Инфер 10 (СИ). Страница 34
По их правилам каждый из отрядов прессовал добычу в такие вот шары, где все самое ценное и мелкое упаковывалось внутрь выпотрошенного теннисного мяса, а то что попроще навешивалось и наплеталось снаружи. Получался увесистый такой ком, который они, красуясь перед камерами, то и дело перебрасывали друг другу, перед объективами добавляли новую цепочку, навешивали сережки и так далее. И все это прямо на бегу, во время прыжков с крыши на крышу, летя на лианах или прямо во время боев на тесаках. При этом убивать или ранить старались так, чтобы вспороть живот. И пока еще не сдохшая жертва давилась криком, победитель ловил «пас» от соратника, решительно запихивал добычу в живот орущего подранка, держал там пару секунд, вытаскивал кулак и поднимал ком над головой, оря бесноватую хрень в камеры кружащих дронов — к восторгу обдолбанных зрителей… Точно таким же образом от «скверны» «чистился» шар с добычей побежденного отряда. Тут пятнышко какое-то… да я в твоих вспоротых кишках чуток сполосну…
Вот такая добыча мне и досталась — шар мародеров. Непонятно почему увесистый комок оказался в обычном стенном сейфе, где, наверное, пролежал лет сто минимум. Возможно один из отрядов был почти истреблен, они убегали и решили спрятать добычу, чтобы не досталась преследователям, а потом, если повезет, вернуться и забраться. Вообще, если я правильно помню, отдать добычу врагу и при этом остаться в живых для них был великим позором. Даже самоубивались всей толпой, вбивая в пол заточенные арматуры и затем дружно прыгая на них пузами. Имбецилы времен конца Эпохи Заката… хотя удивляться нечему — в то время почти все уже были в Убежищах, а остальные быстро дичали.
Мне предложили сигариллу и отказываться я не стал. Закурил, хлебнул кофе и продолжил распутывать гребаные завитки, вдыхая ароматы готовящегося мяса.
— Перца побольше — напомнил я.
— Да помню я.
— И знаешь, что, старик…
— А?
— Мяса вообще не жалей. Надо — я доплачу.
— Да ты и так переплатил, амиго. Хорошо. Слушай…
— Что?
— Не боишься таким светить вот так открыто? — старик кивнул на поблескивающий металлом комок у меня между ладоней.
— Ну что ты! — я аж глаза закатил — Чего мне бояться в этом славном городе с его славной стражей? Наш порядок берегут и бояться нечего!
— Тебе никак кофе в голову ударило?
— Скорее недосып и холод — проворчал я — Не переживай за меня, старик. Жарь мясо. И про себя не забудь — я угощаю.
— Аригато.
— Ага… — кивнул я и продолжил бороться с неподатливой хренью.
У них — у мародеров — существовал целый хитрый метод опутывания шара, при этом они могли как опутать, так и распутать очень быстро. А я уже подумывал взяться за нож и просто рубануть… Аж бесит сука…
— Такие шкатулки умеючи вскрывать надо — в метре от меня через скамейку перекинул ногу пузан в белом банном халате и красных необъятных шортах — Ну чтобы не порвать ничего. Тут потянуть, тут подвернуть, здесь в сторону петельку отвести… я вот умею это делать неплохо.
— М-м-м… — отозвался я и попытался выдернуть из общей массы конец толстой цепочки, но она не поддалась.
Увидевший это пузан аж колыхнулся весь, внутри его утробы что-то забулькало.
— Добро пожаловать, сеньор! Благодарю за оказанную честь! Кофе? — азиат ненадолго отлип от шкворчащего вока и склонился в уважительном поклоне.
— Кофе — не глядя на него буркнул пузан, не сводя заплывших жиром глазок с шара у меня в пальцах — И что-нибудь от башки.
— Есть настойка пиона, сеньор Птолх. На хорошем самогоне. Добавлю в кофе.
— Добавь. Пиона меньше. Самогона больше.
— Да, сеньор.
— Птолх — повторил я вслух после того, как сделал пару неспешных глотков из своей кружки — Ты Кит Птолх? Хозяин доходного дома?
Навес я выбрал неслучайно, хотя и пришлось поплутать пока не нашел нужный адрес. Повезло с поводырем. Найденный на заре пьянчужка, шатаясь дважды провел меня по кругу и уже было отчаялся, но, я с минуту подержал его голову в желобе с морской водой, и он мгновенно вспомнил нужное направление.
Здание Птолха было устоявшим образчиком «гробового» дома, с комнатами попросторней на верхних этажах. Сейчас снаружи добавились обшитые тростниковыми циновками комнатушки, гроздьями облепившие наружные пожарные лестницы по обоим бокам похожего на пенал здания. Сохранился и даже работал и лифт внутри здания — потому что пузан Птолх явился вниз в халате и шлепках. И хер бы он осилил дорогу от крыши до первого этажа пешком по лестницам. Уже лежал бы где-нибудь посередине с инфарктом. А нигде кроме крыши он обитать не мог — потому что там имелась жилая постройка для управляющего или хозяина, там же находился бассейн, а остальное место было занято просторной террасой. Да теоретически пузан мог бы переделать под свои нужды несколько комнат на первом этаже, но такой как он не станет обитать среди рядовых гоблинов. Да и не модно это в Церре, где правящие роды живут в высоких небоскребах, глядя на город свысока, а остальные им подражают. Уверен, что на первом этаже живут охранники и прочий персонал ночлежки, а лифтом имеет право пользоваться только сам Птолх и пара его приближенных. Ну еще здешних окраинных дурочек этим же способом на крышу доставляют — чтобы начинали дышать с придыханием и ощущать, что возносятся в элиту еще до попадания на крышу.
Откуда я это знал? Да ниоткуда. Понял по роже и халату.
— Я Кит Птолх — подтвердил пузан и двинул жопой, придвигаясь ближе — Тебе в руки попала занятная штуковина, незнакомец. Не слишком ценная, но занятная…
Он дохнул до меня смесью вони гниющих зубов и всем тем, что между ними застряло еще лет десять назад. Я искоса глянул и он, подавившись моим взглядом, чуть отодвинулся, на автомате начал привычно корчить злую рожу, но опустил глаза на поблескивающий комок у меня в руках и через силу заулыбался. По еще осоловелым от сна глазенкам было ясно, что он уже успел прикинуть вариант отъема силой, но что-то в сальном студне внутри его черепа остерегающе чавкнуло и он продолжил путь простенькой дипломатии.
— Угостить тебя хорошим завтраком, амиго? — предложил он.
Вместо ответа я кивнул на шипящий вок, откуда исходил одуряюще вкусных запах жарящегося мяса. И запах отчетливо заявлял о свежести мяса, подтверждая слова старого азиата о том, что еще вчера капибара мирно хрюкала, не подозревая о своей участи.
— Ну и пивка свежего с утра не помешает! — не унимался пузан — Я выпью вместе с тобой — в честь знакомства.
— Перед работой не пью — с достоинством отказался я.
— Ты не назвал свой имя.
— Ба-ар.
— Не слышал такого имени раньше. Да и тебя видеть не приходилось — а я в Церре знаю многих. И среди них немало важных людей…
— Ага.
— И на кого работаешь?
— На дона Атаульпу.
Напряженно наморщив крохотный лоб, пузан закатил глаза под брови, напряженно зашевелил губами и наконец обрадованно дернулся:
— Атаульпа из судовых мастерских Тауро? Однорогий красный бык?
— Ага.
— Но ведь Атаульпа под доном Кабреро!
— Я в их сексуальные дела не лезу… — буркнул я, пытаясь вытянуть из сплетений цепей тонкую красную нить — Вот дерьмо…
Нить оборвалась в моих пальцах, а пузан аж заскулил от горя, но сумел выдавить:
— И работаешь ты на Кабреро! Он босс! Совсем недавно на его конвой напали.
— Напали — кивнул я.
— Был там?
— Был.
Пузан вдруг подпрыгнул, вытаращился на меня с совсем другим выражением лица:
— Эй! Да ты ведь тот самый Ба-ар! Я слышал о тебе — ты тот, кто убил большинство напавших на вас ублюдков!
Я молча кивнул, а не его резко вспотевшем лице отразилось огромное облегчение. Ну еще бы. Он только что убедился, что поступил очень правильно, когда решил пойти путем дипломатии, не став пытаться отбирать добычу силой. Припав к поданной кружке с кофе, он сделал глоток, ошпарил рот и зло зашипел, но резко заткнулся, когда я по стойке катнул к нему плотный шар, мгновенно сцапав его, уронив при этом кружку. Старый азиат, успев подарить мне благодарный взгляд, бросился вытирать черную лужу до того, как она испятнает белоснежные рукава банного халата, а сам пузан уже ничего не замечал, сгорбившись над столом со счастливой улыбкой получившего желаемое ребенка. Его жирные пальцы с удивительной нежностью переходили от одного обрывка цепочки к другому, он что-то тихонько бормотал, но мне было не интересно, ведь передо мной поставили тарелку с жареным рисом.