Двойник короля 17 (СИ). Страница 18

Высокая ставка, наглядно демонстрирующая мою полную уверенность в победе.

Как я понял по лицу, встречное предложение вполне устроило местного аристократика. Он осклабился, словно уже видел меня безруким калекой, просящим милостыню. Его воины переглянулись между собой, на лицах появилось предвкушение кровавого зрелища.

«Вот почему всегда приходится решать вопросы через грубую силу? — мысленно вздохнул я. — Попроси денег за проезд вежливо, я бы дал, чтобы не тратить драгоценное время. Чему-чему, а уважать чужие традиции и обычаи меня пытались научить с детства».

Но пацан решил, что может безнаказанно оскорблять моих людей. А вот это уже серьёзный перебор. Про себя лично я бы, возможно, не отреагировал так остро. Столько разного дерьма наслушался в прошлой жизни от завистников и врагов, что научился пропускать оскорбления мимо ушей. Идиотов и законченных дураков в этом мире, как и плохих дорог, слишком много, чтобы на каждого реагировать. Но никто не смеет трогать тех, кто под моей защитой. Это принцип, от которого я не отступлю.

— Русский, — обратился ко мне Жаслан тихим голосом, предназначенным только для моих ушей. Подошёл вплотную, словно делился государственной тайной. В глазах читалась напряжённость, которой раньше не было. — Нам нужно попасть в его деревню.

— Зачем? — я поднял бровь, не скрывая подозрительности.

Новый поворот событий? Что-то явно не договаривает степной охотник. Слишком много случайностей за один день: сначала встреча с этим Бужиром, теперь внезапная необходимость посетить именно его деревню.

— Ладно, мне нужно, — улыбнулся монгол с вымученной откровенностью.

Улыбка эта не коснулась глаз — они остались настороженными, оценивающими каждую мою реакцию. Как у игрока в карты, который пытается скрыть плохую руку.

— Удачи, — пожал плечами с демонстративным безразличием.

Лучший способ заставить человека раскрыть карты — показать, что тебе всё равно.

— Послушай, Павел, — голос Жаслана стал мягче, почти умоляющим. Он наклонился ближе. — Нам действительно нужно попасть в ту деревню. Там живёт человек, который скажет, как ехать твоей группе дальше безопасно. Или ты думаешь, что тебя с распростёртыми объятиями ждут в столице империи? Все пути, все маршруты под контролем хана, и пока он готовится к войне с тобой… с твоей страной.

— Ещё тебе туда очень нужно, — хмыкнул, внимательно наблюдая за его реакцией. — Ладно, допустим, я поверил. Дальше что?

— Не убивай его, — кивнул он на Бужира, который поднимался с земли. Глаза серьёзные, почти умоляющие. В них читалась искренняя тревога. — Это правда сыночек очень важного человека в империи. Если отпрыск погибнет от руки русского… Объявит на тебя кровную охоту. И это серьёзно усложнит всё твоё предприятие.

Политика. Всегда проклятая политика. Сынок влиятельной шишки, играющий во властителя в глуши. Типичная история, повторяющаяся во всех странах и во все времена: папенька даёт деньги и титул, сынок воображает себя великим воином.

— Боишься? — улыбнулся, намеренно провоцируя.

Хотел увидеть настоящую реакцию, проверить характер этого человека. Страх или гордость возьмут верх?

— Следи за языком, русский, — прорвались монгольские нотки в речи Жаслана.

Голос стал жёстче, резче. Глаза сузились до щёлок, скулы заострились. Маска цивилизованности слетела на мгновение, показав истинную натуру степного воина.

— Я никого не боюсь. Никого и никогда, — заявил он.

Гордость — ещё один универсальный язык, понятный всем мужчинам, независимо от национальности или воспитания. Кнопка, на которую можно нажать в любой момент.

Не стал его переубеждать или дразнить дальше.

Изольда зачем-то ещё раз поклонилась мне. Движение грациозное, выверенное до мелочей, словно танцевальное па в исполнении мастера. Играет роль покорной наложницы или искренне благодарит за защиту от оскорблений? С ней никогда не угадаешь.

Бужир тем временем слез с коня и начал снимать свои вычурные доспехи. Монголы из моей группы улыбались, наблюдая за процессом: уголки губ приподняты, глаза сверкают плохо скрываемым весельем. Как я понял по их реакции, эти доспехи надевают на настоящую войну, а не для увеселительных прогулок по степи. Но местному аристократику нужно было выделиться среди серой массы. Напыщенный идиот, купающийся в лучах собственной воображаемой важности.

Пришлось ждать, пока ему помогут снять всё это железное великолепие. Его же люди расстёгивали бесчисленные завязки, шнурки, пряжки и застёжки. Каждую деталь доспеха снимали с церемонностью, достойной королевского облачения. Театр, одним словом.

«Сколько времени тратится на пустые ритуалы», — мысленно вздохнул. Эффективность против показухи. Практичность против позёрства.

Наконец, мы встали друг напротив друга на импровизированной арене. Солнце нещадно било в глаза, заставляя щуриться и морщить лоб. Под ногами — жёсткая степная трава, кое-где торчали острые камни

«Опасный» противник оказался мне по грудь ростом, и сейчас он это остро осознал. Глаза расширились, когда монгол оценил реальную разницу в габаритах. Он даже пытался встать на носочки украдкой, чтобы казаться выше и внушительнее. Жалкое зрелище, если бы не было так забавно наблюдать.

— Бой на мечах до первой крови! — торжественно огласил правила Жаслан.

Голос его звучал официально, словно он был церемониймейстером на королевском турнире, а не в степной глуши.

«Мне бы сейчас спокойно проанализировать всё, что произошло на том проклятом капище, а не возиться с заносчивым недорослем, — раздражённо подумал я. — Но что есть, то есть».

Достал свой боевой кинжал, чем немедленно вызвал довольные улыбки на лицах зрителей. Лезвие сверкнуло на солнце — короткое, но смертоносное. Сталь была отполирована до зеркального блеска, каждая грань заточена до бритвенной остроты.

Бужир громко засмеялся при виде моего оружия. Звук был резкий, неприятный, похожий на карканье вороны над падалью.

— Только русский дурак мог достать детское оружие для серьёзной схватки! — перевели мне его слова.

Он демонстративно крутил свой длинный меч, выписывая в воздухе сложные восьмёрки, — показуха навыка и силы для впечатления публики. Металл свистел, рассекая воздух.

Я молча кивнул в ответ. Ну что ж, посмотрим, насколько моё оружие детское в умелых руках. Дело не в длине лезвия, а в мастерстве руки, которая его держит.

Мы разошлись друг от друга на десять широких шагов. Монголы обоих отрядов встали плотным кольцом вокруг нас. Моя группа и люди этого заносчивого засранца — живая арена для предстоящего кровавого спектакля.

Поманил Бужира указательным пальцем — универсальная провокация, приглашение к танцу, демонстрация полной уверенности в исходе.

Бужир клюнул на это мгновенно и атаковал первым. Бросился вперёд, словно разъярённый степной бык. Меч в его руках свистнул, рассекая воздух серебристой дугой. Остриё нацелено точно в центр моей груди — удар на поражение. А как же до первой крови? Или это только меня касается?

Один лёгкий шаг в сторону — непринуждённый, словно в вальсе. Клинок прошёл в миллиметрах от моего левого плеча, едва не коснувшись ткани рубахи. Я ощутил движение воздуха на коже, услышал злобный свист закалённой стали.

Монгол мгновенно развернулся на месте, перехватил меч обеими руками для большей силы. Удар сверху вниз — мощный, способный расколоть череп, как орех. Я спокойно отшагнул влево, и клинок с глухим звуком вошёл в твёрдую землю, подняв облачко пыли и мелких острых камней.

Бужир выдернул застрявшее оружие из почвы одним резким рывком. Мышцы на его предплечьях вздулись тугими канатами под кожей. Глаза горели неукротимой яростью и предвкушением крови врага.

Следующий удар — горизонтальный размах на уровне живота. Смертельный, способный рассечь человека пополам, как соломенное чучело. Снова уклонился без особых усилий, позволив лезвию со свистом пронзить пустой воздух в сантиметрах от моего тела.