Драйвер (СИ). Страница 45

А пока, суть да дело, можно будет настолько укрепиться в Суздальском княжестве, что ни булгары, ни Всеволод не рискнут выяснять отношения при помощи силы.

Городец расширялся, каменный бастион появился на севере города на значительном расстоянии от старой городской стены. Строили его споро зодчие, присланные Юрием. По наказу князя к каждому мастеру было приставлена по два-три подростка, которые не только освобождали мастера от мелких дел, но и постепенно перенимали опыт. Если даже один-два подростка проявят талант в строительстве, и то будет большая удача, как говорил князь, и боярин был с ним полностью согласен.

Вслед за первым бастионом должны были подняться еще три, а уж после их планировалось соединить каменной стеной, после чего стену вдоль Волги одеть в камень. Строилось все это на расстоянии в пятисот сажен от старой стены, что с лихвой позволяло прикрыть стеной все посады, возникшие у стен города. Кроме этого ставили два бастиона: в начале и в конце косы Золотой песок, расположенной радом с тем местом, где в Волгу впадает река Белая, а также заложили крепость на левом берегу Волги, в месте, где коса наиболее близко подходит к берегу.

В самих посадах тоже строились, княжеский банк давал суды ремесленникам княжества под хорошие проценты на развитие своего дела, что вызвало недовольство ростовщиков. Те побузили, но идти против князя не решились, но на карандаш наместнику и на пригляд воеводе попали. Самому воеводе приходилось вникать в дела банка нечасто, но в тех случаях, когда просили большой кредит или дело было важным для развития княжества, особое внимание князь приказал уделять земледельцам, увеличению посевных площадей.

Среди бедных почв русского севера, где неплохо себя чувствуют себя лишь лен и ячмень, суздальские земли стоят наособицу, настоящая житница, дающая львиную долю сельхозпродукции не только Владимирского княжества, но и всех северных земель. Славу суздальским огородникам, выходящую далеко за пределы княжества, создали такие культуры, как капуста, лук и хрен. Юрий же прислал опытных землезнатцев, которые должны были научится выращивать на суздальской земле огурцы, гречиху, а соответственно, и пасеки ставить. Также поставить парники, слава богу, эта технология уже была отработана в княжестве под присмотром самого князя и особой сложности не представляла, разве что в холодные весны парник дополнительно укрепляли соломенными матами. Для сохранения лука в Суздале построили специальные луковые избы, в которых достигались оптимальные условия круглогодичного хранения знаменитого суздальского овоща.

Недалеко от крепости Ярополч-Залесский, основанной князем Ярополком Владимировичем с полусотни лет назад, на берегу Клязмы заложили Хамовный двор - полотняную фабрику для выделки паруса и канатов для военного и купеческого флотов. Фабрика располагалась на обширном участке и, помимо ткацких корпусов, должна была иметь много мелких производственных и складских строений. Первые корпуса фабрики выстроили деревянными, так как спешили запустить её побыстрее, но дальше планировалось заменить их на каменные постройки.

Базой для строительства нового города было выбрано село Рождественское, которое стало селом благодаря отцу князя Юрия Андрею. Рассказывают, что однажды великий князь Андрей Юрьевич Боголюбский, возвращаясь зимой из Суздаля в Стародуб, из-за вьюги сбился с пути и чудом вышел на деревню Елифановку. Это произошло в канун Рождества Христова. По случаю своего чудесного спасения князь приказал выстроить в деревне Рождественскую церковь. С тех пор деревня Елифановка получила название села Рождественского.

Сын Елифана Василий Елифанов взялся возвести деревянную церковь. За это при освящении церкви князь Андрей наградил его «пустошами, лесами и лугами от реки Нерехты по Гремячий враг по Клязьме на кривой дуб и старую ветлу до Нерехты же».

Село как раз располагалось в шести часах пути водой и в двух часа по земле от места слияния Оки и Волги. Для начала была поставлена задача разведать дорогу и проложить тракт к месту, где в следующем году должно начаться строительство города, который подкрепит экспансию русских княжеств на юго-восток.

27 июля 1187 года

Тбилиси. Новый дворец. Заседание дарбази.

Совет проходил в одном из внутренних двориков дворца. Кроме тех, кому по занимаемой должности положено было учувствовать в Государственном Совете, царица пригласила свою тетку Русудан и своего духовника Иоанна Шавтели, который совмещал свою должность с должностями начальника разведки и министра иностранных дел.

Тамар всё ещё приходилось лавировать между группировками знати, и для того, чтобы эриставы лучше спали, встреча была обставлена под вечеринку в греческом стиле.

Слуги были удалены из помещения, им было строжайше запрещено приближаться к нему. Сам внутренний дворик утопал в зелени, посередине дворика расположен фонтан со статуей мальчика, поймавшего краба, подарок отцу Тамар от византийского императора.

Все участники встречи были одеты в греческие тоги и полулежали на апоклинтрах, расположенных вокруг большого квадратного стола, на котором были выставлены вино, фрукты и виноград.

У Тамар мелькнула мысль, что количество собеседников подобрано идеально: «не меньше числа Харит, не больше числа Муз», всё как завещал Платон.

Собрались практически по-семейному, из присутствующих мужчин в её постели побывали все, но больше всего ей нравились братья Мхаргдзели, когда требовалась страсть и жёсткость, и Чахрухадзе, когда ей хотелось романтики и нежности. В такой обстановке Тамар чувствовала себя то Мессалиной, то Клеопатрой. Наконец последняя победила и Тамар пришлось заняться делами.

- Как дела на севере? – спросила царица у своего амирспасалара (военного министра и главнокомандующего) Иоанне Мхаргдзели, отправляя в рот виноградинку.

Тот прекрасно понял, что имела в виду царица, огладил усы, висящие у него по кыпчакской моде, и ответил:

- Юрий вслед за Абатой взял Бичвинту (Пицунда) и Анатолийскую крепость (Новый Афон), его корабли сеют ужас на всем нашем побережье. И с этим мы решительно ничего поделать не можем.

- Доходы от морской торговли упали ниже некуда, - произнёс моларе (министр финансов) Грузии Шота Руставели.

- Как обстоят дела у эриставов в целом? – спросила она у своего полководца.

- Без особых успехов. Войска абгазов не вступают с ними в генеральное сражение, а наносят точечные удары по отдельным отрядам, не смертельно, но болезненно. И постепенно оттесняют к Цхуми.

- Если мы отправим армию на помощь местным эриставам, мы сможем победить? – в лоб спросила царица у своих военачальников, пригубив молодого вина.

- Да, - решительно ответил Иоанне Мхаргдзели.

- Нет, - не менее решительно заявил Захарий Мхаргдзели.

- Поясни! – подавшись вперёд всем телом произнесла царица, обращаясь к младшему из братьев.

- Судя по всему, воеводы Юрия будут избегать генеральных сражений, догнать мы их не сможем, а при попытке осадить какую-нибудь из захваченных ими крепостей, они будут ждать нужного момента, чтобы ударить нам в тыл, как только мы увлечемся осадой. При такой тактике война может занять не один и даже не два года. И это я не учитываю осов, у которых на нас большой зуб, после неудачной попытки переворота, почти уверен, что они не преминут воспользоваться сложившейся ситуацией.

- И что прикажете делать? – спросила царица у своих ближников.

- Может, запросить помощи у севаста Мануила? – спросил Шота.

- Как ты думаешь, кто ему ближе, сестра жены или муж сестёр? - вопросом на вопрос ответил его старший брат Григол.

Все замолчали. В комнате воцарилась напряжённая тишина.

- Надо что-то делать, а то с юга в дружеских объятьях нас душит Византия, а с севера подпирают князь Юрий с осами, - нервно произнёс канцлер Антон Гнолистависдзе. - Осы и абазы смотрят на север, а армяне - на юг, так недолго и совсем без подданных остаться.