Злой город (СИ). Страница 24

22

Механик-водитель Мишка с позывным «Мазута» всё никак не мог успокоиться из-за поломки, всё хлопал крыльями «да как же так?». Пока Анатолию это не надоело.

— Слышал же, что Сергей Николаевич сказа? Машина не новая, долго на хранении стояла, так что могла проявиться какая-нибудь усталость металла. Притащим её домой и разберёмся.

— А ты хоть раз пробовал двигатель БМД перебирать?

— Да какая разница? БМД, трактор, навороченная тачка. Это же не авиамотор, с которыми я действительно никогда не сталкивался, все по одному принципу устроены: поршня, шатуны, коленвал, клапана. Если его кто-то собрал, то есть возможность перебрать. Тем более, это советская техника, рассчитанная на советских механиков. Если мы у Минкина в мастерской иномарки ремонтировали, то эту телегу уж точно оживим.

— Хорошо бы. Видел же, сколько монголов там, под Козельском было. А ну, как все к нам припрутся?

— Все точно не припрутся. Я читал, что основная масса уйдёт на Волгу, а по дороге ещё разок по Рязанским землям гребнем частым гребней пройдутся. Потому наши и не хотят Коловрата отпускать, чтобы тот не сгинул: дружина его пока маловата для того, чтобы рубиться даже с небольшими татарскими отрядами. Вот прогоним татар от Серой крепости, тогда и пусть возвращается под Рязань, набирает свою дружину.

— Если прогоним… Стрёмновато как-то.

Всегда спокойный и уравновешенный Жилин даже психанул немного.

— Хорош ссать раньше времени! Мы только двумя миномётами да двумя БМД накрошили их под Козельском тысяч семь-восемь. Думаешь, меньше перебьём, когда они сунутся к нам? Я слышал, им столько сюрпризов готовят, что мало не покажется. Даже электричество собираются задействовать.

— Это как?

— Да просто. Повышающий трансформатор до нескольких киловольт, два провода в землю и включить рубильник. Правда, сработает это только после дождя или по росе. А так придётся больше на пулемёты, автоматы да арбалеты с луками надеяться. Ну, и артиллерию, пока к ней есть боеприпасы.

Это Толик верно подметил. Гранат к пушкам «Гром», стоящим на боевых машинах десанта, осталось не так уж и много, буквально пара боекомплектов. Да и миномётных мин Панкрат когда-то отвалил далеко не вагон. По расчётам начальства отразить пару осад должно хватить, но больше — никаких вылазок на помощь местным. Иначе просто нечем будет защищаться. Фофан, вон, уже который месяц тыкву чешет, как из подручных средств изобразить порох или его заменитель. Или какую-нибудь взрывчатку: мину ведь можно швырнуть не только пороховым зарядом, но и, например, сжатым воздухом. Да, в общем-то, даже какой-нибудь катапультой можно. Автомобильный стартер приспособить для натягивания через редуктор троса-тетивы, и пару тонн натяжения лука вполне можно добиться. И та мина полетит не хуже, чем из миномёта. Было бы что швырять.

Первое время, как свои уехали, как-то одиноко стало: место открытое, только пара рощиц поблизости. Приходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Если сможешь уволочь семитонную БМД или прицеп, тянущий на пару сотен «кэгэ». Да только тут из-за близости половцев людей мало живёт. Вон, даже неподалёку от Серой крепости какую-то деревушку несколько лет сожгли, и никто на том месте больше так и не поселился. Но потом как-то обвыкли, вдвоём прогулялись до ближайшей рощицы, чтобы дров для костра набрать. Не ради того, чтобы ночь у него коротать — нафиг-нафиг его отблесками привлекать к себе внимание тех, кто может поблизости оказаться — а чтобы еду приготовить. И именно засветло, хоть, по старой привычке и разводили тот костерок в вырытой ямке. Хреново, что никакого ручейка поблизости нет, приходится пользоваться «возимыми» запасами воды.

Ночь прошла спокойно. Ну, бегало какое-то зверьё вокруг боевой машины, даже кто-то в громыхающий при каждом толчке прицеп запрыгивал из любопытства. Да только Анатолий и Михаил был «в танке», где не только на мелкое зверьё, но и на людей, буде они припрутся, наплевать: попробуй их выковырять из металлической коробки, которую даже ломиком со всей дури не пробить. Дрыхнуть было, конечно, неудобно, но всё равно получилось.

Это ночью можно закрыться внутри боевой машины и в ус не дуть. Днём же солнышко выглянуло и довольно быстро нагрело алюминиевую коробку. Даже несмотря на то, что краски на ней после попадания тысяч стрел почти не осталось, один белый металл. Так что пришлось коротать время снаружи, забравшись в тень, и лишь время от времени карабкаться на крышу башни, чтобы в бинокль обозреть окрестности.

Весна, деревья зазеленели, свежая травка пробивается, птички всякие щебечут. Даже не верится в то, что скоро по этим местам прокатится орда, несущая смерть и разрушения…

Сидели, сидели, так ведь высидели же!

— Миха, не делай резких движений, — пробухтел под нос Жилин, валяющийся на животе. — Просто аккуратно подтяни к себе оружие, сними с предохранителя и передёрни затвор.

— А что такое? — всполошился Мазута.

— Подкрадываются к нам.

— Кто?

— А хрен их знает. Хмыри какие-то в лохмотьях.

— Так все тут в лохмотьях ходят. Даже, казалось бы, вполне приличные люди.

— Эти — даже в сравнении с ними в лохмотьях. На счёт «три» вскакиваем, оббегаем БМД, ты с носа, я с кормы, и лупим по короткой очереди перед кем-нибудь. На нас кинутся — мочи на глушняк. Раз, два, три!

Четверо. У одного степняцкая сабелька, у другого самодельное копьё — насаженный на чуть корявую палку ржавый наконечник, у третьего суковатая дубина, а четвёртого кистень на цепочке. Самому старшему — лет двадцать пять, а тот, что с дубинкой выглядит лет на семнадцать. Действительно, оборванные, заросшие, чумазые.

Грохот выстрелов, конечно, ошарашил грабителей (а кто это ещё может быть? Не придворные же какие-нибудь), но старшой опомнился быстрее всего и, замахнувшись сабелькой, с рычанием ринулся на Анатолия. Двухпатронная отсечка, и он уже валится навзничь на подогнувшихся коленях. Замахнувшийся копьём тоже валится, но набок: сработал Мазута, в которого тот, видимо и собирался швырнуть эту гипертрофированную зубочистку.

— А ну, бросить оружие, а то и вас порешим!

Младший затравленно оглядывается, оценивая расстояние до ближайшей рощицы.

— Не успеешь добежать. Бросай дубинку, я сказал, и ложись лицом в траву. Руки за спину.

Взаимодействие в группе капитан отрабатывал особо тщательно, поэтому достаточно было просто сделать знак «прикрой», чтобы Мишка понял, как действовать. А Толян (помимо имени, это ещё и позывной) отпнул подальше от бьющегося в агонии сабельку, отбросил от второго, лежащего неподвижно, копьё, подобрал кистень и «сыграл в футбол» с дубинкой. И лишь после этого принялся стягивать куском шнура руки взятым в плен.

— Чего разревелся-то? — спросил Жилин молодого, явно всхлипывавшего, пока его связывали.

— Ты Некраса убил. Он хороший бы-ыл!

— А вы нас не убить собирались?

Пацан замолк, продолжая всхлипывать. Значит, не ошибся.

В общем-то, ситуация понятна: шла себе куда-то по своим делам шайка татей, да увидела, что в чистом поле что-то беленькое чернеет. Ну, и решили проверить: а вдруг, что-то ценное. Как-то разглядели, что всего-то двое это «что-то» охраняют. Может, между опорными катками шасси разглядели, а может, долго наблюдали. Вот и посчитали, что вчетвером да при каком-никаком оружии, с двумя невооружёнными легко справятся. А там уж и разберутся, насколько ценное доставшееся им «что-то». Уж одежда, в которую эти двое одеты, точно им пригодится.

Можно, конечно, сразу разбойничков пристрелить, и за это, если кто-нибудь из местных узнает, только спасибо скажут: тати, да ещё и «взятые» при попытке нападения, здесь вне закона. Вон, Андрей Иванович, когда банду Валаха обезвредили, не постеснялся её членов вздёрнуть. И даже Полкан не возражал, что он был вправе так поступить. Хотя небольшие нюансы, обусловленные статусом тех бандитов, и имелись. Эти же — обычная разбойничья шушера, за которую вообще никто слова не скажет. Вот только допросить всё равно нужно: а вдруг поблизости ещё их товарищи имеются?