Герои умирают. Страница 51

О, Карл… Его настоящее имя, которое по условиям контракта со Студией ей запрещено произносить как вслух, так и шепотом, запрещено включать в свой внутренний монолог и вообще вспоминать его где-либо за пределами планеты Земля.

Куда теперь она вернется без него, в одиночестве.

Тот проход он держал с минуту.

Эмоции раздирали Паллас, но она не сдавалась: опытный адепт, она знала, что контроль над собственным мозгом для нее – вопрос жизни и смерти. Секунда – и она, прогнав грозящие бедой мысли, выпрямилась и встала. Нельзя забывать об опасности, которая окружает ее здесь. И Паллас двинулась вперед, ведя ладонью по щербатой каменной стене, чтобы не заблудиться. Пока она шла, разрозненные образы, скопившиеся в ее подсознании за время пребывания на Арене, начали складываться в осознанную картину.

Встреча, повела она внутренний монолог. Встреча в разгар Ночи Чудес, пока все Подданные на Арене. За всю неделю не представится столь же удобного случая пройти через Крольчатники и не быть замеченной никем.

Рокот, похожий на гул далекого прибоя, затопил уши Паллас. Кровь прилила к лицу, и она невольно ускорила шаг.

Величество, клянусь… Если это ты, я клянусь, что вырву твое гнилое сердце и съем его.

Ее руки привычно ощупали карманы туники и внутренней поверхности Плаща в поисках того, что позволило бы ей напасть на след Короля, не прибегая вновь к мыслевзору – состоянию хотя и надежному, но слишком замедляющему движение. Осталось еще много разных стрелялок, хотя самую мощную из них, жезл молний, она потеряла в сражении с Котами. В карманах нашлись: четыре заряженных огненных шара под названием «бычий глаз», два куска намагниченного янтаря для удержаний, могучий тэкко и клинковый жезл, ну и не столь страшный хрустальный амулет. Нынешнее Приключение состояло в основном из беготни и пряток, которые порядком истощили ее защитные ресурсы, не считая простого «хамелеона» – устройства для укрывания. А это значит, что теперь ей все время придется прибегать к мыслевзору, как недавно с Плащом, но это было опасно и пожирало много времени.

И тут ее осенило. Мысль была настолько удачной и в то же время простой, что Паллас улыбнулась и едва не хихикнула. Вынув из поясной сумки небольшой кусочек фиолетового кварца, она настроила мозг на одну волну с печатями на его гранях. Это было так же просто, как повернуть ключ в замке, – и никакой надобности в мыслевзоре. Камень в ладони нагрелся, и, когда она вытянула руку вперед, на стене коридора, примерно на уровне ее плеча, вспыхнула прерывистая узкая полоса ржаво-красного цвета, а на полу показались тусклые следы сапог. Вариант Плаща, который применил к Королю Паслава, будет оставлять магический след до тех пор, пока работает заклятие, – так батарейка дает энергию, пока не сядет. Но это случится еще не скоро, а до тех пор Паллас будет идти по следам Короля – он, как и она недавно, вел по стене ладонью, чтобы не заблудиться в этом стигийском лабиринте.

Кристалл у нее в руке заставлял магический след светиться, но не на всем протяжении, а лишь на расстоянии десяти-пятнадцати шагов, к тому же, если Паллас подходила совсем близко, след гас, так что она не боялась насторожить величество. А еще Паллас при необходимости умела двигаться стремительно, как река, – она словно обтекала препятствия, позволяя себе ровно столько шума, сколько могло поглотить окружение. Вот и теперь она в считаные секунды оставила Арену позади и оказалась в Крольчатниках.

Паллас везло – облака разошлись, в прогалине между ними показалась луна, залив улицу серебристым светом. Впереди, шагах в сорока-пятидесяти, Паллас увидела Короля – он шел мерным, размашистым шагом. Он был в плаще – видно, еще раньше припрятал его где-то – и, судя по всему, не притворялся, когда сказал Паславе, что опаздывает: спешка сделала неузнаваемой его походку, обычно такую же характерную, как голос. Похоже, он не боялся слежки, да и с чего бы? Всякий, кто станет подлаживаться под его шаг, скоро выдаст себя его опытному слуху.

Паллас, угрюмо хмыкнув, спрятала кристалл, стянула свои высокие, до колен, сапоги, взяла по одному в каждую руку и пружинистыми скачками на цыпочках устремилась за Королем. На бегу она старалась держаться ближе к домам: середина немощеной улицы превратилась в колею, грязную после недавнего дождя, а по краям земля была и суше, и выше, поэтому все мелкие камни, палки, черепки от горшков и прочий мусор, который здешние обитатели просто выбрасывали в окна, скатывался вниз. Так что бежать здесь босиком было почти безопасно.

Тем временем величество нырнул в каменную арку какого-то дома. Паллас не пошла за ним туда, а, обувшись, бесшумно пустилась вокруг. На дальнем от арки углу, за покосившимися от времени и непогоды ставнями третьего этажа горел огонь – единственный узкий лучик на все четыре стены мрачного каменного строения.

Контролируя дыхание, Паллас снова вызвала мыслевзор и с его помощью обследовала переулок, выходящие на него фасады и даже крыши домов. Натяжение Потока везде было одинаково ровным, ничего похожего на золотистую раковину-Оболочку нигде не просматривалось. Только крысы шмыгали в темноте.

Так-так, никто, стало быть, не стережет и не защищает это место – ни тайные агенты, ни стража, ни марионетки. Значит, сохранить эту встречу в тайне для величества важнее, чем обеспечить собственную безопасность.

Ярость, которую Паллас успешно держала под контролем, вдруг снова дала о себе знать гулкими ударами крови в ушах.

Но она удержала мыслевзор, и эмоциональный шторм отступил. Ловкие пальцы сами скользнули в карман плаща и нащупали там крошечного хамелеона. Изысканная платиновая фигурка вспыхнула в мыслевзоре, точно раскрывшийся яркий цветок. Его лепестки коснулись мозга Паллас, потянулись к телу. Если бы кто-то подглядывал за ней в тот миг, то увидел бы, как сначала ее кожа, а затем одежда пошли черно-серебристыми пятнами, в тон щербатой кирпичной кладке у нее за спиной. Паллас подождала, фиксируя свой образ в мыслевзоре, затем повернулась к стене и с ловкостью ящерицы полезла по ней наверх.

Повиснув возле окна, из-за ставней которого сочился свет, она прислушалась.

– …Раньше, чем его поймает Берн. Это жизненно важно, – говорил незнакомый голос. – Он и так забрал слишком большую власть над Ма’элКотом, а ведь Берн болен, я имею в виду, у него больной ум. Вот почему важно, чтобы в этом деле преуспел не Берн, а я. И не говори мне, что ты тут ни при чем: трое из пятерых убитых дозорных были твоими Подданными, причем довольно известными. Не исключено, что и другие двое тоже.

– Если бы я знал, где он, то уже поднес бы его вам на блюдечке, Ваша Светлость, – раздался непривычно почтительный, даже почти подобострастный голос величества. – Но я не требую от Подданных полного отчета в делах, только в деньгах. И если кто-то из них решит пошпионить за Шутом Саймоном, это меня не касается – до тех пор, пока они платят десятину, конечно. Хотя убитые были моими людьми, это правда, и я ожидаю компенсации.

Ваша Светлость? Неужели сам Тоа-Ситель? – включила внутренний монолог Паллас и тут же почувствовала холодок страха: ей стало понятно, почему именно этот одинокий час был избран для встречи. – Значит, это он. Король Арго предал нас. Почему я сразу не догадалась: он же друг Кейна. Но… ах, черт, как же я надеялась, что он окажется ни при чем.

Окровавленные лица Дака с Яком, Ламорака и Таланн встали перед ее внутренним взором.

Я могу разорвать на куски обоих. Здесь. Сейчас. Поставлю на взвод огненный шар и кину «бычий глаз» внутрь через щель в ставнях. Сама спрыгну на землю, где взрывная волна меня не достанет. И даже криков их не услышу, пока они будут там гореть.

Но она тут же выбросила эти мысли из головы. «Слишком долго жила с Хари», – подумала она. Паллас отлично понимала, в какую ловушку заведет ее гнев, тем более праведный, если она поддастся ему сейчас.

Она продолжила монолог:

Но я не буду этого делать. Пока. Подожду, послушаю. Если пойму, что без убийства не обойтись, то убью, но позже.