Контур забвения (СИ). Страница 22

Стараясь не перепачкаться, я стащил с сетника рюкзак и только после этого выбросил тело в тоннель. Вернувшись, стянул с трупа куртку и тщательно обтер ею находку.

— Прости, брат, тебе она все равно уже ни к чему, — пробормотал я, будто извиняясь за свое мародерство. Труп не ответил.

И слава богу. Еще этого мне не хватало для полного счастья.

Открыв клапан рюкзака, я осторожно заглянул внутрь. Что тут у нас? Хм-м-м… Любопытненько…

В целом, сам факт наличия у сетника рюкзака меня несколько удивил, но мало ли, насколько развиты эти твари. Однако, разложив перед собой на полу содержимое, я испытал легкое недоумение.

Три двухлитровых пластиковых бутылки с мутной жидкостью. Несколько обернутых в тряпки факелов. Коробка охотничьих спичек. Мощный ручной фонарь. Пачка патронов — 5,45, под автомат — вот уж где полная неожиданность. Что-то мне подсказывает, что все это принадлежало явно не сетнику. Ибо если у этих тварей еще и автоматы есть — тогда вообще пиши пропало.

Готов спорить: тварь стянула рюкзак у кого-то из членов неудачливой поисковой группы, и, даже не задумываясь о том, что внутри, нацепила на спину, просто как украшение или элемент одежды. И мне очень повезло, что именно этот сетник прискакал меня ликвидировать.

Не знаю, было ли изначально в рюкзаке что-нибудь еще, но имеющийся набор как бы намекал: поисковики явно понимали, с чем могут столкнуться и к этому подготовились. Потому что мутной жидкостью в бутылках оказался бензин. Возможно, значительно выдохшийся, но, полагаю, все еще не утративший своих свойств. А еще там, на станции, глядя на свисающие с потолка паутинные лохмы, я подумал, что паутина должна очень даже неплохо гореть. Было бы чем поджигать… И сейчас, благодаря сетнику, которому хотелось выглядеть среди своих щеголем, у меня в руках оказалось кое-что получше обычной зажигалки.

— А жизнь-то — налаживается, — пробормотал я.

Усевшись прямо на пол в паре метров от трупа, я достал из вещмешка вяленое мясо, экпроприированное у дохлого мутанта, и принялся его сосредоточенно жевать. Война войной — а обед по расписанию.

Машинально разжевывая жесткие и слегка отдающие кислинкой волокна, я пытался придумать план. Бензин — хорошо. Спички — хорошо. Но не буду же я ползать по станции, поливая Центральный Узел из пластиковой бутылки? Что-то подсказывает, что сетники подобный вклад в их шедевр религиозного строительства не оценят… Хм. А что, если…

Чем больше я думал, тем меньше мне нравился придуманный мною план. Не потому что он не сработает, нет. Просто слишком велика была вероятность того, что сетники угробят меня прежде чем я я доведу его хотя бы до второго этапа. Но других вариантов я не видел. Так что…

— Ну что, Симба, — проговорил я, с сожалением пряча остатки мяса в мешок и запивая их несколькими глотками воды. — Готов локализовать мутагенную угрозу?

— Готовность — неактуальный параметр. Я — лишь программный код. Мои действия определяются алгоритмом, а не эмоциональным состоянием. Локализация мутагенной угрозы — задача носителя, и успешное завершение миссии зависит только от действий носителя. Моя задача — оказывать всестороннее содействие.

— Ну да, кто бы сомневался, — вздохнул я с усмешкой. — А я так надеялся, что ты скажешь «Конечно, Антей, посиди здесь, а я все сам сделаю»… Ладно. Погнали, железяка. Зажжем, так сказать, по полной. А то что-то они там совсем вяло работают, без огонька…

Подобравшись к краю тоннеля, я замер в тени, вглядываясь в мрак станции. Все оставалось по-прежнему. Тушинская дышала той же вязкой, затхлой жизнью: слизь стекала по сводам, коконы вздрагивали в своих ловушках, сетники сновали между колоннами, как механизированные муравьи, занятые делами своего извращенного улья.

Я вдохнул через рот, морщась — вонь здесь стала будто гуще, как будто станция ощущала мое возвращение. Может, и ощущала. Кто знает, на каком уровне срабатывает инстинкт у этой дряни…

Слегка отодвинувшись вглубь тоннеля, я присел у стены под большим пятном светящейся слизи, и разложил перед собой свою немудреную экипировку. Полосы ткани, нарезанные с камуфляжной куртки трупа, пачку патронов — тех самых автоматных, из рюкзака поисковика, бутылки с бензином, факелы… Свернув несколько полос ткани в бесформенные, плотные комки, я щедро пропитал их бензином, в центр засунул по горсти патронов и затянул. Получилось четыре увесистых «ежика». Отложив их в сторону, я занялся оставшейся тканью. Сформировав еще несколько комков, я сложил все в остатки куртки, свернул и приторочил к рюкзаку.

Арматурину я уже привычно приспособил под рюкзак за спину, топор воткнул в петлю на ремне, рассыпал остатки патронов по карманам пыльника, поправил налобный фонарь и выпрямился.

Ну, что ж. Остается надеяться, что все пойдет по плану. Очень шаткому, почти призрачному — но какой уж есть. Потому что другой придумать в этих обстоятельствах лично мне не под силу. Так что будем использовать тот, который имеется.

— Ну что, Симба, готовься к первому акту представления, — пробормотал я, скатывая один из шаров и нанизывая его на арматурину, как на шампур. — Сейчас будет жарко. В буквальном смысле.

— Уточнение: температура возгорания бензина при наличии открытого источника пламени составляет от четырехсот до пятисот градусов по Цельсию, — не преминул похвастаться своей эрудицией Симба.

— Спасибо, справочник. Уточнение принято к сведению. А теперь заткнись и дай сконцентрироваться.

Вернувшись к краю тоннеля, я осмотрелся. Диспозиция не изменилась. Хорошо. Ну, что, паучки, сейчас факир-гастролер покажет вам увлекательное фаер-шоу…

Я чиркнул спичкой о коробок, закрепленный на плечевой лямке, поднес огонь к пропитанной бензином тряпке, и дождался, пока комок вспыхнет. Пламя взвилось рыжим лепестком, огонь жадно взялся за ткань. Я поднял арматурину, размахнулся — и резким движением мернул пылающий шар в темноту станции.

Горящий комок, словно выпущенный из катапульты, огненным протуберанцем прочертил темноту, и по параболе шмякнулся где-то в глубине, среди плотных, свисающих с потолка полотен паутины.

Через пару секунд там занялось, затем — вспыхнуло. Сухая сеть загорелась весело и охотно. Огонь взметнулся вверх, расползаясь по потолку.

Станция ожила.

Ближайшие к очагу возгорания сетники шарахнулись в сторону, что-то заверещав. Вокруг огня быстро образовалось пустое пространство, и я усмехнулся. Не ожидали, уроды? Сейчас добавлю.

Я поджег следующий комок тряпок и отправил его в другую сторону. Там тоже весело полыхнуло. По станции будто волна пробежала, а по тоннелю пронеслись многоголосый визг и стрекотание. Кто-то шипел, кто-то царапал бетон, но общая эмоция прослеживалась четко — страх.

Ба, ребятки, да вы, никак, огня боитесь? Это я удачно зашел…

И тут начали взрываться патроны, завернутые в тряпку.

Сетники бросились врассыпную, колонию охватила паника. Я же, пользуясь общей неразберихой, быстро двинулся вперед. Отправил в теноту еще один пропитанный бензином комок тряпок, достал факел, поджег, швырнул к стене станции — туда, где в сетях паутины взрагивали коконы. Вспыхнуло, я усмехнулся и практически побежал дальше.

И тут я понял, что совершил ошибку. Стоило загореться паутине вокруг коконов, как послышалась раскатистая трель, и часть сетников моментально рванула в мою сторону. И только сейчас до меня дошло, чем именно эти коконы отличались от других, и почему они шевелились.

Потомство.

Я покусился на будущее колонии, и сетникам это явно не понравилось.

Прямо на меня выскочила здоровенная тварь. Распахнула пасть, собираясь заорать, но я со всего маху зарядил ей арматуриной прямо по оскаленной морде. Сетник качнулся, я прыгнул вперед и одним движением вбил ему в голову выскочивший из руки клинок. За спиной свистнуло, я резко развернулся и ударом второго клинка почти снес голову второму сетнику. Выругался, стряхнул тварь с лезвия, и на полусогнутых, стараясь держаться в тени, побежал к центру платформы.