Русский флаг (СИ). Страница 17

— Это список нападений на мирных людей за сколько лет? — спросил Кириллов.

— За последние месяца, как только немного потеплело и сошёл снег, — солгал Татищев.

На самом деле Василий Никитич показал статистику за последние два года. Но не это самая главная ложь, что сегодня прозвучала.

У Татищева есть сразу три отряда, собранных в основном из башкир православного вероисповедания. Даже в тайных делах, когда нужно делать грязную работу, Василий Никитич и близко к себе не подпускал башкир-мусульман.

Так вот, эти отряды нападают на те русские поселения, тех русских помещиков, на которых Татищев укажет своим наёмникам.

Василию Никитичу очень понравился подобный инструмент решения многих проблем. С одной стороны можно разжигать пожар войны, воспитывать и в башкирах ненависть к русским, и у русских — лютую ненависть к степнякам…

— Нужно ещё решить проблему… Бирон послал какого-то своего цепного пса сюда. Это капитан-измайловец Норов. Возможно, мы узнаем о том, что на этот отряд напали, но если он уйдет от погони… нужно эту сложность упразднить, — сказал Татищев.

И Кириллов впервые однозначно согласился со своим меценатом.

От автора:

Очнулся в смутное время. Вокруг татары, поляки и прочие немцы. Все говорят — царь не настоящий. А какой настоящий — знаю только я. Мне и разбираться!

https://author.today/reader/464355/4328843

Глава 8

Жениться надо всегда так же, как мы умираем, то есть только тогда, когда невозможно иначе.

Л. Толстой

Петербург

25 августа 1734 года

Август в Петербурге выдался еще более дождливым, чем даже обычно. Хотя, казалось бы, что такое невозможно. Улицы были устланы бревнами, на которые стелили настилы. Только так можно было ходить, не боясь утопнуть в воде по колено, а бывали лужи и более глубокие. Ходили слухи, что может случиться наводнение.

Хотя особого уныния в городе не было. Казалось, что правление Анны Иоанновны славное, Россия побеждает. Вон и в Данциге именно Российская империя играет главную роль в урегулировании польской проблемы. Правда Франция представлена лишь каким-то там Шетарди. Но в остальном, Австрия, Пруссия прислали своих министров.

Год, опять же, случился вполне урожайный. Великого голода не случится. Впрочем, об этом в столице Российской империи не так, чтобы и думали. Скоро новая война и нужно сделать то, что не удалось самому Петру Великому. Нужно побеждать Османскую империю!

Но была одна юная особа в столице Российской империи, которая запуталась в своих эмоциях. И, как и многие девушки ее возраста, Анна Леопольдовна не переставала рыдать в подушку. Не разобравшись в эмоциях, чувствах, предавая им исключительную важность для своей жизни, девушка пробовала найти ответы, но были лишь слезы.

В её голове, в её сердце было столько боли, что девушка перестала есть, улыбаться, постоянно казалась усталой и не выспавшейся. А ещё оттого было больнее, что Анна Леопольдовна так и не поняла, за кого больше она беспокоится, о ком болит её душа. Девушка ненавидела себя за то, что не так давно раскрылась Морицу Линару, позволила ему сделать… и нынче уже не девица.

А дальше как? Будущий муж… Так о нем Анна Леопольдовна и вовсе не печалится. Пусть знает, что у нее были мужчины. Из-за политики молчать станет. А на мнение Антона Брауншвейгского великой княжне было плевать.

В комнату к Анне Леопольдовне вошла ее лучшая подруга. Та, с которой великая княжна даже спать ложиться вместе, чтобы перед сном наговориться о своем, о девичьем. Впрочем, одна из них уже не была девицей [скорее все же так было, и не стоит приписывать иные причины факту совместных ночевок двух девушек].

Юлию Менгден позвала преслуга. Они уже знали, что нужно делать, когда великая княжна в особых чувствах, когда мало ест и сама государыня могла бы осерчать за то, что Анна Леопольдовна выглядет болезненно. Впрочем, не так часто тетушка интересуется своей племянницей. Вероятно, что когда Анна Леопольдовна родит наследника российского престола, так и вовсе перестанет быть кому-то интересной.

— Отчего вы, Ваше Высочество, так убиваетесь? Ну не девица уже, так кому от этого плохо? Тот, в жёны кому вас прочат, так ему всё едино. Не боитесь, и не поймёт ничего. Или тут замешано лицо иное? — одновременно уныло и утешающе говорила Юлия Магнусовна Менгден.

Она утешала великую княжну, делала то, что нужно, но в этот раз Юлиана имела и собственные переживания, чувства, которые не могла скрыть. Правда Анна Леопольдовна была столь увлечена собой, что не замечала чувств иных людей.

— Они не выходят у меня из головы… Тот гвардеец, ну никак, Юлиана, и что же мне делать тогда? Я превратилась в порочную особу? С Линаром видеться не хочу, но была с ним. А как вспомню о том капитане гвардии… Сердце щемит. Он же мне такие вирши прислал…

— А еще он был с Елизаветой Петровной, — зло пробурчала Юлиана.

— А я с Морицем! — выкрикнула Анна Леопольдовна.

Юлия Менгден не смогла полностью утопить внутри себя все те эмоции, которые бушевали в этой пятнадцатилетней девочке. Она была безмерно рада тому, что наметился разлад между Карлом Морицем Линаром и Великой княжной Анной Леопольдовной.

Юлия, всё же чаще её называли Юлианой, была влюблена в саксонца Линара до беспамятства. У неё не было такой близости с послом Саксонии в Российской империи, какая уже случилась у Анны Леопольдовны. И Юлиана искренне завидовала своей подруге.

Однако, как и многие девочки в её возрасте, которые ещё не смогли понять, сколь на самом деле сложной бывает любовь, особенно когда она безответная, Юлиана верила, что именно она является хозяйкой сердца статного и мужественного саксонца, который своими речами может смутить любую юную особу.

— Ваше Высочество, Катрин… но жаждать возлечь с этим гвардейцем — это… слишком порочно, вызывающе. Вы и вовсе после смерти Вашей матери изменились… — попыталась было отчитать свою подругу Юлия Менгден.

— Замолчи! А то поссоримся! Я вот думаю… — Анна Леопольдовна поднялась с софы и стала вальяжно, будто выкидывая ножку в строевом шаге, взяв ручки в замок на спине, обходить кругом свою подругу, сидящую в кресле практически посередине комнаты.

Уже сам факт, что Великая княжна встала с софы, что она даже посмотрела в сторону фруктов и мяса, которые менялись в её покоях каждые два часа, но она ничего не ела, говорил о том, что Анна Леопольдовна приходит в себя.

— Ты в обязательном порядке выйдешь замуж за этого капитана. Я даже попрошу графа Бирона устроить такой брак, — Анна Леопольдовна усмехнулась своему блистательному решению.

— Но… он мне неприятен! — возмутилась Юлия.

— Зато мне весьма приятен, — усмехнулась Анна Леопольдовна.

— Нет! — выкрикнула Юлиана. — А как же господин Ленар?

Анна Леопольдовна строго посмотрела на свою подругу, являя тот редкий властный взгляд.

— Уйди прочь. И не вспоминай Морица никогда, если я не позволю! — сказала Великая княжна и махнула рукой в сторону двери. — Этот Александр Лукич Норов — человек Бирона. Придётся мне к графу пойти на поклон. И, если и он одобрит… Вот тебе и пара будет!

Анна Леопольдовна поняла, что сказала глупость. Граф уж точно не одобрит того, чтобы будущая мать будущего наследника Российского престола начала менять своих любовников, уподобляясь Елизавете Петровне.

Вместе с тем Анна Леопольдовна посчитала нужным узнать о том, где сейчас находится саксонский посол. Всё-таки её сердце всё ещё терзалось между двумя мужчинами, окончательно не отдавая ни одному из них предпочтения. Хотя Норов всё-таки постепенно отвоёвывает сердце Анны Леопольдовны.

Граф Эрнст Иоганн Бирон, уже отсчитывал дни, когда станет герцогом, вынуждено разгребал корреспонденцию русской императрицы. Он выбирал из большого вороха писем, докладов, посланий, дипломатических нот, реляций и прочего то, что, по мнению графа, было бы полезно узнать государыне.