Ашер 8 (СИ). Страница 6

Отодвигаю от себя нетронутый бокал. Какой в нём толк?

— Значит, глухая стена. — Голос звучит хрипло в застывшем воздухе. — Кто бы сомневался. Валериус играет с нами, и ему это, похоже, чертовски нравится.

— Он не просто играет. — Кларк, до этого неподвижно стоявший у окна, поворачивает голову. Взгляд у него тяжёлый, уставший. — Он тянет время. И знает, что оно на его стороне. Каждая минута, что мы тратим на его дурацкие бумажки, — это ещё одна минута, которую болезнь выигрывает у города.

Всё так. Классическая тактика бюрократа — уморить противника беготнёй по кабинетам. Только здесь на кону не премия к зарплате, а тысячи жизней.

— Он запер все двери. — Рита тихо, почти неслышно. Её пальцы бессознательно легли на рукоять кинжала. Привычный жест. Она всегда готова. Моя кошка-воительница. — К складам нам не подойти.

— Значит, пойдём через чёрный ход.

Голос Кларка становится другим — жёстким, как лязг затвора. Он отходит от окна, и в его глазах больше нет усталости. Только холодная, звенящая решимость. Вот это уже похоже на дело.

— Если власть не хочет нам помогать, мы найдём помощь там, где власть заканчивается. Внизу.

Сет, до этого с демонстративной скукой ковырявший что-то под ногтями остриём кинжала, поднимает голову. В его глазах вспыхивает хищный огонёк. Наш павлин почуял сцену.

— Чёрный ход, говоришь? Нижние Ярусы? Это по моей части. Там слухи ползают быстрее крыс, а за пару монет можно купить чью-нибудь душу. Или, по крайней мере, информацию.

— Сет, это слишком опасно. — Голос Ады дрожит от тревоги. Она не боец, и этот мир для неё — сплошной кошмар. — Тебя там никто не знает. Ты будешь один.

— Милая… — Сет дарит ей свою самую обезоруживающую улыбку, но глаза остаются серьёзными, цепкими. — Я и сам не самый дружелюбный парень, когда надо. И я не буду один. Я буду работягой с шахты, который пришёл пропустить стаканчик после смены.

Он встаёт, и вся его фигура излучает привычную театральную энергию.

— Дайте мне одежду попроще и скажите, где находится самая грязная дыра в этом подземелье. К вечеру я буду знать всё, что говорят о вирмах, руде и о том, почему знать наверху так боится, что кто-то сунет нос в их дела.

— Таверна «Сломанная Кирка», — без раздумий бросает Кларк. — Возле западного подъёмника. Там собираются все, кто что-то слышал, видел или хочет продать. Но Ада права. Если тебя раскроют…

— Он не раскроется, — прерываю я, глядя на Сета. Этот человек-сокол меняет оперение лучше любого хамелеона с Земли. — Но план Б всё равно нужен. Рита права.

— Я пойду следом, на расстоянии, — тут же отзывается моя спутница. — Если что-то пойдёт не так, я вмешаюсь.

— Нет, — отрезает Сет, и на этот раз без всякой рисовки. — Тебя, с твоей внешностью, там заметят за версту. Я справлюсь. Не волнуйтесь. — Он подходит к Аде, мягко берёт её за руки. — Обещаю быть осторожным.

Кларк коротко кивает и выходит. Возвращается через пару минут, бросая на пол ворох грязного тряпья. В нос бьёт резкий запах пота, машинного масла и угольной пыли. Идеальный камуфляж.

Когда Сет переодевается, я с трудом его узнаю. Элегантный дуэлянт исчез. Передо мной стоит измотанный рабочий в потрёпанной кожанке и штанах с грубыми заплатами. Он ссутулил плечи, стёр с лица наглую ухмылку, и даже взгляд стал другим — тяжёлым, потухшим. Полное перевоплощение. Мастер, чёрт возьми.

Мы молча провожаем его к потайному выходу. Кларк называет его «спуском». Я бы назвал это погружением в ад. Он в двух словах описал дорогу: гигантская грузовая клеть из ржавого железа, которая с воем и скрежетом ползёт в самые недра Дальнегорска.

Едва за ним закрываются скрипучие створки, я на секунду представляю, что его ждёт. Первое — вонь. Не просто запах, а густая, концентрированная эссенция безнадёги. Смесь сырой земли, угля, пота, нечистот и чего-то кислого, металлического, от чего першит в горле.

Внизу нет света. Только тусклое, болезненное свечение редких химических ламп, выхватывающее из темноты измождённые лица и мокрые от вечного конденсата стены. Сету придётся раствориться в этой толпе — реке измотанных, озлобленных людей, текущих по узким, как щели, улицам. Каждый сам за себя. Каждый — враг.

Его цель — «Сломанная Кирка». Местный информационный узел, как сказал Кларк. Судя по названию — выгребная яма для сломленных судеб. Но именно в таких местах и всплывает вся грязь.

Я вижу, как он толкает тяжёлую, скрипучую дверь и шагает внутрь. В густой табачный дым, в гул пьяных голосов, в атмосферу застарелой злобы. Он один, в самом сердце вражеской территории.

Представление началось. И нам остаётся только ждать, опустят ли занавес над ним или над всеми нами.

Таверна «Сломанная Кирка» оказалась именно такой дырой, какой Сет её себе и представлял. Выдолбленная прямо в скале пещера, где с низкого потолка капала вода, а воздух был таким густым от пота, дешевого пойла и угольной пыли, что его можно было резать ножом. Тусклые химические лампы отбрасывали на грубые стены и угрюмые лица посетителей болезненные зеленоватые блики. Здесь пахло безнадегой.

Сет, ссутулив плечи и стерев с лица всякое подобие своей обычной наглой ухмылки, протолкался к стойке. За ней стоял массивный Террианец, чье лицо напоминало обломок скалы. Никаких вопросов. Никаких приветствий. Только вопросительный взгляд пустых, как колодцы, глаз.

— Самого дешевого, — прохрипел Сет, бросая на стойку пару медных монет. Голос он намеренно сделал грубым и уставшим.

Бармен молча наполнил щербатую кружку мутной жидкостью, от которой несло сивухой и чем-то кислым. Сет поморщился, но заставил себя сделать глоток. Гадость редкостная.

— Тяжелый денек, — проворчал он, обращаясь скорее к своей кружке, чем к бармену. — Чтоб этих богатеев с Верхнего черти д-драли.

Бармен даже ухом не повел, продолжая протирать и без того грязной тряпкой стойку. Но пара шахтеров за соседним столом навострили уши. Сет это почувствовал кожей. Наживка заброшена.

— Таскаешься за ними, как собачонка, а они тебе даже спасибо не скажут, — продолжал он свой спектакль, жалуясь в пустоту. — Зато платят… если повезет. Ищут, видите ли, проводника. В самые глубокие шахты им, видите ли, приспичило. Хотят на вирмов поглядеть, идиоты. Словно это, блин, зоопарк.

Он сделал еще один глоток, едва сдержав рвотный позыв, и с грохотом поставил кружку на стол.

— За хорошие деньги, правда. Говорят, не поскупятся. Только где ж такого дурака найти, чтоб их туда повел?

Закончив тираду, он взял свою кружку и отошел от стойки, выискивая самый темный и неприметный угол. Он сел за шаткий столик, поставил перед собой пойло и уставился в одну точку, изображая полную апатию. Он был приманкой, лежащей на дне мутной реки. Оставалось только ждать, какая хищная рыба клюнет первой. Он чувствовал на себе взгляды. Косые, оценивающие, полные застарелого недоверия ко всем, особенно к чужакам. Но жадность в таких местах часто побеждала осторожность.

Сет не успел допить и половины кружки, когда на его столик легла тень. Тяжелая, как могильная плита. Он не поднял головы, продолжая пялиться на пузырьки, лениво поднимавшиеся со дна мутной жижи. В «Сломанной Кирке» лишние движения могли стоить зубов. Или жизни.

Массивное тело без приглашения плюхнулось на стул напротив. Заскрипело дерево, протестуя под весом.

— Ищешь проводника, красавчик? — Голос был низкий, скрежещущий, будто камни мололи.

Сет медленно поднял глаза. Перед ним сидел человек-гора с лицом, которое, казалось, пытались собрать из кусков после неудачного взрыва. Через всю левую щеку тянулся рваный шрам, стягивая губу в вечной злобной усмешке. Глаза — два холодных осколка грязного льда. Руки, лежавшие на столе, были покрыты мозолями и старыми шрамами. Пальцы толстые, как сардельки. *«Колоритный персонаж. Прямо из учебника для начинающих бандитов»,* — мелькнуло в голове у Сета.

— А тебе какое дело? — буркнул он, возвращаясь к своему пойлу. Роль уставшего и всем недовольного шахтера давалась ему на удивление легко в этой атмосфере.