Леона. На рубеже иных миров (СИ). Страница 34

Стоит ли рассказывать об услышанном Бальжину? А что говорить? Что услышала в лесу странный неприятный разговор о том, что она кому-то мешает? А ведь в том может и не быть дурной подоплеки. Вполне кто-то из мужчин может негодовать от того, что из-за нее им приходится себя вести сдержаннее или терпеть какие бы то ни было неудобства. Вероятно, Бальжин сочтет это не более, чем бабьей придурью, и просто посоветует не обращать внимание.

«…Будет моим парням развлечение…», — снова прозвучал холодный голос у нее в голове. Не похоже это на пустяковое негодование, не похоже…

Костер горел маяком в темном лесу, отражаясь на деревьях красноватыми бликами. Ночную тишь нарушали доносящиеся от стоянки громкие мужские голоса и взрывы дружного громоподобного смеха. Чем ближе девушка подходила, тем явственнее чувствовала манящий аппетитный запах готовящейся на костре птицы. Приблизившись к лагерю, Леона, наконец, решилась идти свободно, не таясь и не боясь вызвать подозрений.

Она вступила на освещенную костром поляну с безмятежным видом полным невозмутимости и спокойствия. Она просто сходила по нужде, и уж точно не стала невольной слушательницей чьих бы то ни было разговоров. Не подавая вида, что она встревожена, девушка прошла к повозкам кузнеца и, расстелив принесенный заранее теплый плащ, уселась рядом с ним на землю — подальше от огня и основной группы людей. От чего-то с Бальжином ей становилось спокойнее. Разумеется, собираясь ехать с обозом полным мужиков, она понимала, что говорить будут вовсе не о кружевах, да лютиках, но все равно ощущала себя неуютно среди такого количества мужчин. А уж после услышанного разговора и вовсе на душе стало тревожно.

Бальжин сидел на коврике из толстой дубленой кожи, подогнув под себя одну ногу, и чистил тыквенные семечки, расслаблено общаясь с сидящим рядом Чеславом. Он улыбнулся присевшей рядом девушке и протянул горсть семечек.

— Ну как тебе наша компания, а? — спросил он.

Девушка замешкалась, не зная, что ответить. Что они ее немного пугают? Такая себе благодарность выходит за любезное дозволение совершенно бесплатно примкнуть к охраняемому обозу.

— Не привычно, — ответила она, принимая предложенное угощение, и провожая взглядом вставшего и направившегося к костру Чеслава.

Бальжин понимающе хмыкнул и задумчиво посмотрел на собравшихся вокруг костра мужчин. Те, довольно охая, снимали ножами приготовленные птичьи тушки с деревянных вертелов и выкапывали из тлеющих в уголке костра углей печеные клубни. Над лагерем стоял умопомрачительный сладковатый запах готового, обливающегося соками, мяса, на котором желтоватыми бликами отражались яркие всполохи огня.

— Ты вот что, девонька. Полезай-ка ко мне в повозку спать, чего тебе комарье кормить. Там места не шибко много, но думается мне, тебе хватит.

Девушка благодарно улыбнулась.

— Спасибо, Бальжин.

Мужчина встал, сладко потянулся, потер своей широкой ручищей шею и направился к костру. Уже на ходу, он оглянулся и басовито позвал, не сбавляя шага:

— Айда есть, пока не остыло.

Леона кивнула, но вставать и идти к костру не спешила, в нерешительности закусив губу и глядя на удаляющуюся спину оружейника. Неловко ей как-то было вот так просто подсесть ко всем, словно она своя. С другой стороны, не будет же она себе отдельно котелок ставить. Не хорошо ведь получится. Будто она чурается спутников.

В животе призывно заурчало. От витающих вокруг аппетитных запахов едва не закружилась голова. Заключив, что она все же присоединится к общей трапезе — не сидеть же голодом всю седьмицу, пока они будут в пути, — девушка сложила так и не тронутые семечки в карман, отвела от лица прядку и, собралась было вставать, когда вдруг заметила, что от общей группы пирующих мужчин отделился один силуэт и направился в ее сторону.

Леона присмотрелась — в темноте ночного леса, на фоне пылающего костра, все очертания смазывались, теряясь в густых причудливых тенях и танцующих отблесках пламени, и от того понять сразу кто это, было трудно. Она невольно напряглась, вспоминая услышанный в лесу разговор. Разум твердил, что опасаться нечего, вреда ей никто не причинит, тем более сейчас — на виду у остальных. Но недобрые слова уже успели вызвать у нее смутное тревожное чувство. Внутри пробудился давно уже забытий липкий страх. По телу пробежала волна неприятных мурашек.

Мужчина приблизился, и Леона, наконец, смогла его рассмотреть. Улыбаясь, он остановился в паре локтей от нее, держа в руках две наполненные едой миски. Девушка выдохнула, лишь сейчас осознав, насколько она была напряжена.

— Ты не против? — спросил Кирьян, кивая на место рядом с ней.

— Нет, располагайся, — добродушно ответила девушка, пододвигаясь и освобождая край плаща.

Мужчина устало сел на освободившееся место. Поставив стопы на землю и уперевшись локтями в согнутые колени, он протянул Леоне одну из мисок и усмехнулся.

— Я подумал, что ты голодна не меньше нашего.

— Спасибо, — она благодарно улыбнулась и приняла угощение. — Это ты правильно подумал, — девушка весело усмехнулась.

— А чего не шла? Там уже во всю пируют.

— Я как раз собиралась, — улыбнулась Леона, не став признаваться в собственных сомнениях.

Она вдохнула пряный аромат, идущий от еды, и моментально почувствовала, как рот наполнился слюной, а желудок жалобно завыл.

В миске лежал большой кусок поджаренного на костре неудачливого тетерева, щедро сдобренный солью и травами, и несколько завернутых в лопух — чтобы не испачкали все золой — запечённых в углях картофелин. Сверху половину миски собой закрывал кусок мягкой, толстой и еще теплой лепешки, которые мужчины разогревали на больших, раскаленных в костре камнях.

— А откуда птица? — спросила девушка, отламывая от лепешки большой кусок и смачивая его в вытекшем в миску жире.

— Поймали. Мы снедь-то ведь обычно в харчевнях покупаем, тех что по дороге лежат. Или у людей, если мимо селений каких едем. В этот раз-то все в Яровищах закупили, еще со вчерашнего вечера, только мясо ж не повезешь целый день по жаре, пропадет. Пришлось самим настрелять, — ответил мужчина, отвлекшись от разделывания грудинки.

— Я не видела, чтобы кто-то охотился, — недоуменно сказала девушка, слегка повернувшись в сторону собеседника.

— Так, а кто ж охотится на тракте-то. Ты много дичи видела пока ехала? – хмыкнул мужчина, насмешливо поднимая брови.

— Я не присматривалась, — пожала плечами девушка.

Она аккуратно взяла птичий окорочок за кость и с наслаждением откусила большой, еще горячий кусок. Мясной сок тут же полился в рот, и она едва не застонала от блаженного удовольствия. Хотелось закрыть глаза и заурчать, настолько она была голодна, и настолько восхитительно вкусным казался этот нехитрый ужин после целого дня пути.

— Да некого там стрелять. Что птица, что зверье — они стараются подальше от людей быть. Поэтому нужно глубже в лес уходить-то за дичью. Мы ж не только рядом с обозом идем, но и лес по близости просматриваем, — пояснил наемник, утирая ладонью рот от птичьего жира. — А кто в лес углубляется, тот и охотится. По возможности, само-собой. Этого я подстрелил, — закинув в рот кусок лепешки и подмигнув, похвастался мужчина.

— Так ты хорош в стрельбе? — доедая мясо, и искоса взглянув на собеседника, спросила девушка.

— Не плох, — не стал отрицать наемник, — но все же с мечом обращаюсь лучше, — признался он, разламывая еще горячую картошку, и аккуратно снимая с нее черную горелую корочку.

— А где ты учился? — поинтересовалась Леона, повторяя манипуляции наемника с пачкающимися гарью клубнями.

Мужчина удивленно поднял брови.

— Почему ты едешь одна? — весело щуря глаза, вопросом на вопрос ответил мужчина.

Леона понятливо усмехнулась и более не отвлекалась от еды, и не задавала неуместных вопросов. С ужином оголодавшие путники покончили быстро.

Кирьян сыто утер ладонью рот, отставил опустевшую миску и, посмотрел на собравшихся у костра мужчин.