Леона. На рубеже иных миров (СИ). Страница 52

Ждать, к ее счастью, пришлось не долго. Совсем скоро обоз свернул с белокаменного тракта на мощеную небольшими светлыми булыжниками мостовую, пролегающую сквозь густой лес, и двинулся по ней, пока наконец не свернул с нее на обычную, проселочную дорогу.

— Подъезжаем, — радостно оповестил Словцен.

Леона с любопытством перегнулась через борт и выглянула из-за повозки.

Дорога привела их прямиком к огромному постоялому двору, стоящему посреди леса и огороженному высоким частоколом.

Обоз стал притормаживать.

Когда тяговые лошади первой повозки, сопроводив свое прибытие громким, голодным ржанием, наконец, остановились, встав почти в плотную к обтесанным кольям забора, по ту сторону что-то звонко щелкнуло, и в воротах отворилось небольшое окошко. В проеме на мгновенье мелькнули чьи-то прищуренные глаза, оглядывая прибывших, и тут же исчезли. Затвор с громким стуком захлопнулся. Послышалась быстрая возня, тягучий скрип, и ворота распахнулись, впуская уставших путников.

— Бальжин! — радушно протянул невысокий полноватый стражник, широко разводя руки. — Давно тебя не было видно в наших краях. Никак с ярмарок возвращаешься?

— А как же, с них самых. А ты, я гляжу, раздобрел, Солест, — добродушно пробасил Бальжин, усмехаясь и проводя рукой по смоляным усам.

Леона удивилась, услышав бодрый голос оружейника. Неужели, несмотря ни на что, он продолжал вести за собой обоз, сам управляя своими лошадками? Внутри вспыхнуло уважение к этому стойкому и духом, и телом мужчине.

— Что есть, то есть, — хохотнул стражник, потирая округлившееся брюхо.

— Хорошо дела значитца пошли, — с удовольствием заметил оружейник. — Рад тебя видеть в добром здравии! Как семья? Как там поживает твоя Огнежка, подросла небось?

— А то! Все уж, выросла девка-то. Хороша зараза. Только и успеваю, что гонять парубков от избы. Ишь женишки безусые, — хмыкнул он, покачав головой. — А Миленка у меня на сносях вона щас ходит, по осени разродиться должна. Хорошо, как видишь, живем, ладно все, — с теплой улыбкой проговорил мужчина.

— Гляди не переусердствуй с женишками, — хохотнул Бальжин. Стражник в ответ лишь махнул на это рукой: мол, да чего сделаться-то, разберемся.

— Ну, чтож, передавай Милене твоей мои поздравления да пожелания крепкого здоровья и ей, и дитятку.

— Спасибо тебе на добром слове, Бальжин, — поклонился страж. — Да ты сам и передай. Она нонче-то тут, с женкой Тарна где-то сидит, сдружилися последнее время они. Встретишь небось. Да ты проезжай скорее, Тарн будет рад тебя видеть.

Бальжин тряхнул вожжами, и, вслед за его повозкой, тронулся весь обоз.

Они проехали сквозь ворота и Леона, все еще с интересом выглядывающая из-за борта повозки, увидела широкий, сложенный из серого камня трехэтажный трактир. Перед ним находилась большая крытая коновязь, которую Леона с интересом рассматривала, пока обоз не свернул и, минуя здание, не проехал дальше, в глубь подворья. Они завернули за трактир, проехав мимо длинных конюшен, находящихся по другую сторону, и выехали на просторный, свободный от построек двор, где обособленно друг от друга, уже расположились два небольших обоза, и стояли единичные телеги, да кибитки. А на другой стороне двора, встав по ближе к трактиру, находилась большая баня, из трубы которой курился сизый дымок, обещая уставшим путникам горячий пар и чистую воду.

Бальжин увел свой обоз в свободную сторону, выстроив повозки в единый ряд, вдоль частокола. На помощь им тут же поспешили пара конюших помогать распрягать из-под оглобель лошадей и по очереди уводя их в стойла.

Как только колеса ее кибитки остановились, девушка с нетерпением выпрыгнула из повозки и скорее направилась в сторону Бальжина. Оружейнику уже помогли спуститься с облучка и он, тяжело опираясь спиной на борт повозки, о чем-то беседовал с уже виденным ею ранее черноволосым мужчиной.

Заметив его, Леона в нерешительности замедлилась, бросив на незнакомца опасливый взгляд. Хоть она и видела теперь, что это совершенно другой человек, но отголоски пережитого днем страха еще давали о себе знать, заставляя ее в полной мере неразумно испытывать к нему смесь вовсе не добросердечных чувств смешанных с вполне понятным чувством стыда за свое неразумное поведение.

Мужчина тоже заметил ее. Словно поняв ее замешательство, он закончил переговариваться с оружейником, развернулся и, взяв под уздцы темно-бурого коня, не дожидаясь помощников, сам повел его в сторону конюшен. Походя мимо, он бросил на нее короткий взгляд и, не сбавляя шага, едва заметно кивнул. Леона растеряно кивнула в ответ и, слегка обернувшись, озадаченно посмотрела ему в след. Развернувшись обратно в сторону Бальжина, она поняла, что оружейник уже увидел ее. Тепло улыбаясь, он наблюдал за тем, как она приближается и, не двигаясь с места, ждал пока она подойдет.

Леона почувствовала, как на лице ее расплывается ответная, не менее теплая улыбка. Она остановилась перед Бальжиным и, молча переминаясь в нерешительности, счастливо улыбалась. Наконец не выдержав, она смущенно прижалась к нему в коротких крепких объятиях.

— Я так рада, что с тобой все в порядке, — искренне сказала она, отступая.

Ответить Бальжину не дали. Рядом раздалось громкое укоризненное ржание и в бок Леоне ткнулась конская морда. Девушка засмеялась и ласково запустила руку в дымчатую гриву.

— Да Флокс. То, что с тобой все в порядке, я тоже рада, — нежно проговорила она, почесывая друга по шее. Удовлетворенный конь, тихонько фыркнул, ткнувшись носом ей в лицо, и отвернулся, заинтересовавшись теперь сочной травкой под своими копытами.

Мужчина тихонько посмеялся в усы, и когда Флокс позволил продолжить им беседу, и Леона, улыбаясь, вновь повернулась к оружейнику, он низко, признательно поклонился.

— Благодаря тебе, девонька, — проговорил Бальжин, положив широкую ладонь на ее плечо и благодарно улыбаясь. — Я по правде-то сказать мало чего помню, смутно оно в голове все. Помню холодно было до одури и расплывалось все вокруг. Но временами получалось различить твое лицо, и ты мне чего-то говорила. Токмо выглядело это так, словно не сама ты, а твое отражение в воде, и губы-то твои так медленно-медленно двигались. Да помню еще, как ногу всю будто каленым железом облили. А потом враз легко стало да тепло.

— Я бы не справилась одна, — честно ответила девушка, смущенно улыбаясь и чувствуя, как приливает к щекам обжигающая краска, а в носу начинает пощипывать от этой искренней признательности.

Бальжин махнул рукой.

— А мы бы не справились вовсе. Я-то уж точно не выкарабкался бы. Так что девонька я хоть толком-то и не помню чего было-то, но то, что я жив твоя заслуга. Если бы не ты, я бы тут щас не стоял да языком не трепал. — Мягко проговорил он. — Да если бы и не помнил, ребята б мне забыть не дали, — хохотнул он. — Ты ведь нас всех спасла. Не иначе Боги мне тебя послали.

Она тихонько улыбалась и не знала, что ответить от смущения. Ей было так тепло на душе от слов Бальжина, так хорошо и радостно, от того, что она смогла спасти хорошего человека, и одновременно так печально, что не все выжили после сегодняшней ночи, что чувства внутри свивались в единый, спутанный комок, и она ничего не могла ответить мужчине на его благодарность, молча переживая внутри эту обжигающую бурю эмоций. Леона вдруг вспомнила про меч и ей стало ужасно стыдно. Во время боя она потеряла одолженное и явно дорогое оружие. Улыбка сошла с ее лица. Девушка печально нахмурилась и пристыженно опустила на мгновенье голову.

— Бальжин, прости, я потеряла твой меч, — тихо проговорила она, чувствуя, как встают комом в горле эти слова и от стыда начинают гореть щеки.

Бальжин негромко, рассмеялся тихим, грудным смехом и, снова положил руку ей на плечо.

— Ох, девонька, — покачал головой он. — Да даже если бы меч был утерян, я бы не осерчал на тебя. Это был бой, — твердо сказал он. — А в бою случается всякое. Тем более, я ведь сам отдал его тебе.

Леона растерянно посмотрела на мужчину. Если бы был утерян? Что это значит? Неужели его нашли? Сердце сделало внутри радостный кульбит предвкушения. Неужели клинок снова у него и ее совесть может быть спокойна? Мужчина хмыкнул и, повернувшись к распрягающему у соседней повозки лошадей Немиру, позвал, повышая голос: