Шарлатан 2 (СИ). Страница 11
— Ну… да. То есть он и за оборудование для велозавода из своих платил⁈
— А иначе-то не получалось. Рабочие, конечно, может и согласились бы немного бесплатно поработать для общего дела, а вот за комплектующие-то всяко платить требовалось. Те же подшипники, ртуть для выпрямителей чтобы электролизеры изготовить — они бесплатно взяться точно не могут. Вот он и заплатил, но на велозаводе партком решил считать, что это им заём такой, и теперь по займу все деньги вернули… вот, приехали. Только давайте все же в цех строительный не пойдем, там пылища такая…
Сергей Яковлевич решил, что бояться запылиться ему не пристало, но уже подходя к цеху вместе с мастером этого цеха он о своей инициативе пожалел: дверь в цех приоткрылась и из нее будто клубы дыма из паровозной трубы пыль полетела. Впрочем, эти клубы пыли почти сразу втянулись обратно в дверь, а вышедший из этой двери рабочий радостно сообщим мастеру, что 'мотор починили и теперь циклон воздух весь очистит. Но тем не менее мастер заставил товарища Киреева поверх костюма облачиться в комбинезон, в котором даже лицо прикрывалось маской со вшитыми в нее летчицкими очками-консервами. А затем провел его по цеху (быстренько), после чего — уже в конторе — все возникшие у партийного начальника вопросы осветил:
— Пылища там потому что в цеху и шлак в шлакоцемент перемалывается, и земля сухая со всем остальным перемешивается. Зато теперь шлакоблоков у нас куда как больше выходит: мы в мешалку кидаем три центнера земли обычной, то есть суглинка простого, два центнера песку, а еще два центнера нашего же шлакоцемента, и когда все перемешается, в вибропрессах из смеси этой блоки прессуем. Летом можно сразу так и прессовать, а зимой для скорости в мешалку еще и мешок гипса строительного добавляем. Потом блоки в сарае вылеживаются, летом просто так, а сейчас мы сарай еще отапливаем и немного воды распыляем — и через неделю блок уже перевозить можно, а через две-три — и на стройке их использовать. Поэтому сейчас они у нас в сараях как раз по три недели и вылеживаются: на морозе блок не прочнеет, а то и треснуть может еще до застывания…
— Я тут прикинул, получается, что вы вчетверо больше блоков делать должны, а все говорят, что вы впятеро их больше делаете…
— Ну а, по весу так вчетверо, а в штуках если считать… Шарлатан, когда нам предложил такую смесь попробовать, сразу сказал, что блоки сразу лучше не сплошные делать, а фигурные, я вам сейчас покажу: в них снизу такие углубления. Класть из таких блоков стены углубления не мешают, а блок и легче получается, и дешевле — хотя они и без того почти бесплатные выходят.
— То есть вы хотите сказать, что как такие блоки изготавливать, тоже Шарлатан придумал?
— Ну да. Они же у себя в деревне когда еще придумали дороги из земли с цементом делать, а тут он просто пересчитал как-то прочность нашего и портланд-цемента. Как — не спрашивайте, я же все-таки металлист по профессии, со шлаком по немощи старческой уже вожусь…
— А почему, по вашему мнению, такие блоки в Кулебаках не делают или в Выксе? Или у вас шлак какой-то особый?
— Точно не скажу, но сам думаю, что есть причина. Мы-то артель, сами металл льем и сами решаем, что с ним делать. И шары для мельниц себе отливаем, никого не спрашивая, а там заводы казенные, там за каждый пуд чугуна отчитываться приходится…
На заводе товарищу Кирееву еще много чего интересного рассказали, и по дороге обратно в Горький было о чем подумать. До этой поездки в Ворсму он всего лишь раз заезжал, когда там только запускались «три завода» (а прошлогоднюю поездку, когда он лишь мимо проехал по пути в Кишкино, и визитом назвать было нельзя), и теперь город его приятно удивил. Новыми, даже внешне очень уютными кварталами жилых трехэтажек, из труб которых, несмотря на довольно холодную погоду, дым не валил, широкими расчищенными улицами (местами до выложенной брусчаткой из шлака мостовой расчищенными) — а ведь город застроился в том числе и из-за того, что «сами льем шары для мельниц, никого не спрашивая». Так что вернувшись в город он первым делом засел за написание распоряжения в адреса заводов в Кулебаках и Выксе, но, немного подумав, приказы смял и выкинул в корзину, а вместо них стал писать статью. Статью для «Юного шарлатана» — журнала, который уже люди читали практически по всей стране. В стране, где десятки тысяч населенных пунктов были полностью сметены с лица земли, в стране, которой остро не хватало буквально всего. И особенно остро именно сейчас стояла проблема с восстановлением разрушенного — а если заводы уже производили огромное количество шлаков, то было бы просто преступлением не сказать людям, что это не отходы, а ценный строительный материал…
А когда статья была уже практически готова, он подумал еще немного и с улыбкой перед ее началом добавил строки, которыми начинались все статьи в первых номерах этого удивительного издания:
— Товарищ Шарлатан снова придумал что-то очень интересное и полезное, чем могут теперь воспользоваться все наши читатели…
В середине марта меня на перемене отловила Надюха и, затащив в директорский кабинет, сообщила мне «страшную новость»: оказывается, по мнению нашей строгой директрисы, Маруся стала плохо учиться: на уроках учительницу не слушает, домашние задания довольно часто просто не делает:
— Вовка, ты бы позанимался с сестренкой, а то я даже не знаю, как ее в следующий класс переводить!
Ага, вот уж великая проблема: Марусе-то всего шесть, а она во втором классе не на отлично учится! И ведь сразу во второй ее именно Надюха и записала, примерно через полчаса, как она с сестренкой в августе поговорила: Маруся сама к ней пришла в школу записываться, когда мама в ответ на ее просьбы ответила, что «если директор школы согласится тебя взять…»
Но ведь это я сестренку всему к школе обучил, да и вообще кому еще за ближайшую родственницу ответ держать? Так что сел, снова с сестренкой позанимался, примерно пару недель на то потратил. После чего уже сам Надюху отловил и сказал, что сестренке просто учиться стало скучно: она уже почти всю программу второго класса знает прекрасно, если бы экзамены были во втором, то она бы всех их хоть сейчас на отлично сдала бы.
— Так что, ее, как и тебя, уже в третий переводить? Сразу видно: все Кирилловы одним миром мазаны.
— Нет, не надо ее в третий, она там точно двоечницей станет. Ты просто ей другие задания давай: книжку там какую-то прочитать и потом всему классу рассказать, еще что-нибудь в этом роде. А лучше всего — ты только не смейся — было бы неплохо найти в Ворсме или еще где в нашу школу учителя музыки. Марусе музыка, например, очень нравится и если бы такие уроки были, она бы и остальные с удовольствием посещала бы, а не со скукой.
— Да где же я такую учительницу найду? Да и ставку нам ОблОНО новую не даст.
— Ладно, в последний раз тебе помогу. На сегодня в последний: я учительницу найду. А ты в ОблОНО выбей постановление о преобразовании нашей школы-интерната в десятилетку: лично я хочу и дальше учиться, а вот уезжать из Кишкино точно не желаю.
— Хоть ты и умный у нас, но дурачок: меня в ОблОНО просто засмеют и пошлют куда подальше.
— А ты хоть и большая, но как была… этой самой, так и осталась. Тебе именно официальный отказ от них и нужен будет: я его приложу к своему письму и эти чиновники из ОблОНО интернат не просто десятилеткой назначат, а сами всем скопом прибегут строить новые корпуса!
— С чего бы это?
— С того, что письмо с приложением я пошлю лично товарищу Сталину. Дальше рассказывать нужно?
— Нет. А когда ты учительницу музыки найдешь?
Глава 5
Вероятно я, рассказывая павловским кузовщикам о том, что проблем с металлом у завода не будет, несколько погорячился: с запуском двух новых доменных печей со сталью лучше вообще не стало. Правда, стало лучше с солью и валенками — ну, должно было в ближайшем будущем стать: у кишкинцев снова завелась своя «большая лодка» Даже не лодка, а настоящий кораблик, рассчитанный аж на сорок тонн всяких грузов и на перевозку вместе с грузами и полутора десятков «пассажиров». Только теперь этот кораблик стал как бы собственностью артели металлистов, но только формально, да и то лишь по той простой причине, что для него листы металла на артельном заводике сделали. Не особо толстого, в одну линию (из такого же в Павлово трубы водопроводные и газовые делали), но на маленький кораблик и такой сгодился. Сам кораблик сделали за счет кишкинцев (которым как раз заплатили за старую лодку, в войну где-то сгинувшую), и построили его на Мордовщиковской верфи (тамошним рабочим платили уже «из личных сбережений»). Еще в «артель судовладельцев» были зачислены два моториста с автобусного завода: они сняли с германских шасси два бензиновых мотора и вместо них поставили два уже своих, дизельных — а бензиновые, быстренько их переделав для работы на генераторном газе, как раз на кораблик и поставили. И на этом недопароходе наши мужики снова отправились в низовья Волги за шерстью и солью.