Позывной «Минус» (СИ). Страница 58

— А сложно учиться? — с интересом спросил Минус.

— Нет, если конь спокойный. Для учёбы только смирный и нужен. А так ничего сложного. Если ты на мотоцикле умеешь, то и на лошади научишься.

— А долго учиться?

— Не быстро, — Кондратьев кивнул головой, — от способностей зависит. Так, чтобы без особых изысков, но добротно, то не меньше года. Азы освоить нужно, а потом скорее пойдёт. Может и за полгода неплохо поднатаскаться выйдет. Как заниматься и чего хотеть достичь в итоге. Ты ведь говорил, что в тир каждый день ездишь. Значит, дисциплина есть. Поставишь себе задачу и справишься.

Минус с сомнением поглядел на полковника:

— Умеете вы человека убедить. Даже интересно стало. Точно коня куплю, только не сейчас, слишком холодно. Уж если учиться, то лучше весной. Придётся осваивать копытный транспорт.

Кондратьев улыбнулся и они зашагали к ожидающему извозчику.

Глава 32

Лёгкий ветерок едва раскачивал тоненькие ветви, ещё без малейшего намёка на листву. Март хоть и выдался тёплым, но ночами подмораживало и высокий крепкий человек, несший за спиной громоздкий свёрток, едва не растянулся на склоне.

— Обэрэжно, — негромко произнёс второй, шагающий рядом без всякого груза, — а нэ то злэтыш звидсы до самого нызу.

— Так помог бы, — выдохнул человек с грузом. — Советы мне твои без нужды. Далеко ещё?

— Майже прыйшлы, — говоривший недовольно скривился. — Тут нэдалэчко, попид дэрэвами.

Ночь стояла безлунная и только впереди смутно виднелись ряды деревьев. Идущий без груза на миг замешкался, но тут же безошибочно определил:

— Ось, бачыш дэ тэмрява⁈ — произнёс он, указывая рукой влево.

— Тэмрява, — презрительно фыркнул второй. — Тут везде темно, как у чёрта в заднице. Веди давай.

Они зашагали левее и теперь глазам второго ясно открылось тёмное пятно, выделяющееся даже на фоне окружающей ночи. Идущий первым заговорил:

— Вхид. Дывысь, голову не зачэпы. Тут нызэнько.

Он чиркнул спичкой и отблеск пламени осветил вход в пещеру, и вправду низкий до крайности. Оба остановились рядом и второй, опустив свёрток на землю, принялся разматывать его. Из старого одеяла, покрытого пятнами крови, выкатилось тело подростка, смутно видимое в темноте. На трупе были надеты только трусы и один чулок. Руки были связаны. Внутри свёртка также оказалась куртка и другие вещи.

— Заносим, — проговорил второй. В тусклом свете очередной спички мелькнули его рыжие кудри. Он поднял тело под руки, не дожидаясь подельника, и согнувшись, медленно пролез внутрь пещеры.

— Цэй Боря шось заумнэ затияв, — произнес первый, прикурив папиросу. — Краще було б зарыты. Надийнише.

— Он здорово придумал, — выдохнул рыжий, усаживая тело в неестественной позе. — Тебе не дотумкать до такого, соломенная башка! И от байстрюка избавимся, твари проклятой, и жидов погромим. Вот увидишь, дело верное.

— Так казав Мыкола пэрэд тым, як його повисылы, — коротко усмехнулся человек. — Вирнэ дило — цэ так його заховаты, щоб не знайшлы. Ты як хочэш, Латыш, а я нэ маю змогы тут залышатысь. Я тоби допомиг и усэ, вшываюся. Нэ шукай мэнэ. Я и тоби нэ раджу в Кыеви блукаты. Знайдуть та повисять.

— Не каркай, Седой! — ответил рыжий, отправляя пачку тетрадей в выемку камня. — Не хочешь, так уезжай! Держать не станем. А мы ещё карманы бабками набьём! Это тебе не собор грабить. У жидвы всегда есть, чем разжиться!

— Дурэнь ты, — сказал человек добродушно. — И Боря тэж дурэнь. Вэлыки дурни. Росточком з бугая, а розуму ни хуя.

— Ты зубы сомкни, покуда не выпали, а то в кармане станешь носить, — ответил рыжий, но тоже беззлобно. — Умник выискался! Забыл, кто тебя к делу приставил? То-то и оно! У Борьки с головой всё в порядке.

— Хэ, — человек закашлялся папиросным дымом. — Дэ там… У нього вси клэпкы давно злэтилы. Ось побачыш. Згадаеш ще Кузьму.

— Вспомню, как на Кавказе стану кости греть, — усмехнулся рыжий. — Подумаю, где там Кузя? Жив али с голодухи помер⁈ Выпью тогда за тебя, дурака. Ты что и вправду решил уехать⁈

— Так, — Кузьма кивнул головой, — и тоби раджу. Дило, якэ мае гроши дать, повынно буты нэ складным, а як почынають мудрувать, то соби слызькый зашморг вымудровують. Цэ я тоби побожась кажу.

— Хрена лысого! — фыркнул рыжий. — Меня петля обойдёт! — при этих словах он трижды сплюнул за левое плечо. — Иди уже, Седой!

Подельник молча протянул руку и только после заговорил:

— Знайдуть його швыдэнько. Тут хлопци бувають. Прощавай, Иван! Зазря ты звьязався з нымы. Дывысь обома очыма. Ця сука кучерява — падлюка ище та. Обэрэжнисть попэрэд усього. Прощавай! — повторил он и стал медленно спускаться вниз, направляясь всё левее. Оставшийся на месте Латыш думал только о том, когда разыщут тело. Ему никогда не нравилось ждать. Поправив рыжие волосы, он мерно зашагал по склону. Пройдя достаточно далеко, Иван выбросил одеяло, замаранное кровью, и насвистывая себе под нос, продолжил путь.

Одесса встречала ярким апрельским солнцем и Минус невольно прищурился. Такое знакомое чёрно-белое ландо медленно катило по брусчатке. Несмотря на хорошую погоду Либа упрямо приказала поднять крышу и сейчас, изо всех сил прижавшись к Минусу, положила голову ему на плечо:

— Несколько месяцев прошло, — шепнула она, — а чувство такое, словно много лет. Помнишь, Сеня, как мы с тобой впервые ехали в нём?

— Да, — Минус улыбнулся, — помню, конечно. На выставку.

— Точно, — Либа подняла глаза. — Я тогда и решила тебя у Сонечки утащить, если выйдет. Я знаю, что свинство, но мне этого захотелось. Вот прям азарт пришёл. Смогу или нет⁈

— Кстати, как она⁈ — спросил Серёга. — Давно о ней ничего не слышно.

— Нормально. Писала мне, что всё хорошо. Осенью замуж собирается. Наконец-то тётя Майя вздохнет спокойно.

— За того… — Минус не мог вспомнить.

— Да, — фыркнула Либа, — за Арончика. Знаешь, Сеня, я никогда не понимала, как можно быть такой послушной! Ведь ей с ним в постель ложиться, а не тёте Майе. Я бы на такое ни за что не пошла. Фу!

— Может он ей нравится⁈ — Минус пожал плечами.

— Может… — Либа скорчила рожу. — Ты сам хоть в это веришь⁈ Просто ей проще сделать так, чтобы родителей не расстраивать.

— Хватит про них! — Минус пожалел о начатом разговоре. — Ты лучше мне скажи, на сколько мы приехали? Неделя, как и договаривались?

— Не знаю… — Либа сделала невинные глаза. — Я бы вообще с тобой отсюда никуда не уезжала. Представляешь, Сеня, только ты и я! Знаешь, — она тихо прошептала в самое ухо, — а ведь сегодня будет отличная ночь! Наконец-то можно не прятаться. Мы займём гостевой дом и не спорь! Я так хочу! Хочу почувствовать себя на месте Ани. Хочу просыпаться и засыпать с тобой. Понятно⁈

— Понятно, — Минус кивнул. — А дедушка Моисей? Что я ему скажу?

— А то он не понимает с какого перепугу я в Киев отправилась! — Либа хитро прищурилась. — Мне стыдно перед ним, но ничего не поделаешь. Он всегда говорил, чтобы я делала только то, что хочу. Вот я и делаю. И ещё, Сеня, чтобы ты знал. Мой дедушка никогда не отговаривал меня общаться с тобой. Никогда.

Минус молча кивнул. Он чувствовал вину перед всеми — Анечкой, Либой и её дедом, но ничего не мог поделать. Серёга увидел громадный особняк и грустно усмехнулся.

— Выше нос, Сеня! — Либа ткнула его рукой. — У нас всё замечательно! Ты посмотри, какое солнце! Нечего сидеть с кислым видом!

Серёга поцеловал её в щёку, улучив момент:

— Не считается! — тихо произнесла она, улыбаясь. — Ладно, Сеня, пойдём к дедушке, а Ильяс пока занесёт вещи. В гостевой! — проговорила она, обращаясь к вознице. — Мы бы помогли, но я больше не могу ждать!

Либа внезапно подобрала платье и быстро-быстро побежала к крыльцу. Минус, улыбаясь, поспешил за ней.

Старый Моисей был очень рад приезду Либы, но от Минуса не укрылось хорошо скрываемое им волнение. Сейчас, сидя за столом, Серёга медленно пил чай и протягивая руку за очередным кусочком пирога, оценивающе поглядел на Моисея. Минус не знал, стоит ли заговорить с ним при Либе, чтобы выяснить, что гложет старика или же улучить момент, когда её не будет. Пока Серёга размышлял, раздался звонкий Либин голос: