Газлайтер. Том 31 (СИ). Страница 18

Вживляю крылья и ему — всё по той же схеме. Синхронизация пошла. Магия оборотня начинает резонировать с новыми органами, энергия поднимается.

— А теперь давайте полетайте, — командую.

Зела без сомнений вылетает в окно, как будто делала это всю жизнь. Я проверяю её энергосетку — источник стабилен, даже усилился. Всё хорошо.

Бер тем временем стоит у окна, белый как простыня.

— Я… боюсь высоты… — бормочет.

Зела, сделав вираж, тут же возвращается. Хватает его за шиворот:

— Давай, женишок!

И просто выкидывает его наружу.

Бер орёт. Несколько долгих секунд орёт так, будто его жарят на гриле, но потом начинает махать. Крылья слушаются. Он поднимается, сначала неловко, потом всё увереннее. Уже через минуту делает круг над крепостью.

В это время рядом возникает Ломтик. Останавливается, глядя вверх на летающих альвов. Мордочка у него сосредоточенная. Он отращивает себе здоровенные, слоновьи уши и начинает махать ими, поднимаясь в воздух. Выглядит, как какой-то мохнатый Дамбо.

— Ну ты старайся, старайся, — хмыкаю я.

После экспериментов с крыльями херувимов я, конечно, призадумался. Пять комплектов ещё лежат у меня в резерве — и что с ними делать, пока не решил. Один, правда, заранее оставил себе на всякий случай. Хотя для полётов есть варианты куда удобнее — хоть тот же Дар левитации у ящеролюдей.

Но вот усиление внутренней магии — совсем другой разговор. Тут крылья действительно работают как катализатор, и это уже не шутки.

На следующий день я ненадолго вернулся в Молодильный Сад. Кстати, лагерь преобразился — теперь он всё больше походил на полноценный посёлок: куча модульных домиков, а посередине — большая лаборатория.

Не успел я зайти во двор, как Лакомка в зелёном обтягивающем комбинезоне тут же налетает и обнимает:

— Дорогой мелиндо вернулся!

В этот же миг из дома появляется Красивая с довольной тигриной мордочкой. А Змейка, высунувшись сквозь стену, фыркает:

— Мазака!

Смеюсь. Приятно, когда в стольких местах тебе рады. Нет, всё же есть своя прелесть в большом роде — это значит, что и любящих людей дофига.

Но я ведь сюда не просто так приехал. Сегодня должны прибыть Гюрза и сир Гремуческ — принести извинения. Конечно, этого сира мне видеть меньше всего хочется, но порядок есть порядок. Мы же дворяне, и если мою жену оскорбляют всякой похабщиной, то либо искренне извиняются, либо умываются кровью.

Пообщавшись с Лакомкой, решили, что встречать их будем во дворе — в дом не впускать.

Вот подъезжает и кавалькада: дроу на чёрных конях, кольчуги блестят. За ними два экипажа; из первого выходит Гюрза, тряхнув копной чёрных волос с алой прядью. Из второго выползает понурый Гремуческ.

— Король Данила! — приветствует меня реверансом Гюрза и бросает на сира-дроу требовательный взгляд.

— Ваше Величество Данила… — Гремуческ низко кланяется. — Извини меня, пожалуйста, за неподобающее поведение. Я вёл себя очень грязно по отношению к королеве. Прошу, примите извинение, — он указывает на повозку с сундуком. Один из рыцарей-дроу открывает крышку, а там — золота на десятки миллионов.

Я молчу. Деньги мне, откровенно говоря, сейчас не помешают. Но куда важнее другое: Лакомка стоит сбоку с поднятым подбородком.

— Что думаешь? — спрашиваю мнения у благоверной по мыслеречи.

— Мелиндо, да пускай этот убогий идёт восвояси, — пожимает плечами жена. — Даже возиться с ним не хочется.

— Итак, — говорю вслух. — В первый раз мы с супругой вас простим, сир. Надеюсь, вы к нам больше не будете наведываться без приглашения.

— Огромное спасибо, Ваше Величество, — с облегчением выдыхает Гремуческ. — Я, если хотите знать…

— Сир, в карету, — прерывает его Гюрза строгим голосом, и сир-дроу, опустив плечи, послушно залезает в экипаж.

Леди-дроу бросив на меня благодарный взгляд за то, что все благополучно разрешилось, тоже садится в другую карету, и колонна трогается.

А я, не теряя времени, решаю продолжить эксперименты с вакциной Жанны Валерьевны. Всё же есть что-то в тех пластинах, что покрывали бегемотика. Как раз и рептилоиды рядом — а для них такая природная защита подошла бы лучше всего. Выбираю Биса — он крупный, как тавр.

Беру его в лабораторию, и Лакомка идёт с нами за компанию, с любопытством наблюдая. Вкалываю Бису инъекцию — и тот начинает покрываться защитными пластинами.

Бис, хлопая себя по груди, удивлённо хрюкает:

— О! А я что, стал твёрже⁈

— Да, теперь ты крепче, — говорю я. — Пластины продержатся пару дней. Потом спадут. А пока — танкуй.

Змейка тут же высовывается из стены, смотрит на рептилоида с ревностью:

— А ммммне, мазака⁈ Я таже хххочу пласстины мазаки, фака!

Я качаю головой:

— Тебе пока нельзя рисковать, милая. У тебя третья формация на пороге, и я не знаю, как повлияет на тебя сыворотка.

— Мазака!

— Нельзя, говорю.

Она морщится, цокает языком, но втягивается обратно в стену.

— Мелиндо… — вдруг звучит обеспокоенный голос Лакомки. Она смотрит на коробочку с вакцинами. — Смотри, одной, кажется, не хватает.

Я смотрю — и правда, одна выемка пустая.

— Ах, проказница!

Недалеко от Молодильного Сада, Примолодье

Сир Гремуческ сидел в экипаже один. Леди Гюрза, как всегда, важничала, ехала отдельно… Да пожалуйста. Ему и в одиночестве неплохо.

Карета покачивалась, скрипела. За окном проносилась пыльная дорога, всё та же, без конца. В голове крутился один и тот же вопрос: зачем он вообще согласился на эту поездку? Хорошо, что пронесло, и он живой едет назад. От взгляда короля Данилы у Гремуческа хребет будто покрывается инеем. Хорошо, что хоть в этот раз не было той чудовищной четырёхрукой…

— Фа-а-ака, — вдруг донеслось справа. — Прррривет. Я-я посссижу тут?

Повернувшись, Гремуческ затрясся от страха — рядом сидела скалящаяся Горгона.

— Ч-что в-вам надо? — проблеял доблестный сир.

— Ппппластины, как у ррептилоидов, — пояснила Змейка и воткнула себе в бедро шприц.

Глава 10

Дом Лунокрылых, Та сторона

Габриэлла устала ждать Бельзовула. Сначала — с раздражением, потом с тревогой, а теперь уже с откровенным беспокойством.

Дурацкая консервная банка! Что он себе позволяет! Не подал ни одного оповещения с того самого момента, как ушёл на задание убить Филинова. А ведь Габриэлла ему прямо сказала, что операция серьёзная и важная: не подведи и сообщай сразу, как прикончишь менталиста!

«Куда он запропастился?» — мысленно скрежещет она, откинув поток золотых волос за спину и раздражённо махая золотыми крыльями, проходя по коридору быстрым, нервным шагом.

Зайдя в свои покои, Габриэлла захлопывает за собой дверь, проходит к массивному столу, открывает нижний ящик. Достаёт коробочку — деревянную, лакированную, с резьбой по краям. Открывает.

Внутри — гладкий чёрный камень, сигнальный. Привязанный к сердцебиению Бельзовула. Пока он жив — через него можно связаться напрямую, услышать хотя бы пульс.

Но камень не светится. Совсем.

На миг Габриэлла замирает, как будто её саму пронзили ножом. Слабо светящийся камень ещё можно было бы списать на какие-нибудь помехи, хоть на тот же Всплеск Первозданной Тьмы — зоны, где магическая связь рвётся, как паутина на ветру.

Но нет. Тьма бы не заглушила сигнал так наглухо. Камень — чёрный, мёртвый, как уголь после пожара.

Леди-херувим выдыхает медленно, со стоном.

— Демонская задница…

Теперь она по уши в дерьме — и так глубоко, что даже её золотистые крылья не торчат наружу.

Бельзовул был не просто бойцом, а элитной фигурой, находившейся на особом счету, и его исчезновение не удастся замять даже при большом желании. В Доме скоро начнут задавать вопросы, и, когда начнут копать, неизбежно выйдут на маршрут, узнают, куда он направлялся, и неизбежно зададутся вопросом, кто именно отправил его к Филинову.