Злой город (СИ). Страница 25

— Вставай. И иди… туда, — ткнул носком берца «молодого» Анатолий.

Слово «БМД» тот явно не знает, а вот направление, показанное рукой, поймёт сразу.

Паренёк неуклюже перевернулся на спину, поджал ноги, сел, но встать у него не получилось. Тогда Жилин схватил его за шкирку и рывком поднял на ноги.

— Толян, — прозвучало удивление в голосе Мазуты. — Это же… девка. Да ещё и брюхатая.

Точно! Стянутые за спиной руки натянули рваньё на выпирающем вперёд животе.

Фрагмент 13

23

А ведь пленница явно испугалась, когда в ней опознали девицу! Точнее, беременную женщину. Срок беременности, навскидку, месяцев пять: Жилину ли, чья жена сейчас тоже «в тяжести», не помнить, каких размеров был живот у Авдотьи полтора месяца назад? Впрочем, ничего удивительного в этом испуге нет: голая степь, в которой, чего ни захотят от неё два молодых мужчины, то и сделают. Чужаки ведь какие-то, на непонятном ей наречии меж собой разговаривают. А то, что она ребёнка ждёт, разве ж им помеха: они же не роды принимать будут. И никто её не защитит: Некрас уже даже биться в агонии перестал, а второй пленник связанный лежит.

— Как тебя зовут? — дрогнул голос Анатолия, осознавшего, что собирался убить беременную.

— Веснянка.

— А Некрас — отец твоего ребёнка?

Мотнула головой.

— Не он, какой-то татарин.

— Как татарин? Их же здесь ещё не было.

— Зато у Кир-Михайлова были.

История для нынешних чёрных времён, в общем-то, типичная: налетели, нечистые, на село, кого побили, кого скрутили. Отобрали молодых красивых девушек, женщин и сильных мужчин и погнали куда-то на юго-восток. По пути Веснянка простыла, идти не могла, поэтому её бросили в деревеньке, где останавливались на ночлег. А перед этим изнасиловали несколько «конвоиров»: всё равно товар негодный, помрёт по дороге, как объяснил какой-то половец, говорящий на ломаном русском языке. Всё население деревушки тоже с собой забрали, оставив девушку умирать в остывающей избе. Там её и нашёл Некрас, сбежавший где-то от татар. Повёл за Дон, где, по его словам, татар нет. По дороге к ним присоединились ещё шестеро. Чтобы еду добыть, приходилось и разбойничать. Как в Рязанских землях, нападая на одиночных татар, так и здесь, в Курских, но только уже на местных: курские — не рязанские, тоже чужие.

Один из встреченных, Фрол, который во время нападения на Анатолия с Михаилом был с кистенём, привёл их к заброшенной землянке, в которой он когда-то жил с другими татями. До весны из всех дожили только четверо: кого-то убили во время разбоев, кто-то от ран помер. По весне решили возвращаться в Рязанщину, поскольку тут тоже кровью наследили, а там можно будет укрыться так, что никто их не сыщет. А потом и вовсе всё забудется. Только, на свою беду, наткнулись на двоих слишком уж крутых для них парней из Серой крепости.

Когда ближе к вечеру подъехали ребята на тракторе, Веснянку уже успокоили, что никто её не обидит. Ни здесь, в поле, ни в Серой крепости, где никто ей не припомнит разбойничьего прошлого. Да и рожать поможет опытный лекарь, а не самой маяться под каким-нибудь кустом. У неё ведь, после смерти Некраса, с которым она зимой всё-таки стала жить как с мужем, на единственного оставшегося спутника надежды никакой: бросит, как только станет обузой. Попользуется как бабой (давно уже высказывал недовольство Некрасу, что тот с Веснянкой спит, а другим не позволяет), и бросит.

— Ну, тебя, Толян, на день нельзя без присмотра оставить! Только сутки нас не было, а он уже новой девкой обзавёлся!

Фрола отпустили ещё до приезда подмоги. Пока разбирались с девушкой, вся злость прошла, и, посоветовавшись, Жилин с Мазутой решили не брать грех на душу. Выдали парню исклёванную стрелами лопату из набора принадлежностей БМД, чтобы похоронил мёртвых подельников, а когда тот исполнил приказ, кинули ему засапожный нож главаря разбойничьей шайки и велели проваливать. Долго уговаривать его не пришлось, слинял бегом, пока ребята не передумали. Даже просить еды, которой те поделились с беременной, не стал.

Сломавшуюся боевую машину быстро прицепили «галстуком», жёсткой сцепкой из двух кусков труб с приваренными на их концы петлями, и, чтобы не терять времени двинулись домой.

— Жрать ведь, небось, хотите, — пытался возражать Анатолий, но парни только отмахнулись.

— На большой привал встанем, тогда и поедим.

Ну, хоть на десяток километров до конца дня продвинулись ближе к крепости…

Торопились, поскольку во время «обеденного перерыва», на который «трактористы» останавливались по пути, видели на горизонте половецкий конный разъезд. Учитывая, что половцы теперь есть и «относительно мирные», и воюющие за монголов, лучше уж скорее вернуться домой, чем здесь, посреди степи, проверять, какими были попавшиеся им по пути. Тревожное время, опасаться приходится любого встреченного. Отбиться, конечно, отобьются, но очень уж не хочется, чтобы в остеклении ДТ-75 появились дыры от стрел.

Сложно сказать, что испытывала женщина, когда трое друзей, которых ждали её «пленители», явились на рычащем, лязгающем и воняющем чудовище. Ей сказали «поедем в Серую крепость», но не разъяснили, на чём именно придётся ехать. И когда Толик приказал залезать внутрь раскалившейся на солнышке «повозки», так заинтересовавшей разбойничков, долго не хотела верить в то, что попала к нормальным людям, а не к каким-то страшным колдунам, приготовившим ей ужасную пытку. Пришлось даже под смех приехавших повышать на неё голос и подталкивать к кормовой части БМД с раскрытым для «пассажиров» десантным люком. А потом, увидев, что девушку начало укачивать, ещё и отправлять на командирское место, чтобы ей стоя было видно дорогу и обдувало ветерком.

Пока на закате готовили ужин, Веснянка даже чем-то смогла помочь «поварам». Хоть руки и подрагивали от пережитого волнения. Поглядев на её состояние, Жилин предложил ей ехать в кабине трактора, вместе с Мазутой, заменившим притомившегося за день тракториста. Нужно было видеть ужас в глазах женщины, едва смирившейся с поездкой в другой, «тихой» «повозке»! И шок от того, что у трактора, собирающегося тронуться, загорелись «глаза», разгоняя вечерние сумерки.

Да, из-за тех самых замеченных днём половцев решили не устраивать ночёвку, а продолжить путь, останавливаясь только для «мальчики налево, девочка направо». Степняки по ночам обычно не рыщут, а сами останавливаются в укромном месте поспать. А поскольку, даже если сами не сталкивались с техникой пришельцев из двадцатого века, то хотя бы слышали рассказы об издаваемых ею звуках, то любопытствовать, каких это демонов мимо них несёт, не станут.

Уже и солнце взошло, а дорога всё не кончается. Веснянка, уставшая стоять, высунув голову в люк, давно уже смирилась и с грохотом, издаваемым трактором, и со смрадом от него. Даже на раскачку на неровностях ползущей едва ли не со скоростью пешехода сцепки из ДТ-75, БМД и самодельного прицепа перестала реагировать. Точнее, её желудок, первое время «высказывавший желание» вернуть то, чем его наполнили, перестал реагировать. Уснуть, как это делало ночью большинство её спутников, не получалось, просто сидела на командирском сиденье боевой машины, старая просто не свалиться от раскачки или усталости.

Во время коротких остановок с известными целями она уже даже не реагировала на то, как менялись её соседи на месте механика-водителя (неизвестно, согласись бы она отправиться в эту самую Серую крепость или нет, если бы знала, что ей придётся пережить во время путешествия), уходя в состав «экипажа трактора» и возвращаясь. Не отреагировала даже на суету, поднявшуюся после того, как после нескольких рывков «гусеничный поезд» вдруг встал, а рокот тракторного двигателя умолк.

— Да какого чёрта⁈ — выскочив из чрева боевой машины десанта, заорал Жилин.

— А хрен его знает, — огрызнулся выбравшийся из кабины тракторист. — Я на газ, а он погас. Не кипятись, Толян, сейчас разберёмся.