Лекарь-палач (СИ). Страница 8

– Только не надо мне тут рассказывать небылицы про возможное бессмертие, – поморщился майор.

– Так я не утверждаю, что все это правда и что убийца может жить столетиями! – возмущенно сказал я. – Я говорю про принцип убийства. Человек с неустойчивой психикой мог начитаться и поверить в подобное. Если я за два дня нашел и прочитал кучу материала, любой ученый мог.

– Значит все-таки ищем «злого гения», – вздохнул майор.

– Ну уже понятно, что перед нами гениальный ученый, судя по всему, не только хирург, – задумчиво сказал я. – Для приготовления подобных смесей преступник должен разбираться в химии и в медицине в целом.

– Вы слишком много знаете про рецепт, и про метод приготовления, – мрачно пошутил майор. – Не пробовали собрать эликсир бессмертия?

– Нет, и не собираюсь, – возмущенно ответил я. – Ну во-первых, потому что это невозможно. Судя по всему, что я когда-либо читал в рецептах темных алхимиков, должен быть неизвестный элемент. Одного стекловидного тела и печени явно недостаточно для приготовления эликсира бессмертия. Во-вторых, я точно не собираюсь убивать шесть девственниц.

– Да! – спохватился майор. – Откуда такая точная информация про количество жертв? Тоже прочитали в трактатах по алхимии?

– Нет, – пробормотал я, пытаясь уловить мысль, которая постоянно ускользала. – Не могу вспомнить, у меня ужасная память. Думаю, я давно читал нечто подобное. Из тел шести «чистых душ» извлекаются жидкость глаз и печень. Ритуал проводится ровно в полночь полнолуния. Рецепт приготовления безумно сложный и включает другие важные компоненты, кроме извлекаемых из тел. Тот, кто выпивает получившийся напиток в полночь самого полнолуния, может прожить еще сто лет.

– И через сто лет повторят обряд заново? – на удивление Виктор не разозлился, слушая весь этот бред.

– Я же сказал не знаю, – пожал плечами я. – Но остальное ведь совпало. Есть четыре жертвы, девственницы, убитые в полночь. Логично же предположить, что подражателем исполняется тот самый ритуал.

– Логично, – задумчиво сказал майор. – Я благодарен вам за подробную консультацию. Уже почти шесть часов вечера. Мой вам совет, идите домой, и хорошенько отдохните. Подобные события сильно подрывают психику.

Он лукавил и прекрасно знал это, как и я. Два взрослых человека не могли признаться, что почти уверены, что снова встретятся в полночь. Над пятой распростертой жертвой, с вырезанными глазами и печенью.

Конечно, мы встретились. В полночь. Над разрезанным вдоль телом молодой невинной девушки. Посреди пустыря, недалеко от студенческого городка физического факультета столичного университета.

Первое время мы просто молчали, потому что сил говорить уже не было. Зачем вслух повторять, что перед нами пятая жертва? Пятую ночь подряд в столице России в двадцать первом веке жестоко убивали молодых девушек.

Говорить просто было нечего.

Полицейским, окружавшим место преступления, было немного легче, все стояли спиной к трупу. Причем сознательно не поворачивались.

Майор, капитан и я прошли по огромному бордовому пятну еще не засохшей крови и стали сбоку от растерзанного тела. Слова о том, что бессмысленная жестокость выворачивает душу наизнанку, были излишни.

Да и что можно на самом деле сказать, когда сталкиваешься с откровенным безумием и изощренной дьявольской точностью?

– Что можете сказать, как эксперт? – майор процедил сквозь зубы ради соблюдения установленной процедуры.

– Все позволяет говорить о едином почерке убийств, – сухой профессиональный язык служил средством, чтобы ползущий от низа живота к горлу крик не вырвался наружу. – Жертва – молодая девушка, примерно от двадцати двух до двадцати пяти лет. Впавшие глазницы, судя по всему, аналогичным способом изначально было извлечено стекловидное тело.

Пусть только кто-нибудь спросит, высасывали ли жидкость из глаз, когда девушка была еще жива, и я точно сорвусь.

Никто не спросил, хвала небесам.

– Положение жертвы идентично первым четырем, – излишне сухо сказал капитан. – По четырем сторонам от тела в землю вбиты деревянные колышки, высотой примерно двадцать сантиметров. К кольям прочно привязаны руки и ноги жертвы толстой веревкой. Цвет определить невозможно…

Капитан все же запнулся, и помогать ему закончить предложение никто не захотел. Какого цвета была веревка нельзя было определить по той причине, что все было залито густой красной кровью.

– Вы что-то говорили про расположение тела жертвы, – сдержанно сказал майор. – Положение имеет какое-то ритуальное значение?

– Да, – кивнул я. – Тело располагается определенным образом. Исходя из чертежей древних манускриптов, на жертву должен струиться лунный свет, очищая от возможных пороков… Господи, да кто же на такое способен?

Все же сорвался. Последние слова я буквально прокричал в молчащие небеса. Да какие пороки? Господи, на земле лежала невинная девушка! Тот же, кто занимался подобным, являлся прямым порождением самого дьявола.

Никто не обратил внимание на мой срыв. Все были на грани.

– Почему университет или студенческое общежитие? – задал вопрос капитан, и мы невольно посмотрели на него.

– Еще раз? – спросил я удивленно.

– Жертвы, – спокойно ответил капитан. – Все пять жертв были найдены рядом либо с университетом, либо рядом со студенческим общежитием.

– Конечно, – догадка пронеслась в моей голове со скоростью молнии.

– Что? – повернулся ко мне майор.

– Убийца должен быть преподавателем университета, – прошептал я. – По каким-то причинам он знает, где живут девушки, знает, когда уходят и когда возвращаются. Преступник кто-то из профессорского состава.

– Вы хотите сказать, что профессора знают, кто из студенток является девственницей? – неумело съязвил майор. – Студентки старше двадцати лет, простите, в наше время такое огромная редкость.

– Дело не в этом, – мысли в голове накладывались одна на другую, мешая выстроить логическую теорию. – Капитан прав, все жертвы студентки, и места связаны с высшими учебными заведениями. Вам нужно тщательно проверить преподавателей университетов, где были найдены жертвы.

– Есть на примете один очень назойливый профессор, – майор продолжал иронизировать, явно пытаясь скрыть страх и растерянность.

– Меня можете проверять, сколько хотите, – пожал я плечами. – Понять бы правда, кто он? Технические, математические, физические университеты отпадают. Преступник явно медик, причем очень высокого уровня.

– Профессорский состав, – промолвил капитан.

– Да, – кивнул я. – Утверждать наверняка не могу, но старшие преподаватели или аспиранты никогда в жизни не сделали настолько точную операцию на земле ночью. При всех ужасных деталях, в любой другой ситуации я бы снял шляпу перед хирургом такого уровня. Такой талант да в обычной операционной, он мог бы спасать сотни жизней.

– Кое-что нашли на месте четвертого убийства, когда преступника спугнули, – неуверенно проговорил капитан, поглядывая на майора.

– Да говори уже, и правда не до секретов, – отмахнулся майор.

Капитан пошел по направлению к стоявшей рядом полицейской машине, достал какой-то пакет и вернулся обратно.

– Убийца не оставляет никаких улик, – с сожалением сказал капитан. – Все, что удалось найти, помещается в одном пакете. Пока не знаем, что с этим делать. Посмотрите, вы когда-нибудь видели такой значок?

С последними словами капитан протянул мне прозрачный сейф-пакет, запечатанный по всем правилам хранения улик. На дне пакета лежал небольшой предмет, поблескивавший искусственным золотым блеском.

Не заорал я во все горло только потому, что подавился собственным криком. Я с ужасом смотрел на предмет, который капитан назвал значком. Академический нагрудной знак. Знак отличия, обычно позволявший определить принадлежность к университету. Только сейчас в сейф-пакете лежал специальный знак, который выдали трем профессорам два года назад. Как награду за высшие достижения в медицине. И правда, высший состав.