны стояли наполовину пустыми. (Кстати, где продаются такие диваны? Делают ли их специально для шоу?) Массовка отсеется в первых сериях и удалится из Волчьего особняка в слезах, так и не получив от Джейми заветную брошку; при этом плакать девушки будут так горько, будто провели наедине с ним более пяти минут. Ставлю что угодно на то, что Кэсси и Хелен уйдут первыми (надо же, я даже их имена запомнила, но имена других четырех запоминать не стоит).

Теперь злодейки! Джейми прикажут скажут побольше с ними общаться, пока не станет абсолютно очевидно, что это «общение» – заговор продюсеров с целью подбавить огоньку. Итак, злодейки этого сезона:

● Вероника. Старшая из волчиц, она же самая губастая и горластая. Готовься, Вероника, сезон предстоит горячий.

● Серена. Если вы еще не догадались (как можно было не догадаться?), Серена – злодейка уровня бондианы, скандалистка с большой буквы. В первые пять минут появления на экране она столько раз назвала себя «боссом» и сказала, что любит командовать, что к концу серии при звуках ее голоса я уже вскакивала, вытягивалась по струнке и отдавала ей честь. Да, мэм! Нет, мэм!

● Донна. Человек ли она вообще? Ее актерские способности настолько никудышны, что складывается ощущение, будто она пришла на шоу после неудачного кастинга массовки для сериала «Будни фермеров-овцеводов». Да, я не против мата и сама иногда не прочь ввернуть крепкое словцо, но никогда не слышала, чтобы в одном предложении было матерное подлежащее, матерное сказуемое, матерное дополнение, определение и так далее. Ах, Донна, с тобой у цензоров появится много работы!

● Мэри-Алиса (или «Мэри-ля-ты-Крыса», как ее «случайно» назвала Серена очень громким шепотом). Та еще штучка, ходячая катастрофа: кажется, никогда не слышала о феминизме и его достижениях. Создатели шоу ей явно благоволят, так как ее показывают чаще всех, но Джейми, похоже, от нее не в восторге. Я тоже (хотя кому какое дело).

Темные лошадки

В этом сезоне лошадка всего одна – Симона. Не воспринимает всерьез ни шоу, ни себя, и, возможно, у нее действительно есть чувство юмора – по крайней мере, пару раз я хохотала над ее шуточками (не судите строго). Симона прибыла в Волчий особняк в костюме ламы (!!!?), что, я считаю, гениально – идеальный способ выделиться на фоне всех этих выпускных платьев. К тому же она настоящая красотка, хотя сама об этом, похоже, не догадывается. Глазки малыша-крепыша Джейми зажглись, стоило ему увидеть Симону; эта девушка – восхитительная смесь иронии и сексуальности и, определенно, она темная лошадка. Точнее, темная лама. Бе-е-е! (Ламы же говорят «бе-е-е»?)

Другое

В эту категорию я отнесла выбивающихся из других категорий волчиц; они поинтереснее массовки, но все же недотягивают до потенциальных невест.

● Керри. Кто-нибудь, успокойте эту девушку! Ни к чему так хохотать, даже над шутками Симоны. А когда твой смех похож на крик ослицы в климаксе, это быстро всем надоест.

● Натали. Милая, но улыбается, как ушибленная, явно вообще не понимает, что происходит.

● Дэйзи. Клянусь своим карандашиком для бровей, Дэйзи, что свидание один на один с Джейми тебе не светит. (Боже, почему карандашиком? Клянутся девичьей честью, а не карандашиком!)

Потенциальные невесты

Таких пока две: Джулия и Хлоя. Самые искренние и милые волчицы, с кем я не прочь подружиться в реальной жизни. Но у Джулии двое детей, а наш малыш-крепыш Джейми – молодой и свободолюбивый, как это совместить? А вот между ними с Хлоей явно промелькнула не то что искра, целый фейерверк: вы наверняка заметили. Кажется, я даже слышала, как кто-то из съемочной группы кричал «эй, полегче!»

В общем, большинство уже ставят на Хлою. Держим кулачки!

Но даже если финал (почти) предрешен, с каким увлечением мы будем наблюдать за событиями! Барабанная дробь…

До встречи в следующих сериях!

Ну вот, собственно, и все. Где мои семьсот пятьдесят фунтов? Знаю, кто-то решит, что это слишком много за три часа работы – час на просмотр и два на написание поста, – но «Жвачка для мозгов» зарабатывает на мне, то есть на Анастасии, огромные бабки с рекламы. Анастасия – бренд, она продается; разве я не заслужила кусочек этого пирога?

Лучше всего дела обстоят, когда шоу регулярно выходит в течение нескольких недель. Работы в такое время невпроворот, но как человек, выросший в муниципальном жилье, я люблю, когда есть возможность откладывать и накапливать свою подушечку. Я даже не знаю, на что коплю: возможно, мне просто нравится ощущение безопасности. У мамы откладывать не получалось. У нее нас было двое, она работала на трех работах и жила от зарплаты до зарплаты. Сейчас я помогаю маме деньгами, хотя она сопротивляется. Но я иначе не могу. Я люблю свою маму.

Живу я скромно. Мою однокомнатную квартиру и квартирой-то назвать язык не поворачивается, так, клетушка; одежду и обувь я покупаю только на распродажах, причем чаще всего – в супермаркетах, и редко позволяю себе какие-то роскошества. Но меня все устраивает. Благодаря Анастасии на хлеб с маслом хватает, а главное, есть время для занятий любимым делом – нормальной, не желтушной журналистикой, ведь ради этого я, собственно, и получала образование.

Я постоянно пишу статьи на глубокие остросоциальные темы и предлагаю их в настоящие серьезные журналы. Иногда их даже публикуют – в среднем два-три раза в год. И все же мне стыдно, что я десять лет как окончила университет и до сих пор толком ничего не добилась.

Но я не опускаю руки и мечтаю, что однажды у меня будет своя колонка в серьезном журнале и я буду вести ее под своим настоящим именем. Однако до той поры придется оставаться Анастасией Треплер и развлекать британских читателей легким чтивом, стараясь не слишком переживать из-за того, что, вероятно, именно из-за меня общество деградирует.

Глава вторая

В мой сон врывается телефонный звонок, но во сне это сигнал тележки мороженщика, только вместо детской песенки играет последний хит Дуа Липы – мой рингтон. Я бегу за фургоном, готовлюсь заказать рожок с шоколадной крошкой… и открываю глаза.

Только два человека могут позвонить мне ни свет ни заря: моя мама и моя редакторша Прю. Прю ван дер Мао – без шуток, это ее настоящее имя. Хотя чаще всего я опускаю «ван» и «дер» и зову ее просто «редактор Мао», потому что наша Прю, прямо скажем, иногда ведет себя как настоящий диктатор.

Редактор Мао, исключительный профессионал, гроза лишних знаков препинания, одним взглядом способна довести до слез взрослого дядю. Безжалостная и резкая, Прю начисто лишена обаяния и чувства юмора.

Вслух я этого говорить, естественно, не стану. Я же не идиотка и не мазохистка. В мои профессиональные обязанности входит в том числе не попадаться под горячую руку редактора Мао. Поэтому я – одна из ее «пташек». Страшно представить, каково это – не быть пташкой, а состоять в числе рядовых сотрудников, которых Мао называет «эти люди».

Все это проносится в моей голове за миллисекунду, и я так спешу ответить на звонок, что опрокидываю стакан с водой и заливаю одну из книжек, которую вчера купила в книжном в разделе «три за пять фунтов». Может, ее еще получится спасти? Надеюсь, получится. Любовные романы – мой любимый жанр.

Смотрю на экран – звонит Прю, не мама, – и успеваю нажать зеленую кнопку прежде, чем включается голосовая почта. Слава богу, не придется перезванивать.