Меч тени и обмана (ЛП). Страница 58

Мои ноги преодолевают расстояние до выхода с арены. Поскольку сражения продолжались после наступления темноты, в коридорах Академии все еще находятся несколько студентов, а впоследствии и Терры. Мне требуется больше усилий, чтобы пройти через них незамеченной. Как бы мне ни хотелось призвать свои Божественные способности, я боюсь подвергнуться риску разоблачения. Поэтому вместо этого я полностью полагаюсь на свои обычные навыки — пригибаю голову, когда прохожу мимо студентов, не реагируя и прячу лицо в тени.

Как и столовая Терр, кабинеты старших Терр расположены в другом здании, чем остальная часть Академии. Пересекая внутренний двор Терр, я сворачиваю направо и ныряю за низкую каменную стену, останавливаясь, когда до меня доносится эхо голосов. Я жду, ускользая все дальше в темноту, пока мимо, оживленно болтая, проходит пара Терр.

Я жду еще несколько тактов, пока не убеждаюсь, что они давно ушли, а затем направляюсь в здание с офисами Терр, которые одновременно являются отдельной резиденцией для старших Терр. Там, где комнаты для сна построены над столовой Терр, офисы расположены сзади и вниз по такой же узкой лестнице, как и в северной башне.

Оказавшись внизу, я замечаю кабинеты с пыльными деревянными табличками на дверях. В отличие от кабинетов Богов, эти коридоры узкие и темные. Я останавливаюсь в дверях кабинета Терры, который так долго искала, и заглядываю внутрь. Комната немного шире и длиннее обычного офиса, с небольшим камином и деревянными балками над головой. Он, конечно, не такой роскошный, как у Кэдмона, но просторнее, чем моя собственная комната в северной башне.

Мужчина, стоящий у камина и каждые несколько секунд подбрасывающий в пламя скомканные страницы, выпрямляется, когда последняя выпадает из его костлявых пальцев. Я приоткрываю губы, когда он поворачивается, но мои слова тут же обрываются от испуганного крика, который он издает. Гейл отшатывается, ударяясь спиной о выступ, окружающий камин, и прижимает руку к груди. Тонкие пряди его темно-каштановых волос безвольно свисают вокруг худого лица. Его клочковатая борода цвета соли с перцем немного отросла с тех пор, как я видела его в последний раз.

Я замираю. — Эм… мистер Гейл?

— М-милостивые Боги… — бормочет он, широко раскрыв глаза и уставившись на меня. — Как?… как долго… — Старший Терра тяжело дышит, его белое лицо становится еще бледнее от испуга при моем присутствии. Проходит удар, затем еще и еще.

— Простите, что напугала вас, сэр, — говорю я.

— Д-да, ну, ты… ты довольно бесшумна, не так ли? — Гейл запинается, постепенно отходя от камина. Осторожными шагами и взглядом, быстро перебегающим с меня на его камин и обратно, он пробирается по потертому красному ковру, покрывающему холодный каменный пол, к покрытому толстым слоем пыли столу с книгами в центре маленькой комнаты. — Могу я чем-нибудь помочь тебе, дитя?

Мои губы подергиваются от этого нежного обращения. Кажется, вдали от Дофины этот человек гораздо человечнее, чем казался перед толпой на ориентировании. Без сомнения, он не может вспомнить мое имя. Меня это устраивает.

Я делаю шаг вперед. — Я хотела спросить, нельзя ли попросить выходной в ближайшие выходные, — начинаю я.

— У всех Терр один выходной в неделю, — быстро отвечает он, медленно опускаясь в кресло за своим столом. Скрип дерева эхом отдается от стропил, достаточно громкий, что я почти ожидаю, что стул развалится на части, когда он перенесет свой вес — неважно, насколько незначительный — на сиденье. Однако, как ни удивительно, это не так.

— Да, я знаю. Я хотела спросить, смогу ли я после этого дня уделить немного времени, чтобы навестить свою семью в Ривьере.

Острый взгляд Гейла останавливается на моем лице. — Ты хочешь покинуть территорию?

Я киваю.

Он что-то напевает себе под нос, сцепив пальцы домиком на столе. — Обычно мы не разрешаем Терре покидать территорию, особенно не так скоро после зачисления.

Я вздергиваю подбородок. Несмотря на его слова, я не слышу «нет» и поэтому делаю шаг вперед. — Я понимаю и знаю, что это маловероятно, но я все равно смиренно прошу об этом.

— Зачем? — Гейл переводит взгляд на меня.

«Зачем» не имеет значения. Это и так ясно. Хотя ему не хватает решительного ‘нет’, которое положило бы конец этому разговору, мне ясно, что ему нужна информация. Это не то, что я могу дать. Осторожно ступая дальше в комнату, я поворачиваюсь и закрываю дверь за своей спиной.

— Что ты делаешь? — Стул Гейла скрипит по полу, когда я поворачиваю замок.

Здесь, в комнате, больше никого нет, и хотя я могла бы улизнуть с территории Академии, я бы предпочла поступить проще. Я поворачиваюсь лицом к Гейлу, чье бледное лицо быстро краснеет от возмущения и злости.

Извлекая из своего внутреннего ядра Божественную силу, я смотрю на него в ответ и позволяю ей наполнить мой тон. — Сядь.

Его лицо мгновенно расслабляется, и он падает обратно в кресло. Я подхожу к нему, не останавливаясь, пока не оказываюсь напротив него. Выражение лица Гейла утратило оттенок гнева и теперь кажется отстраненным и мечтательным. Я нервно провожу языком по зубам. Я редко использую эту способность, поскольку слишком часто сталкивалась с ней. Соблазнение. Убеждение. Сама причина, по которой Боги контролируют все, заключается в этом — в их власти над смертными, которая убеждает их следовать каждому их слову.

— Ты дашь мне разрешение покинуть территорию Академии в мой выходной в ближайшие выходные, — заявляю я.

Голова Гейла опускается, а затем снова вскидывается, как будто его череп привязан к невидимой ниточке, за которую дергают снова и снова. — Если кто-нибудь спросит, — продолжаю я, — ты решил разрешить мне выйти и уехать в этот день из-за больного родственника. — Он продолжает кивать с этим остекленевшим взглядом. — Ты забудешь, что этот разговор когда-либо происходил, и будешь помнить только, что согласился на эту просьбу. — Я не могу рисковать, чтобы он вспомнил силу в моем голосе. — Говори, если понимаешь.

— Я понимаю. — Сухой тон Гейла не затронут эмоциями.

— Хорошо. — Я беру лист бумаги с его стола и пододвигаю к нему. — Напиши разрешение и подпиши его.

Резкими, кукольными движениями Гейл забирает бумагу из моих рук. Он берет перо и начинает писать. Темные чернила стекают на пергамент, но как только он заканчивает, он подписывает нижнюю часть, прежде чем свернуть разрешение и запечатать его круглой восковой печатью, прижимая для верности.

Я беру это у него. — Спасибо, — говорю я. — Вы можете возвращаться к своим обязанностям, мистер Гейл.

— Да, я должен вернуться к своим обязанностям…

Я бледнею, когда его голова качается из стороны в сторону. Потребуется несколько минут, чтобы принуждение прошло, и я не планирую быть рядом, когда он придет в себя — даже если он не вспомнит, как я им воспользовалась. Быстро вернувшись к двери, я отпираю ее и выхожу в коридор, оставляя дверь такой, какой я ее нашла — широко открытой, — и возвращаюсь тем же путем, каким пришла.

Мне требуется меньше времени, чем обычно, чтобы вернуться в свою комнату в северной башне. Я пересекаю внутренние дворы, которыми пользуются только Смертные Боги, и перелезаю через невысокую каменную стену, отделяющую башню от остальной территории, вместо того чтобы подниматься по внешней лестнице. Оказавшись внутри, я спешу вверх по лестнице, нахожу свою дверь и врываюсь в комнату, прежде чем закрыться и запереться изнутри.

Эуоплос Дигнитас здесь, и он с любопытством приоткрывает один глаз, лежа на моих простынях. Вздох облегчения срывается с моих губ, когда я прислоняюсь к старому массивному дереву. Пергамент в моей руке шуршит, напоминая мне, что утром мне нужно подготовиться к отъезду. Шагая к тумбочке рядом с кроватью, я кладу на нее сверток с разрешением и опускаюсь на скрипящий матрас. Однако в ту же секунду, как я это делаю, до моих ушей доносится резкий звук бьющегося стекла, за которым следует внезапный и быстрый бам-бам-бам.