Инфер 10 (СИ). Страница 6

— На кой хрен мне все это дерьмо? — перебил я мерный рассказ рыбака — Мне посрать на все величие Церры! Скажи оружие там купить можно на вашем рынке? Лодку нормальную с неубитым мотором? И откуда ты вообще знаешь историю руин и общин, Мумнба? Ты был обычным хранителем морщинистой туши, а сейчас ловишь омаров и рыбу…

— Школы — ответил рыбак — Правящие роды открыли в Церре бесплатные школы, где учат читать, писать, знать историю и владеть холодным и огнестрельным оружием, амиго. И я годами был рядом со старым хозяином. Внимательно слушал, запоминал и всегда молчал.

— А сейчас тебя прорвало, и ты решил излить это все на меня? Мне не интересна история твоей родины, рыбак. Потому что она такая же как везде. Один и тот же гребаный и чаще всего выдуманный шаблон, используемый пропагандой в каждом уголке мира. Один и тот же рассказ о том, как всеми унижаемое и побиваемое несчастное племя добрых улыбчивых аборигенов с трудом цеплялось за жизнь, никому не причиняя зла, как оно, превозмогая, терпя незаслуженные обиды, за века набралось сил, дало отпор всем недругам и стало жить поживать, не забывая всем напоминать о своей избранности и попутно делая грабительские набеги, оправдывая их былыми обидами. И…

— Нет! — он аж привстал, напряг лицевые мышцы и на мгновение из жирного обвислого месива, свисающего с его черепа, вылезло жесткое рельефное лицо злого гоблина — Церра не такая! Другая!

— Кто бы сомневался — фыркнул я, забирая еще кусок рыбы до того, как он накроет разложенную еду очередным облаком сыплющегося из банки перца — Церра другая…

— Ты слушай!

— Ага… давай…

Воняющий жиром, гниющим желудком и незалеченными зубами рыбак продолжил с того же места, где я его прервал и еще минут десять взахлеб рассказывал о том, как строился город, как обживались покинутые здания, как откачивалась соленая вода и как создавались питьевые запасы, пополняемые в сезоны дождей, чтобы потом за символичную плату делиться ею со всеми жителями. Как стоящие во главе могущественных родов боссы мудро правили, регулярно собираясь, находя единственное верное и устраивающее всех решение. Единство Церры достигло высшей точки… а затем все началось рушиться. Когда старые доны начали умирать в силу естественных причин, их наследники не смогли сохранить уважительных отношений друг с другом. Последние двадцать лет междоусобица только нарастала, произошло несколько кровавых внутренних конфликтов… а два с небольшим года назад все разногласия разом прекратились.

Причина?

Угроза с севера.

Страшная угроза. Белый демон севера начал расширять свои территории, подминая под себя племя за племенем, забирая землю кусок за куском. Он уже потребовал от Церры дань… и разумеется получил гордый отказ. Он не получит ни песо. Церра всегда была готова к обороне — готова она и сейчас. Общая угроза сплотила древние роды, пальцы сжались в стальной кулак и…

Жирный рыбак сипло всхрапнул и удивленно застыл, смотря, как я корчусь в беззвучном хохоте. По его подбородку стекала подкрашенная перцем ораторская слюна, в заплывших глазках застыло смешанное с обидой недоумение, пальцы правой руки нервно подрагивали рядом со сложенной навахой. Мне было плевать — я хохотал и остановился только через пару минут. Покачав головой, я заглянул в глаза рыбака:

— Ну давай… расскажи мне о том какое неуважение я проявил к тебе, хотя ты пригласил меня разделить трапезу и все такое. Расскажи, насколько сильно я наплевал тебе в душу, старый рыбак.

— Я… послушай, амиго… тебе не стоит…

— Но ты не соврал, да — я действительно весело хохотал. Хотя, как я понял, ты надеялся, что я заливисто посмеюсь над твоим рассказом о том, как угроза с севера заставила молодых донов прекратить сраться из-за херни и снова начать дружить против общего врага, грозящего им — кто бы сука мог подумать! — потерей звездного статуса в вашем сраном тухлом муравейнике Церра…

— Эй! Не надо так!

— Но я смеялся не над ними, а над тобой, Мумнба — сказал я, тянясь за бутылкой и чуть ли не силой вытягивая ее из его пальцев левой руки — Я смеялся над тобой, над твоими тайными обидами и тайными надеждами.

— Надеждами? Я ушел! Я рыбак! Мерде! Почему же перец такой слабый? Даже глотку уже не щекочет…

— Тебе — не щекочет — кивнул я — Наконец-то я понял… Твою мать… как же сильно я в тебе ошибся, жирный Мумнба. Охереть как сильно… я посчитал тебя за злобного умелого рационального гоблина себе на уме… но ты… ты не такой. — подавшись вперед, я снова заглянул в его глазки и спросил — Хочешь я расскажу тебе настоящую историю Церры… и твою тоже.

— Ты? Ты чужак! Что ты знаешь о моей родине!

— Вот и поперли первые обиды — рассмеялся я — Как предсказуемо. Ты продолжаешь меня веселить. Так да или нет? Решай, Мумнба. Я могу и помолчать.

Некоторое время он сверлил меня сердитым взглядом и наконец, утробно фыркнув, нащупал еще одну бутылку за спиной, откупорил, сделал пару огромных глотков самогона и кивнул:

— Давай! Расскажи! А я послушаю! А потом скажу, насколько ты неправ.

— Посмотрим — усмехнулся я — И вот тебе история Церры смешанная с тобой. Вы все тут были горсткой океанских племен, выживающих на руинах. И хер бы вы выжили за эти столетия, несмотря на свою воспетую стойкость. Хер там! Триста лет назад тут не росло ничего и не могло расти — планета была на грани. Поэтому вы и дрались друг с другом за каждую подгнившую рыбью жопу. И вас истребляли много раз считай под корень — но приходила свежая кровь с берега и океана. Какие-нибудь беглецы, захваченные в рейдах рабы — такое происходит постоянно. Это же помогло жителям руин не превратится в детей инцеста, несущих в себе букет генетических отклонений. Но главное, что помогло вам выжить — природа! Вернувшаяся и возродившаяся природа мать вашу! — я ткнул пальцем в стену и он угодил в поддавшуюся под нажимом толстую здоровую лиану, усыпанную множеством пахучих желтоватых ягод — За прошедшие века природа вернулась сюда, вырастила здоровые деревья, кустарники и травы. На дне возродились кораллы и водоросли, начала плодиться рыба. Еды стало в разы больше и здесь, и там на берегу. В результате бандитские рейды чисто жратвы ради потеряли смысл и прекратились. Снизилось количество смертей и крохотные племена, обитатели руин, начали весело плодиться, быстро увеличиваясь в числе. А когда вас стало гораздо больше — появилась и смелость. Вместе с торговыми операциями и глубокими исследованиями руин у вас появилось огнестрельное оружие, что сделало вас опасными и заставило с вами считаться. Так Церра окончательно перестала быть кормовой базой для всех окрестных лоботрясов — и они тут же прибежали выразить свое почтение. Больше торговли — больше бабла, оружия и власти. Так общины стали теми самими могущественными древними родами, а их вожди превратились в мудрых донов, решивших, что надо сохранить единство ради общего выживания. Шли годы. Десятилетия. И где-то в это время родился ты, Мумнба — никому нахер не нужный детеныш руин. Скорей всего ты был сиротой. Злым, хотящим жить, вороватым сиротой. Тебя приметил старый дон, забрал к себе, прикормил, защитил, вырастил как личного сторожевого пса и судя по твоей изрезанной шкуре старого волкодава свой долг ты выполнял свято — и выполнил полностью, ведь хозяин не погиб, а умер от старости.

И умер не только он — скорей всего целое поколение руководителей ушло на покой примерно в одно и то же время, а те, кто явился на их место… у них было свое окружение, своя свита, своя защита и… и такие как ты им стали просто не нужны.

Не думаю, что тебя прогнали — ты все же годы охранял босса. Но личным телохранителем ты быть перестал. Может тебя назначили садовником, может велели приглядывать за прудом с золотыми рыбками или отправили на оплачиваемый покой… но тебя это оскорбило, и ты хлопнул дверью. Ты гордо ушел и стал рыбаком. Причем ушел ты далеко — аж до самой края вашей крохотной страны, что вся уместилась в границах утонувшего мегаполиса. И, кстати, так далеко ты ушел не просто так — ты остался верным сторожевым псом своей страны и теперь ловишь рыбу у ее границы, вовремя замечая всех чужаков. Одиночек вроде меня ты пропускаешь, а вот иди здесь на лодках вооруженный чужой отряд, ты бы им не показался. Скорей всего где-то на крышах нескольких высоток поблизости уже высятся кучи хвороста, а рядом бутылки с самогоном. Плесни, пусти искру — и вспыхнет пламя. Брось туда ворох свежих лиан и к небу поднимется тревожный столб дыма. Да ты рыбак, но ты по-прежнему любишь свою страну и по-прежнему служишь ей, хотя тебя и отправили на покой, а затем попросту забыли. Мне продолжать, старый рыбак? Или я вру?