Двойник короля 17 (СИ). Страница 9

А дальше началось настоящее родео. Вороной крутился на месте, как волчок, попеременно вставая на задние и передние ноги.

В какой-то момент я понял: обычными методами эту тварь не усмирить. Нужно что-то посерьёзнее. Чуть сосредоточился, направил магию. Сначала лёд — тонкие кристаллы на поводьях, холод, проникающий сквозь кожу ремней прямо в пасть коню. Затем огонь — лёгкое, почти незаметное пламя, обжигающее бока вороного.

Эффект был мгновенным. Конь застыл на месте, как вкопанный. Его глаза расширились от удивления… Нет, это был страх. Галбэрс понял, что имеет дело не с обычным наездником, что его трюки не сработают, а цена непослушания может быть высокой.

Я спрыгнул с седла. Выпрямился, посмотрел коню прямо в глаза.

— Будешь ещё выкрутасничать… — улыбнулся. — Я тебя или сожгу, или заморожу. Понял?

Говорил спокойно, даже с некоторой долей веселья, но в моих глазах читалась угроза. Не пустая, не показная, а настоящая. Конь почувствовал это. Его уши прижались к голове, ноздри затрепетали. Он смотрел на меня с новым выражением — смесь страха, уважения и, как ни странно, интереса. Словно впервые встретил достойного противника.

Галбэрс фыркнул, выпустив струйку пара из ноздрей. Не совсем покорность, скорее… перемирие. Признание силы, но не полная капитуляция. Что ж, для начала сойдёт, а полное доверие придёт со временем.

Отряхнул одежду от пыли, поправил пояс, осмотрел Галбэрса — никаких видимых повреждений от моей магии. Хорошо. Не хотелось бы остаться без транспорта посреди степи.

Бат подъехал ближе, всё ещё с улыбкой на лице, но теперь в ней было меньше насмешки и больше… одобрения. Он что-то сказал, и на этот раз я понял его слова без перевода. «Усмирил коня!» — простая фраза, но в ней прозвучало признание. Он даже добавил: «Молодец!»

Остальные кивали, выражая одобрение. Словно я прошёл какой-то важный тест, доказал свою состоятельность. Вся ситуация действительно напоминала подростковые испытания. Помню такое из прошлой жизни — вечные проверки, тесты на храбрость, силу, выносливость. Мальчишки, соревнующиеся друг с другом, пытающиеся установить иерархию. Кто сильнее, кто быстрее, кто смелее. И горе тому, кто покажет слабость. Его задразнят, заклюют, отодвинут на нижние ступени социальной лестницы.

Тем временем отряд быстро и организованно разбивал лагерь. Кто-то распрягал лошадей, кто-то собирал хворост для костра, кто-то доставал припасы.

Мы с Изольдой занялись нашей палаткой. Потом пошли к ручью, протекавшему неподалёку. Вода — прохладная, чистая. Умылся с наслаждением, смывая пыль и пот прошедшего дня. Изольда рядом делала то же самое.

Вернулись к лагерю, когда костёр уже разгорелся. Монголы расселись вокруг, передавая друг другу мешки с едой и бурдюки с чем-то. На этот раз нас пригласили присоединиться.

Сели. Изольда — рядом, почти касаясь плечом. Её близость ощущалась, как тепло костра — не навязчиво, но заметно. Она держалась возле меня, словно нуждалась в защите. Или просто подчёркивала свою принадлежность.

Монголы предложили еду — те же лепёшки, сушёное мясо, какую-то пасту в деревянной чаше. Вкус непривычный, но не неприятный. Солёный, с примесью трав и чего-то молочного.

Атмосфера постепенно становилась более расслабленной. Монголы переговаривались между собой, иногда поглядывая в нашу сторону, но уже без прежней настороженности. Скорее, с любопытством. Кажется, за это небольшое время они немного привыкли к нашему присутствию. Мы перестали быть угрозой, став просто странными попутчиками.

— Ты не думал, что это ловушка? — вдруг спросила женщина шёпотом.

Изольда наклонилась, её губы почти касались моего уха. Она смотрела не на меня, а на огонь, словно боялась, что монголы прочтут вопрос по её губам. Пряди волос упали на лицо, скрывая выражение глаз.

Ловушка. Конечно, я думал об этом. Принц, желающий встретиться тайно, жена-рух, которая, собирала армию, чтобы на меня напасть. Всё это вполне могло быть частью какого-то плана.

— Да, — кивнул. — Даже если так, мне в любом случае нужно попасть в столицу, а тут какой-никакой эскорт. Буду думать на месте. К кое-чему уже подготовился, а там посмотрим.

Костёр трещал, искры взлетали в тёмное небо и гасли, не долетая до звёзд. Монголы продолжали разговор. Обсуждали маршрут, план на завтра, делились какими-то байками, смеялись, передавая друг другу бурдюк. Я кивал в нужных местах, делал вид, что слушаю, но мысли были далеко.

Сосредоточился на пространственном кольце. Мысленным взором заглянул внутрь. Перевёртыши уже пришли в себя — обе сидели в своём отсеке. Выглядели потрёпанными, но живыми. Хорошо, одной проблемой меньше.

Лахтина расхаживала по своему отсеку, как тигр в клетке. Её лицо искажала гримаса возмущения. Она периодически останавливалась, указывала в сторону изолированного барьера, где находилось Зло, и что-то выкрикивала. Королева явно категорически против такого соседства.

Осмотрел Василису более внимательно. Женщина лежала без движения, но дышала. Цвет лица — нормальный, без той мертвенной бледности, которая была раньше. Но что-то не так. Присмотрелся. И вот оно — тонкие, почти невидимые нити тьмы, похожие на чёрный дым, просачивались сквозь барьеры моего бункера. Они тянулись от шара Зла, который я запечатал отдельно, к телу Василисы.

Сначала подумал, что это просто игра воображения, оптическая иллюзия, но нет, нити были реальны. Они проникали сквозь преграды, словно их не существовало. Медленно, но неумолимо Зло снова пыталось просочиться в тело своей бывшей хозяйки. Восстановить связь, вернуть контроль.

Попытался укрепить барьеры. Накачал их дополнительной магией, наложил ещё слои защиты. Нити замедлились, но не остановились полностью. Нужно как-то радикально решить проблему, вот только чем? Выдохнул.

Один из моих паучков, расставленных по периметру лагеря, передал сигнал тревоги. Кто-то двигался в нашу сторону — медленно, осторожно, пригибаясь к земле.

Бат заметил моё напряжение. Или, может, у него были свои наблюдатели. Он не прервал разговор, не подал виду, что что-то не так, но его рука незаметно переместилась к рукояти ножа на поясе. Глаза стали внимательнее, взгляд — цепче. Он продолжал говорить и смеяться, но всё его тело подобралось, готовое к действию.

Я же не торопился с выводами. Паучки передавали образы: человек — скорее всего, мужчина, судя по размерам и движениям. Одежда тёмная, возможно, кожаная. Оружие есть, но не готово к бою — всё ещё в ножнах, за спиной. Двигался не как враг, а как разведчик. Или гость, неуверенный в приёме.

Остальные монголы тоже почувствовали присутствие чужака. Никто не подал виду, но напряжение в лагере выросло мгновенно. Руки незаметно переместились к оружию, тела развернулись в сторону потенциальной угрозы. Разговоры не прекратились, но стали тише, менее оживлёнными.

Изольда бросила на меня вопросительный взгляд. В её глазах читался вопрос: «Действовать? Готовиться к бою? Превращаться?» Я отрицательно покачал головой. Всего один человек, это того не стоит.

Незнакомец, видимо, понял, что его обнаружили. Или с самого начала не пытался скрываться, просто соблюдал осторожность. Он выпрямился и пошёл прямо к лагерю — спокойно, уверенно. Когда подошёл ближе, что-то произнёс — короткая фраза на монгольском, с вопросительной интонацией. Приветствие? Просьба? Пароль? Не понял ни слова, но тон был скорее дружелюбным, чем враждебным.

Бат ответил — тоже коротко, с нотками узнавания в голосе. Плечи монголов расслабились, руки отпустили оружие. Свой? Знакомый? Похоже на то.

Мужик вышел на свет костра, и я наконец смог его рассмотреть. Монгол, без сомнения. Крепкий, жилистый, с широкими плечами. Воин, по всей видимости. Лицо — интересное, испещрённое шрамами, словно карта местности. Некоторые рубцы старые, белёсые, другие — более свежие, розоватые. История битв, записанная на коже.

Голова лысая, блестящая в свете костра. Только на подбородке — тонкий хвост бороды, заплетённый в косичку с металлическим украшением на конце. Выглядел он лет на сорок, может, чуть больше.