Инфер 10 (СИ). Страница 25
— Я… я думал она просто бухая в жопу — тихо произнес переставший хватать себя за ремень молодой бородач.
— Ага. Бухая она — кивнул я.
— Но и раненая.
— Ага.
— Пулей в грудь? — участливо спросил он.
— Да не… ей сиську хером гиппо зацепило чуток — протяжно зевнув, я глянул наверх, убедился, что меня прикрывает навес и шелестящие листья растений в кадках, после чего вытянулся на боку, пододвинул к себе сверток с чужим дробовиком и задремал, позволив бородачу и дальше изумленно пучить глаза.
Отошедшая от причала баржа вздрогнула под звук зазвеневшего натянутого троса и тяжело пошла обратно в Церру, оставив на пирсе начавших разгружать груз гоблинов и тех, кто прибыл с нами и собирался еще дальше — на побережье. Но не я — я пока что Церру покидать не собирался.
Вот же дерьмо… и в прошлый раз, лет так триста с лишним назад, я заглянул сюда только чтобы перерезать пару глоток, а остался надолго… Может есть в этом городе что-то особое? Вернее, в его жалких остатках…
Глава 6
Глава шестая.
Я отоспался. Лениво побил пришедшего что-то требовать за другана наглого упырка.
Потом долго слушал раздраженное бухтение дона Атаульпы.
Потом насыщался в столовке под бухтение сидящего напротив дона Атаульпы.
Потом кормил обитающих в стенах дикушек спертыми лепешками, рыбой и джемом.
Потом провел три часа в здешней качалке, почему-то называемой «боевым холлом Кабреро». Здесь имелся вполне профессиональный ринг, хватало инвентаря, что и не удивительно — руины богаты многим, главное найти и откопать из-под битого кирпича и железобетонных плит.
Потом меня вызвал на кулачный бой чемпион здания. Я лениво побил его, случайно что-то ему сломал.
Потом долго слушал раздраженное бухтение дона Атаульпы.
Потом насыщался в столовке под бухтение сидящего напротив дона Атаульпы.
Потом кормил обитающих в стенах дикушек жареным мясом и пропитанными жиром лепешками.
Потом мне выдали дробовик мулатки с шестью патронами, которые запретили тратить, и я долго бухтел, пока приводил переломное оружие в порядок и пытался понять, как мне суметь пристрелить какую-нибудь тварь и при этом не потратить выданных патронов.
Потом кто-то бегал по зданию и долго орал «Ба-ар, Ба-ар» пока я не понял, что это меня зовут, не выполз из темного закоулка и не двинулся вниз, где мне пояснили ожидаемое — меня ждет еще одна ночная смена и сопровождение грузов. Заметив поднимающегося на палубу головного судна дона Атаульпу я бодро зашагал к нему, издали крича, что я на эти деньги нанимался вышибалой на дискотеке работать, а не… он не дослушав рявкнул что теперь я получаю больше как и каждый кто сопровождает грузы и что мое место опять на кормовой барже.
Потом я обнял за плечи своих партнеров охранников по кормовой барже и задушевным голосом предложил им обсудить какой дон Атаульпа нехороший босс и заодно выдумать ему обидное прозвище, чтобы называть на глаза и потешаться. Побледневшие охранники почему-то отказались, попытались вырваться, но это я им позволил лишь в обмен на два патрона к дробовикам — с каждого.
Потом мы наконец отправились по погруженным во тьму водным артериям и следующие двенадцать часов не происходило ровным счетом ничего, пока мы не вернулись обратно.
Потом лег спать.
Отоспался.
С утра, раздраженный, некоторое время искал какого-нибудь упырка чтобы его лениво поколотить, но когда уже нашел одного меня перехватил дон Атаульпа. Дерьмо…
Потом долго слушал раздраженное бухтение дона Атаульпы.
Потом насыщался в столовке под бухтение сидящего напротив дона Атаульпы…
Потом день пошел точно по такому же сценарию что и вчера…
Стал богаче еще на два патрона…
Отоспался.
Не успел выйти из барака и наткнулся на хмурого дона Атаульпы. Приготовился к долгому бухтению, но ошибся — он сообщил, что я теперь постоянный член его команды. В ответ я сообщил ему что мне это нахер не надо, но он заверил что ему тоже глубоко похер на все мои желания. Вот деньги — работай.
Потом насыщался в столовке под бухтение сидящего напротив дона Атаульпы, сетующего про отсутствие принципов у нынешних поколений…
Потом день пошел точно по такому же сценарию что и вчера…
Стал богаче еще на два патрона…
И на нас наконец-то напали, отчего я, прежде чем выбраться из своего логова среди бочонков, едва не пустил слезу облегченной радости — а то уже начал опасаться, что попал во временную петлю…
Все началось с донесшегося от середины баржи едва слышного глухого шлепка, могшего прозвучать по любой обыденной причине. Я даже жопу не напряг и продолжал лениво дремать вполглаза, позволяя плотному ужину — или уже завтраку — растворяться в кишках и питать мышцы. Но за шлепком послышался еще один долгий и безобидный на слух чуть булькающий звук — и этот звук мне был хорошо знаком. Так умирает тот, кто давится заливающей горло собственной кровью и пытается сказать хоть что-то сквозь этот фатальный водопад. И хер бы я услышал этот считай подводный крик, но нападавшие накосячили с выбором местности для атаки, как я понял чуть позже — мы вошли в узкий клаустрофобный глубокий канал уже на окраине Церры, зажатый фасадными стенами большей частью разрушенных зданий, опутанных растительностью. Строители канала предпочли выбрать донное дерьмо из узкой прямой кишки, где изначально не было серьезных руин, а не растаскивать на куски гигантские завалы.
Змеей выскользнув из углубления между бочонками, я подхватил короткое копье и дробовик, прополз по-пластунски с метр и нырнул под натянутую над плодовыми деревцами в кадках мелкую сетку, защищающую плоды от вылетающих на ночную охоту летучих мышей фруктоедов. Пробежав мимо кадок, в несколько движений взобрался по удерживаемой клиньями и веревкой стене бочонков, чуток высунулся и обрадованно понял, что не опоздал на веселое ночное представление. И высунулся я аккурат между широко расставленных ляжек стоящей надо мной бормочущей что-то гоблинши с топором. Перед ней изогнулся предсмертной дугой едва слышно булькающий и хрипящий центровой охранник, которого за копну волос удерживал на весу второй неизвестный. В горле охранника дрожала длинная стрела, с носа баржи начало слышаться что-то нехорошее, сзади было пока тихо, но баржа еще не полностью втянула жопу с освещенной граничным прожектором главной «улицы» в узкий канал, так что все еще впереди и те кто туда спрыгнут уже наготове на одной из мертвых стен.
— Как Ромзито ему в глотку прямо всадил! В темноте! Какой лучник, а! — продолжала бормотать стоящая надо мной сука — Пусть и в меня всадит так же мощно! Рожу ему сына, брат! Я решила!
— Роди ему сына, сестренка! — пробормотал в ответ широко улыбающийся бородач — Роди ему, Леласси! Роди! Пусть всадит тебе, ликуя! В темноте! Он воин! И сын ваш будет воином!
Резко ударив снизу-вверх, я глубоко вогнал копье ей промеж ляжек, в один сильный толчок выбрался, доставая нож, сочувственно похлопал ладонью застывшую после моего удара девку по щеке и улыбнулся ее замершему брату:
— Да я уже сам ей всадил. В темноте… как думаешь — она родит воина?
— А… а… — начал он.
Запрокинув голову, все еще стоящая девка выронила топор и зашлась диким криком. В ответ заорало сначала эхо, а затем крики послышались как со стены, так и с барж.
— Патроны есть? — с надеждой спросил я.
— Мра-а-зь! — он шатнулся ко мне, вскидывая руку с хорошо знакомым предметом.
Щелкнуло. Воздух рядом с локтем резануло пулей, а мой нож прошелся ему по глотке, вспоров от уха до уха и забрав из обмякших пальцев пистолет с длинным глушителем. Опустившая харю девка увидела это и заорала еще громче, уже начиная заваливаться. Несколькими прыжками оказавшись у носа, я поочередно поймал в прицел незнакомые силуэты и в каждую вложил по два горячих гостинца и рванул обратно к сетке с кадками, под которую успел нырнуть за пару секунд до того, как по барже открыли ураганный огонь. Тогда же на стене вспыхнул яркий прожектор, прогнавший темень и явно открывший глазам неприятеля не самую радостную для них картину. Сквозь шум выстрелов пробились яростные вопли, деревца продолжали танцевать от ударов летящих сквозь сетку пуль, а я лежал в нижнему ряду между бочонками, жевал содранную по пути горсть черешни вперемешку с листьями, плевал косточками и ждал затишья, задумчиво ощупывая трофейный ствол. Очертания знакомые, но вспомнить не могу, хотя общие ощущения положительные, но не без горчинки какого-то говна.