Леона. На рубеже иных миров (СИ). Страница 22

— У тебя навка, — и передал погремушку подруге.

Леона кивнула, приняла коробок, обрадованно посмотрела на выпавший у нее белый камушек, положила наугад одну из своих карт на поле и передала коробочку обратно.

Словцену выпал красный — его ход. Он задумался. Если она так просто положила навку, видно карта, о которой она сказала ему прежде, это точно не нечисть, а воин, или чародей. Он достал ее и положил поверх утопленницы. На карте был изображён воин, со светящимся голубым светом мечом.

— Ура! — Обрадовался Словцен.

Они с Леоной вернули уже выпавшие камушки обратно в коробок и взяли еще по одной карте.

Леона, едва взглянув на его новую карту, тут же забрала коробочку, взволнованно потрясла и, увидев белый камень, положила одну из своих навок на поле. Друг понял ее без слов — значит карта, которую он только что взял, имеет силу восемь и больше, если это чародей, и десять и больше, если это воин, и может побить даже самую сильную навку, у которой максимальной мощностью была девятка. Хотя, если считать тех навок, у которых сила от десяти до пятнадцати… Но таких они обычно называли упырицами, а у Леоны их не было, он бы ей сказал, и она это точно понимала, выкладывая свою нечисть на поле.

Он потряс коробочку. Увидев на ладони красный камушек, Словцен чуть не подпрыгнул от радости этому везению и сразу же выложил свою новую карту поверх Леониной навки. На его картинке был еще один воин. Он держал в руках изогнутый кинжал, а на груди у него висел огромный сияющий рубиновым светом амулет.

Игроки снова взяли по карте и ссыпали свои камни обратно в коробок.

— У тебя появился мастер, — сказал Словцен, увидев, что подруге выпал красный камень, и ткнул в карту, которую Леона взяла в прошлый раз.

На ней был нарисован длиннобородый чародей с фиолетовыми глазами, держащий в руках маленькое солнце. Мастер был самой мощной картой и имел силу пятнадцать. Леона отделила его от остальных, зажав карту указательным пальцем, и передала коробок другу. Ему снова выпал карминовый камушек. «Вот же везунчик», — подумала Леона, — «Третий ход подряд его».

— У тебя есть воин, — сказал парень, ткнув пальцем в одну из ее карт, и передал коробок.

Самая слабая карта воина обладала четвертой мощностью. Воины, ниже семерки, могли бить только самую слабую нечисть, которая была на две единицы слабже их самих. То есть воин с четверкой мог побить только нечисть с двойкой, а воины с пятеркой, могут одолеть только нечисть с тройкой.

Леона переложила карту за мизинчик, чтобы не забыть о ней и с надеждой потрясла коробочку.

— А у тебя есть кикимора, — сказала Леона, радостно увидев на ладони белый камень, и указала на одну из карт Словцена. Тот переместил эту карту, сделав ее самой крайней, чтобы не потерять.

— У тебя чародей, — сказала Леона, указывая на одну из карт друга, когда увидела у него на ладони белый камень — ее ход.

Словцен запомнил карту, посмотрел на руку подруги с карточками и снова нахмурился, отдавая коробок. Очень нужно было, чтобы выпал его ход.

— У тебя есть две карты с силой пять, — сказал он радостно, увидев, что подруге выпал-таки карминовый камень, и указал на озвученные карточки.

Леона запомнила, передала короб. Белый! Она снова посмотрела на карты друга и положила на поле ту навку, на которую только что указывал Словцен. Парень все понял. Если она спокойно кладет нечисть с пятеркой, то его чародей имеет мощность пять или больше. Он передал подруге коробочку, взволнованно ожидая, что же у нее выпадет. Увидев на ее ладони красный камень, парень без промедлений со шлепком выложил свою карту на поле и тут же чуть не взвыл от досады. Он ошибся! Перепутал карту и положил вместо чародея кикимору! Как глупо!

Игра заканчивалась с первой ошибкой. Они проиграли.

— Ну вот! Так не честно! Давай еще разок, игра слишком быстро прошла, ведь глупо получилось, — взмолился Словцен.

— Э, нет, братец, — девушка сложила свои карты, закинула в рот заранее очищенную тыквенную семечку и укоризненно сощурилась, — договаривались на одну. Завтра ведь правда вставать рано, я бы хотела нормально отдохнуть после долгой дороги. Давай немного поболтаем и ляжем спать. — Это не было вопросом, но Леона все же вопросительно подняла брови, ожидая ответа.

Словцен недовольно скривил лицо, и нехотя кивнул. Азарт в нем уже успел разгореться, подстегивая его изнутри, и заканчивать на этом совершенно не хотелось. Но подруга была права — и правда ведь договаривалась на одну. И все же завтра они обязательно отыграются! Решил парень, собирая карты и камушки обратно в берестяные коробки и убирая их в карман.

— А помнишь, как мы лет пять назад мамке крысу дохлую подбросили на кухню? — спросил Словцен, вставая и разливая по кружкам сыто.

— Помню, — простонала Леона, сдерживая смех и пряча заалевшее от стыда лицо в ладошках. Они с ним вечно проказничали.

— Мне до сих пор припоминают ведь. Тебя тогда только пожурили, а мне батька так уши надрал, — хохотнул парень, подавая девушке кружку с холодным напитком.

— Ты мне что, пожаловаться на тяжелую судьбинушку решил? — спросила она, принимая кружку.

— Ну да. Не справедливо это. Вам девчонкам всегда все с рук сходит, — наигранно обиженно вздохнул парень и отпил из своей кружки.

— А ты не переживай на этот счет. Я, когда домой приехала, меня Ружена знаешь, как по лесу потом гоняла. Говорила, что, мол, шибко много сил у меня, видать, накопилось, раз до таких … мм … шалостей додумалась, — усмехнулась Леона, подбирая слово так, чтобы не посрамить наставницу, которая иногда не пренебрегала крепким бранным словом.

Они проболтали весь вечер, сщелкав пол миски семечек и начисто опустошив весь жбан, пока не пропели первые петухи[8]. Словцен, раздосадовавшись на то, что время уж как-то слишком быстро летит, ушел к себе, а Леона, наконец погасив лучину, забралась под одеяло и моментально крепко уснула.

[1] Мочало — размочаленные (размятые) волокна из лубяной части коры молодой липы, из которой могут изготавливаться мочалки.

[2] Травень — месяц, соответствует месяцу май.

[3]Сбитень — медовый взвар на травах.

[4] Жбан — деревянный кувшин с откидывающейся крышкой

[5] Сыто — медовый напиток.

[6] Вторые петухи — Около 2-3 часов ночи.

[7] Карминный – темно красный.

[8] Первые петухи — около полуночи — часа ночи.

Глава 8

На все село с гудящей ярморочной площади разносилась задорная музыка свирельщиков да нестройный шум голосов с растянувшихся на всю центральную улицу торжищ. Там длинными рядами выстроились торговые палатки с вывесками, да вперемешку с ними стояли небольшие телеги с товарами, обвязанные яркими, развевающимися на ветру лентами, передвижные повозки-лавки, и даже простые торговые столы, покрытые цветастыми тканями.

Со всех сторон раздавались выкрики торговок и купцов, нахваливающих свои товары и зазывающих поглядеть, потрогать да купить. Люди заполонили все свободное пространство, толпясь у палаток и разгуливая меж торговых рядов.

— Подходи! Разбирай! Пирожочки с пылу, с жару! С мясом, с капустою, с яблочками! Тесто, как пух, воздушное! — громким низким голосом завлекала дородная разносчица, проходя через толпу с огромным заваленным выпечкой лотком.

— А ну-у! Кому утварь стряпушную? Скалки гладкие да узорчатые! Черпаки и ополовники с резными ручками! Горшочки, утятницы да крынки расписные! Ухваты чугунные с ручками дубовыми! Век прослужат! Подходи да выбирай, люд честной! — доносилось от огромной палатки, заполненной разнообразной домашней утварью.

— Яблочки моченые! Сладкие да мягкие! Подходи, народ, да пробуй разносолы ароматные! Огурчики хрустящие да помидорки соленые! Грибочки белые, дюже вкусные! — выкрикивала молодая женщина, стоя за небольшим прилавком, покрытым карминовой узорчатой тканью и заставленным деревянными кадками с мочеными яблочками и соленьями.