Пожиратель Богов. Часть 4 (СИ). Страница 23

Но Шиито и остальные начали выправлять баланс сил против Руйгу, то ли успешно сработавшись между собой, то ли посеяв неуверенность в рядах врага, моя помощь им была не нужна. А у меня еще оставались десятки не опробованных в реальных боевых условиях комбинаций способностей.

Понимание+лев + трансформация.

Мускулы спины сжались, как стальные пружины. Теперь можно было не просто свободно перекачивать силу мышц по телу, но и трансформировать сами мышцы в процессе, еще больше повышая боевой потенциал.

Молния+захват территории+понимание+гравитация.

Кулак, обёрнутый сине-белым плазменным коконом, ударил не в Циарина, а в пустоту перед ним. Разряд молнии завис в воздухе, быстро образовывая мерцающую решётку, выполнявшую роль ограды под напряжением.

Повешенный+регенерация+трансформация+гигантизация+лев.

Кости правой руки затрещали, удлиняясь, суставы выворачивались с хрустом. Кожа лопнула, обнажив на мгновение мышцы, переплетённые, как стальные тросы, прежде чем регенерация затянула раны.

Мощь удара при такой комбинации получилась даже выше, чем от перекачки мышц, хотя на первый взгляд соль этого приема должна была заключаться в повышении защиты, а не атаки. Тогда, может быть совместить две комбинации?

— Ты… Ты что, сука, тренируешься на мне⁈ — голос или, вернее, яростный визг Циарина прорвался сквозь гул битвы, словно ржавая пила по металлу.

Я не ответил. Просто продолжил перебирать сочетания, в процессе придумывая новые и пытаясь применить уже их.

Это было не так просто, как можно было подумать. Одновременное использование атрибутов и аспектов я освоил давным-давно. Но смысл комбинаций был в наложении одного эффекта на другой, для чего требовалось на порядки больше концентрации.

Все равно что одновременно одной рукой решать математические задачки, а другой — играть на фортепьяно какой-нибудь концерт Рахманинова. Только с каждым добавлением элемента в комбинацию увеличивалось и количество «рук».

Конечно, я тоже давно был не обычным человеком, для которого нечто подобное было на грани невозможного. Но главная проблема была в тонкой сонастройке разных способностей, что в пылу битвы было уже крайне непросто даже для меня.

Тем не менее, с каждой проверенной комбинацией и каждым удачным сочетанием, внедряемым мной в бой, Циарин начинал все больше и больше сдавать позиции.

— ХВАТИТ! — его рёв сотряс воздух.

Он рванулся вперёд, оставляя после себя трещины в пространстве. Продолжая экспериментировать, я не успел защититься. Обратившаяся в острую косу лапка, обёрнутая Законом узурпации, вонзилась мне в живот.

Внутренности превратились в кровавую кашу. Регенерация зашипела, сращивая ткани, но новый удар наотмашь рассек плечо до кости.

Однако останавливаться я не собирался. Смерть мне пока не грозила, а перспектива оказаться не готовым к бою с Катрионом, Великими Душами, а потом и Маалой только потому, что сейчас не выдержал и не нашел, возможно, лучшее сочетание, была хуже любой боли.

Я прыгнул назад, но Циарин уже адаптировался. Его нога с хрустом сломала мне колено.

— Тебя погубила твоя гордыня, — прошипел он.

Я ухмыльнулся сквозь боль:

— Ещё одна проверка, если ты не против…

Пальцы сложились в коготь, заряженный аспектом Чревоугодия. Я вонзил их в собственную рану, вырвал клок плоти и швырнул в Циарина.

Мясо растворилось в воздухе, превратившись в кислотный туман. Циарин взвыл.

— СДОХНИ, СВОЛОЧЬ!

Его следующий удар был еще сильнее. Грудина треснула, осколки рёбер впились в лёгкие. Но это означало лишь, что у меня появился новое поле для опытов.

Было ли это безумием? Возможно. Но я уже не мог остановиться.

Даже если бы Циарин начал рвать меня на части, я собирался закончить свои эксперименты.

Глава 81

Я вытер ладонью пот со лба, чувствуя, как капли тут же испаряются в раскалённой атмосфере. Пот. У меня. Никогда бы не подумал, что снова испытаю это чувство.

Правда, сейчас пот в основном состоял из крови, которая сочилась из пор наперекор регенерации из-за все усиливавшихся масштабов атак Циарина. Я не был на грани смерти или даже где-то близко. Пока что. Но состояние моего тела оставляло желать много лучшего.

Земля под ногами пульсировала, как живая — каждый удар соответствовал ударам моего сердца. Где-то вдалеке, за спиной, слышались отголоски боя Шиито и Гвардейцев, но здесь, в эпицентре нашего противостояния, существовали только мы двое.

Эксперименты продолжались, однако из-за того, что Циарин начал безумствовать, осознав, что пока что я не собираюсь как-то особо серьезно давать ему сдачи, как-то кардинально ход боя они не меняли. Я по-прежнему получал удар за ударом.

Внезапно в голову пришла безумная идея. Обычно я активировал способности просто одновременно, после завершения аспектов понял, что можно создавать комбинации, увеличивая итоговую эффективность за счет эффекта синегрии.

Но можно было попробовать еще по-другому.

Сначала активировал аспект льва — знакомое тепло разлилось по жилам, усиливая каждое волокно моего существа. Но вместо того чтобы параллельно активировать молнии или же вплести их в львиный аспект, я начал медленно, словно натягивая тетиву лука, пропускать энергию атрибута молнии через этот усиленный львом канал.

Эффект превзошёл все ожидания.

Молнии, обычно яростные и неконтролируемые, теперь текли по моим венам как жидкий металл — тяжелые, мощные без меры, отблескивающие ярчайшим золотом.

Когда следующая атака Циарина достигла меня, я просто поднял руку, выпуская эту мощь наружу. Золотые нити энергии рассекли его Закон как горячий нож масло.

— Что… — он отпрыгнул назад, его четыре глаза расширились от неожиданности. — Это невозможно! В моём мире…

— В своём мире ты забыл, кто здесь настоящий хищник, — перебил я, чувствуя, как новая власть пульсирует в кончиках пальцев.

Циарин ответил рёвом, который заставил содрогнуться саму ткань реальности. Его тело начало мутировать на глазах — хитиновые пластины вздувались, образуя дополнительные слои брони, а из спины выросли ещё две конечности, похожие на скорпионьи хвосты.

Но я уже тестировал следующую комбинацию — атрибут трансформации через аспект понимания. Кожа на моих руках покрылась мельчайшими чешуйками, которые складывались в сложные геометрические узоры, усиливая прочность в десятки раз. Когда один из хвостов Циарина ударил меня в грудь, я даже не пошатнулся.

Сжал кулаки и запустил гигантизацию через атрибут брони. Кости затрещали, мышцы налились силой, и за несколько секунд я сравнялся в размерах с Циарином, моё тело покрылось слоями костяных пластин, переплетённых с жилами синеющей энергии.

Наш следующий удар столкнулся в воздухе, создав ударную волну, которая разметала остатки ландшафта на километры вокруг. Циарин отлетел, перевернувшись несколько раз через голову.

Когда он поднялся, я увидел это впервые за весь бой — в его глазах мелькнуло нечто, чего я не видел даже у Умсы в последние моменты. Чистое, неразбавленное отчаяние. Он понимал — баланс изменился. Игра, которую он считал своей, внезапно вышла из-под контроля.

— Ты… ты не должен… — он задыхался, его броня трещала по швам. — Это мой мир! МОЙ ЗАКОН!

Воздух Улья содрогнулся, будто гигантский колокол ударил где-то в самой сердцевине этого искаженного мира. Циарин отпрянул, его хитиновые лапы с крючковатыми когтями впились в почерневшую землю, оставляя глубокие борозды.

Его тело покрылось сетью трещин, сквозь которые пробивалось ядовито-фиолетовое свечение. Каждая пластина его брони дышала, расширялась и сжималась, но без какого-либо заметного такта, будто в безумном припадке.

— Ты… ты думал, что сможешь просто прийти сюда и… — его голос теперь напоминал скрежет металла по стеклу. — НИКОГДА! — этот вопль разорвал пространство, заставив треснуть ближайшие скалы. — Я не стану твоим рабом! Не превращусь в жалкую курицу! Я — ЦИАРИН!