Леона. На рубеже иных миров (СИ). Страница 51

Девушка решительно потянулась к поясу, пытаясь нащупать кинжал, но к ее полнейшему ужасу, клинка на месте не оказалось. Она быстро глянула вниз, удостоверяясь в этом, и вновь подняла дикий взгляд на мужчину, стараясь быстро придумать способ, как с ним расправиться и сбежать. И в этот момент, под проникшим на мгновенье сквозь всколыхнувшиеся части полога светом, стало вдруг видно, что волосы его вовсе не рыжие, а темные, изрядно прореженные густой сединой, а лицо его не обезображено страшными шрамами, и глаза вдруг оказались совершенно обычные — карие.

За проемом полога мелькнула знакомая кобылка Словцена и его вихрастая светлая голова. Он ехал прямо за повозкой, устало ссутулившись в седле, и, заметив внутри какое-то движение, обеспокоено подъехал ближе, старясь заглянуть в щель меж колышущимися половинками полога.

Рядом продолжал настороженно сидеть напряженный хмурый мужчина, оставаясь на чеку, и готовый в любой момент вновь подорваться ловить одуревшую девку.

Она шевельнула губами, пытаясь что-то ему сказать, но сталось вдруг, что это стоит огромных, казалось бы, не подъемных сейчас усилий; перед глазами стало все вытягиваться вдаль, сужаться; силуэт незнакомца, находившийся прямо перед ней, начал удаляться от нее, а сознание быстро меркнуть.

— Я же говорил, что не стоит пока вставать, — недовольно пробормотал мужчина, аккуратно укладывая бессознательную девушку обратно.

***

Когда она очнулась в следующий раз, в повозке кроме нее никого уже не было. В ящиках продолжали все так же дребезжать и позванивать нераспроданные товары Бальжина, а сквозь трепыхавшиеся половинки полога все так же проникал дневной свет.

Сонно хмурясь, девушка осторожно приподнялась на локтях, недоуменно глядя на чужой плащ на котором лежала, еще раз осмотрелась и медленно перетекла в сидячее положение, оперевшись спиной на стенку трясущейся кибитки. Несмотря на то, что она еще ощущала некоторую слабость в теле, которая должно быть была последствием чрезмерных нагрузок на отвыкшие от тренировок мышцы, чувствовала она себя на удивление бодро. Единственное, что ей сейчас действительно досаждало — это легкий голод и жажда. Что было весьма удивительно, ведь после всего того, что случилось за последнюю бессонную ночь, после того, сколько сил и времени она потратила на борьбу за жизнь Бальжина, после того, сколько сил влила в него чтобы удержать его по эту сторону грани, она должна была бы не меньше пары ночей оставаться без сознания и прийти в себя полностью обессиленной и мучимой ужасным голодом.

Девушка жадно пошарила вокруг взглядом, но ничего похожего на бурдюк или баклагу не нашла. Она разочарованно откинулась головой на стенку повозки, но затылок нещадно стал биться об трясущуюся стенку. Недовольно вздохнув, она подняла голову и устало опустила ее на грудь. На лицо упал пробившийся к ней лучик света, и девушка задумчиво повернулась в сторону треплющихся половинок полога. Поднявшись на ноги и придерживаясь за ящики и стенки повозки, чтобы не упасть, попадись под колесо особо крупная кочка, она подошла ближе к выходу и сдвинула пыльные половинки полога, впуская яркий солнечный свет внутрь кибитки и пораженно глазея на открывшийся перед ней вид.

Первое, что она с облегчением подметила, это то, что, судя по всему, они продолжали двигаться обозом — прямо за ней все так же ехал на своей кобылке уставший Словцен, недалеко от него ехали пара наемников, а следом за ними катилась еще одна кибитка Бальжина. Но вот, что так впечатлило девушку, так это то, что лошадки сейчас, громко стуча подкованными копытами, вышагивали по широкой белокаменной дороге. Мимо, то и дело, проезжали незнакомые верховые люди, груженые телеги, кибитки, и кареты, которые ей прежде доводилось видеть лишь в детстве.

Словцен заметил выглянувшую девушку и светло, с нескрываемым облегчением, ей улыбнулся. Она ответила ему не менее доброй улыбкой.

— Как ты себя чувствуешь? — повышая голос, спросил у нее друг, подъехав чуть ближе.

— Хорошо, только пить очень хочу. Где Флокс?

— Впереди идет, рядом с головной повозкой, она прямо перед тобой едет.

Крепко придерживаясь, чтобы не выпасть, девушка придвинулась к самому краю, перегнулась через борт, вытягивая голову, и выглянула за повозку, высматривая своего дымчатого друга и убеждаясь в сказанном — ее конек мирно шагал впереди на привязанном к первой кибитке чембуре.

Она облегченно улыбнулась и втянулась обратно в повозку, вновь поворачиваясь к Словцену.

— Поймаешь? — спросил друг, показывая на лежащую в его ладони пузатую баклажку.

Девушка согласно кивнула, и он кинул ей сосуд, попав ей прямо в протянутые вперед ладони. Она поспешно откупорила его и с наслаждением отпила нагревшуюся на солнце воду.

— Спасибо, — поблагодарила Леона, утолив жажду и показывая, чтобы парень был готов ловить баклагу обратно.

— Да оставь пока себе, — благодушно ответил парень, махнув рукой.

Она согласно кивнула и, скрывшись на мгновенье за пологом, закинула баклажку в глубь повозки, целясь в расстеленный на полу плащ.

— Как Бальжин? Кто-то остался с ним? — участливо спросила девушка, заткнув половинку полога за ящик, и усаживаясь прямо у самого борта кибитки.

Несмотря на то, что покидая тогда его повозку, она уже знала, что с оружейником теперь точно все будет хорошо, что ничего уже не угрожает его жизни и нужно лишь время на его восстановление, она все-таки волновалась — точно ли все прошло успешно? точно ли у нее получилось?

— С ним Немир оставался, — кивнул парень. — Он уже пришел в себя, с ним все в порядке.

Леона облегченно улыбнулась. Ответ Словцена унял последние ее сомнения, и она почувствовала, как уходят ненужные переживания, оставляя за собой приятную легкость на душе. Теперь оставалось лишь своими глазами увидеть мужчину в добром здравии и собственноручно сменить ему припарку, убедившись, что заживление идет успешно.

В голове у нее крутилось еще море вопросов, но ситуация сейчас, увы, вовсе не располагала к долгим беседам — все же говорить, повышая голос и пытаясь расслышать собеседника за грохотом телег — это мало приятного, да и рядом ехали наемники, невольно становясь слушателями их разговора, и затягивать при них свою беседу было бы неприлично.

— Куда мы едем? Скоро привал?

— Все туда же, ничего не изменилось. Кирьян недавно подъезжал, узнавал не пришла ли ты в себя, говорит, мы скоро доедем уже. Сегодня рано встаем на ночной привал.

Девушка молча кивнула и, прищурившись, глянула на небо — судя по положению солнца, а оно хоть и стояло еще высоко, но уже неуклонно двигалось к западному горизонту, приближался вечер.

То, что подходило время обещанного привала, несказанно ее радовало и заставляло поднабраться терпения и унять ненадолго свое волнение. Она откинулась спиной на ящики и, стараясь ни о чем не думать, стала с интересом разглядывать дорогу и встречающихся им путников. Про белокаменный тракт она была немало наслышана, и он стал для нее тем маленьким чудом, которое она давно грезила увидеть своими глазами. К ее удивлению, ничего из того, что она знала о нем с чужих слов, не оказалось выдумкой — камни, которым он был выложен, действительно были огромны и сияли невероятной белизной, а ширина его была столь велика, что по нему свободно могли ехать не меньше двух обозов, каждый в свой ряд, и в довесок к этому еще пару-тройку рядов конных.

И все же, как бы девушка не пыталась отвлечься, восхищаясь белизной и формами камней, которыми был вымощен тракт, мысли ее все равно раз за разом возвращались к пережитой ночи. К маме, к Бальжину, к тому незнакомцу, который оказался с ней в повозке, когда она впервые очнулась, и снова к пережитой ночи, к безжизненному Богше лежащему посреди поля битвы, к огромному зверю, к умирающему от ее руки человеку, к Немиру, оттащившему ее подальше от боя, к падающему на землю Словцену, к потерянному оружию, к погибшим наемникам… Ни на секунду ей не удавалось забыться, а все эти сцены до ужаса живыми картинками вставали у нее перед глазами, принося с собой пережитые недавно эмоции, запахи, звуки…