Шарлатан 2 (СИ). Страница 22

— А если и не ждет, то я знаю, где ее взять. Куда мне тут лезть-то?

На аэродроме двадцать первого завода нас уже ждали. То есть ждали все-таки маршала, но из самолета первым вылез я. И встречающий нас военный инженер — приятель Вовки Чугунова — довольно рассмеялся:

— Так это мы тебя, оказывается, встречаем? А нам сказали, что сам Голованов прилетает.

— Верно сказали, — ответил ему вылезший из машины чуть позже Александр Евгеньевич, — здесь Голованов. Машину приготовили?

— Так точно! «Победу», новенькую, только вчера с завода получили!

Я заметил, что при этом ответе Голованов поморщился: ну еще бы, с его ростом на заднем сиденье этого «лимузина» нужно было вообще согнувшись сидеть. Поэтому я тут же уточнил у встречающего, которого я знал только в лицо, но ни имени, ни фамилии не помнил:

— А Вовкина машина где?

— Там же, где ты ее и поставил. У него экзамен на право вождения только через две недели. Вы на ней поедете? Шофер нужен или сам поведешь?

Вовке я тоже подарил БМВ, искренне считая, что если деньги вовремя не потратить, то они очень быстро закончатся. Но вот времени у него освоить вождение почти не было, его отделение и теперь в три смены работало, делая очень нужные «самолетики»…

— Вовка, если чужого за руль пускать, тебе же голову и оторвет. Конечно сам. Александр Евгеньевич, идемте, тут недалеко.

— Ну… а куда?

— Вовка Чугунов машину водить только учится, а учиться-то ему где? В городе нельзя, так что он тут на аэродроме после работы круги и наворачивает. И машину вон там ставит, с другой стороны диспетчерской.

— А… а ключи? — до него этот вопрос дошел только когда мы к машине подошли.

— У меня есть, запасные. Ну что, садитесь, поехали.

— А ехать-то далеко? А ты не боишься, что милиция тебя остановит?

— Не боюсь, я удостоверение все же взял теперь. Да и в городе почти все милиционеры меня знают.

— А этот… Вовка Чугунов тебе голову не оторвет за то, что ты его машину взял? Чугунов… это не муж той женшины, к которой…

— Брат старший. Маринка фамилию в замужестве менять не стала, у нее свои резоны на это.

Ну конечно, накаркал Главный маршал: на повороте с Канавинского моста нас настиг свисток регулировщика. Я, конечно, остановился, почти сразу остановился, все же перед поворотом скорость я сильно сбросил. А милиционер подошел — я как раз окошко приоткрыл, и с легкой улыбкой поинтересовался:

— А куда это, товарищ шофер, мы так спешим?

Ну да, спешим. Вечер уже, десятый час наверное, на мосту вообще пусто — так что же мне, плестись со скоростью пешехода? Я уже воздуха набрал, чтобы высказать свое мнение, но милиционер, к окошку наклонившись, продолжил:

— А, тут у нас, оказывается сам товарищ Кириллов. Но машина новая, не узнал… Товарищ Кириллов, куда спешим?

— Маршала Голованова по срочному делу везу, непонятно что ли?

— Обленился ты, Шарлатан, даже врешь без вдохновения. Сказал бы «товарища Сталина везу», я бы поверил. Ладно, езжай. Тебя проводить? — милиционер кивнул на стоящий у обочины мотоцикл.

— Не надо, я на Монастырскую… на Ролана еду.

— К Чугуновой? У нее все в порядке? Помощь нужна?

— Нет, все в порядке.

— Ну давай! И ты это, поосторожнее рули, договорились?

Ну да, я тут несколько раз ночами Вовку в городе вождению обучал, и меня многие милиционеры тогда заметили. То есть конкретно этот, может, и не попадался мне раньше, но морда моего лица в местной прессе частенько появлялась, а милиционеры — они народ общительный и наверняка все в ОРУД знали, что у Шарлатана удостоверение шофера второго класса…

Когда мы поднялись На Ильинку, Александр Евгеньевич поинтересовался:

— А эту Чугунову что, вообще все знают? Она вообще кто?

— Молодые — все, она второй секретарь обкома комсомола. Все приехали, нам сюда.

В дверь я постучал, знал, что дома у нее все уже спят. Маринка встретила нас в каком-то длинном халате, и была она какая-то… серая и очень уставшая. Посмотрела на меня мутным взором каким-то, кивнула — мол, проходите, а на маршала (который в своей летной куртке был) даже не взглянула. И пошла на кухню — ну а мы пошли за ней. Я из захваченной из дому сумки выложил на стол коробку яиц, пакет с пирожками, пару кабачков свежих:

— Маринка, я тут поесть кое-чего захватил, тут два медовика, дед Митяй снова испек, и с луком и яйцами, это от бабы Насти. А ты чего такая убитая?

— Да Вася… он почти совсем не ходит уже, вчера в магазин пошел — и не дошел, милиционер какой-то его обратно до дому довел с соседом. — Марина как-то напряглась и даже вроде как взбодрилась: — Да знаю я, что ты мне сказать хочешь, но лучше заткнись!

— Не заткнусь: я считаю, что ты, конечно, дура, но еще больше ты молодец и я горжусь тобой! И заметь: дур — много, а молодцов крайне мало, и ты среди молодцов впереди всей колонны! И снова повторю: я тебе всегда помогу.

— Ну спасибо… нет, на самом деле спасибо. Рассказывай, зачем пришел, попробую и я тебе помочь.

— Ага, помогальница нашлась! Тут товарищ Голованов по твою душу приехал, причем Главный маршал авиации товарищ Голованов, и приехал он тебя награждать орденом. Так что быстро мне нос кверху, хвост торчком и иди орден получай!

— Какой орден?

— Орден Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, — подал, наконец, голос Александр Евгеньевич. — Товарищ Сталин решил, что вам… то есть вам и Надежде Ивановне Никитиной ордена нужно вручить до праздника. Вы уж извините, если я не вовремя…

— Вовремя-вовремя, — не дал ему продолжить ненужную тему я, — вручайте орден и поедем: я еще могу на поезд успеть.

— А же сказал, что доставлю домой самолетом. Товарищ Чугунова, от лица советского правительства и лично от товарища Сталина я поздравляю вас с награждением орденом Трудового Красного Знамени. Примите высокую награду, а товарищ Сталин просил и личную его благодарность передать за вашу работу.

— Что? А, спасибо, передайте товарищу Сталину мою благодарность… Вовка, у тебя всё?

— Всё, теперь спать иди, а мы тоже пойдем. Васе привет от всех наших…

Когда мы ехали обратно на аэродром, Александр Евгеньевич не выдержал:

— У нее… у Чугуновой что, горе какое случилось? А то мы, вижу, действительно не вовремя…

— Горе у нее давно, муж сильно контуженный, но она это сразу знала. И мы вовремя, Вася-то наверняка за жену порадуется и ему, может, даже лучше станет… на некоторое время.

— А чем-то ей помочь…

— Товарищ Главный маршал, она — второй секретарь обкома, ей любая помощь доступна. А если что — то мы всей родней еще поможем.

— Так она и твоя родственница? То-то я гляжу, что ты к ней «Маринка, Маринка»…

— Она вообще-то теперь моя племянница… пятиюродная вроде. Но тут город маленький, все друг другу родня.

— Ничего себе маленький, тут народу-то тысяч семьсот!

— Маленький, всего шестьсот пятьдесят. И даже тот милиционер, не исключаю, мне каким-то внучатым племянником приходится.

— Ну да, конечно… ну что, домой? Спасибо тебе, Вовка, давно у меня такого шофера лихого не было. Давай, залезай — и до свидания: на Павловском аэродроме мы тебя просто высадим и сами домой полетим. Удобно устроился?

Пятнадцатого ноября два специалиста с разных заводов Горьковской области зашли в кабинет заместителя председателя Совета министров. Вообще-то вызов специалистов к столь высокому начальству случался нечасто, но обычно особых волнений он не вызывал: Климент Ефремович в таких случаях расспрашивал о каких-то новых достижениях, но у обоих «гостей столицы» достижения были весьма изрядными. Однако, зайдя в кабинет, они замерли на пороге: в кабинете, кроме его хозяина, сидел и Иосиф Виссарионович:

— Заходите, заходите, чего в дверях замерли? Садитесь, мы вас ненадолго тут задержим. Некоторые товарищи… вы оба, точнее, ваши предприятия прислали нам представления на орден одного молодого человека, но некоторые товарищи считают, что это было сделано вовсе не потому, что этот молодой человек что-то важное придумал, а чтобы в случае неудачи ваших экспериментов на него все свалить, хотя он ничего в том, что у вас было сделано, и не понимает. Я и бы попросил нам быстренько объяснить, в чем эти товарищи, говоря такое, были неправы.