Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1 (СИ). Страница 7

— Я рад. Не видишь, что ли? Хоть сейчас в пляс, — голос был преисполнен злой иронией.

— Ну вот и отлично. А с пацаном всё хорошо будет, это я тебе гарантирую.

— Ты лекарь, тебе виднее.

— Я вообще на все руки мастер. И лекарь, и столяр, и травник…

— Не ворчи. Раз здесь всё нормально, давай к Садричу заглянем ещё. Может, булку даст? — ехидство сменилось надеждой.

— Раз мельник, то должен булки в карманах носить? — снова фыркнул лекарь.

— Чего бы и нет? Не спросишь — не узнаешь.

— Добро. Ну давай на мельницу заглянем, раз к нему домой всё равно пришли…

«Ах да, — припомнил я ранее слышанные разговоры. — Я ведь вроде как, у соседа-мельника… Мельника! Скажи кто такое раньше… Дерьмо… Реально, что ли, в прошлое провалился? Знать бы, насколько глубокое и в какие дебри меня занесло?

Причём провалился основательно… Язык местный понимаю. Почему? Слияние… э-э… душ? Как убого звучит. И невозможно, потому что я не ощущаю себя кем-то иным. Хотя… сны и эмоции ведь откуда-то взялись? Ещё и редкие воспоминания прорываются то тут, то там».

Чужие шаги быстро затихли, как и негромкие разговоры. Я снова погрузился в тишину… Почти полную, если не считать далёкого мычания скотины за открытым окном, пения сверчков и так называемых «звуков природы». Тех самых, которых я не слышал уже много лет, ведь проживание в городе накладывает свой отпечаток и создаёт особый фон, где мычание превращается в звуки гудков и сигналок машин, сверчков заменяют мелодии телефонов, а запах свежескошенной травы — «аромат» выхлопных газов.

Глава 4. Рой

Снова открыв глаза, я куда медленнее поднялся на лежанке и принял сидячее положение. Уже новым взглядом осмотрел узкое пыльное помещение, в котором находился, а потом и самого себя.

— Вы серьёзно, что ли? — едва слышно проговорил я, изучая маленькие ладони. — Зеркало… — и поморщился. — Судя по окружению, ничего подобного мне не видать ещё лет двести.

Хмыкнув, попытался подняться на ноги, что получилось со скрипом. Конечности дрожали, как у новорождённого оленёнка. Благо, стенка была рядом, отчего получилось на неё опереться и медленно занять относительно устойчивое положение.

Шаг. Второй. Третий. Схватиться руками за подоконник и глянуть наружу. Похоже, я находился где-то на чердаке, ибо окно располагалось высоко и я смотрел на местность сверху вниз.

— Матерь божья… — удивлённо выдал я. Последние сомнения касательно ситуации развеялись как дым. Это однозначно не мой мир. Это не «пранк», не предсмертные глюки, не сон и, пожалуй, даже не кома. Потому что всё слишком уж чёткое. А ещё мой мозг с каждой минутой всё больше разгонялся, начиная куда адекватнее воспринимать новую реальность.

Я — мелкий пацан, чью семью, похоже, убили какие-то аристократы. Если «сны» реальны — а это ещё нужно проверить, то сделали это мимоходом, просто пожелав забрать Дэлю.

Тяжёлый удушающий гнев, волной поднявшийся в груди, удалось подавить далеко не сразу. Я негромко зарычал, согнулся на не удержавших равновесие ногах, чудом не выпав из окна. Не думай, Юрка! Не думай об этом! Дай себе время… Потом… потом всё прикинем и со всем разберёмся. Слышишь?.. Эй, малец? Загрейн, или как там тебя. Ты ещё тут? Ты в моей голове?

Ответа, конечно же, не последовало.

— Я обещаю, что со всем разберусь, — тихо произнёс я. — Честно. Но не сейчас. Мне надо… прийти в себя. Выздороветь.

То ли обещание сработало, то ли я сумел переключить фокус внимания, но стало полегче, и тяжёлая непомерная злоба утихла. Не пропала, но обратилась тлеющим угольком, способным воспламениться от любого случайного дуновения ветерка.

— О «семье» лучше не думать, — пробормотал я. — Хотя бы какое-то время…

Вместо этого я задумался о другом, не менее — даже более! — важном для себя аспекте. Факте перерождения в ином, мать его, мире!

— Что это? — снова посмотрел я на деревню и окружающий меня летний пейзаж. — Земля? Прошлое? Какой век? — Почесав затылок, глухо ойкнул. Повязка, которую налепили обратно (окровавленная, кстати — это же антисанитария!), прикрывала не пустое место, а… — А что?

Хмыкнув, поддался искушению и попытался использовать свою… некую уникальную сверхспособность. Наблюдение глазами мошек. И это получилось сразу и легко, стоило только закрыть глаза и пожелать.

Я увидел себя со стороны стоящим подле окна. Немного размыто, конечно — по сравнению с глазами молодого юного тела! — но всё равно наглядно. Теперь надо как-то взлететь… Давай, вертолёт, пора в путь.

Не с первого раза, но вспомнить вчерашние опыты удалось достаточно легко. И чего я раньше мучился? Наверное, башка совсем не соображала.

Мошка оказалась в воздухе и начала кружить вокруг меня. Порывы ветра из окна серьёзно влияли на курс, но отвлекаться, чтобы закрыть его, а потом начинать заново, мне не хотелось. К тому же окно — единственный источник света в помещении. И стекла у него не имелось. Просто дыра в стене, которую закрывали ставни.

Первым делом я оглядел свою новую внешность. Тёмные густые волосы со стрижкой «под горшок», аккуратный ровный нос, тонкие брови, бледноватая — видать, после случившегося — кожа, которая туго обтягивала скулы и выпирающие рёбра.

Тонкие, как палочки, руки и ноги. Каких-то шрамов на теле не заметно, только грязь, так что не помешало бы помыться. Возраста своего я не знал… В голове смутно мелькала цифра «семь», однако гарантий не было. Предпочту не гадать. Из-за этого было непонятно, нормально ли я развит или отставал, однако в целом и на первый взгляд… Вроде неплохо? Угу, чисто визуально я выглядел вполне обыденно, только излишне худощавым. Не кормили, что ли? Или просто не жрал ни хрена, зато постоянно носился на улице?

Лицо мне тоже понравилось. Не было на нём ни жирного блеска, ни прыщей, ни каких-то бородавок или явных дефектов. Обычное? В принципе, да. Я не был излишне смазлив или брутален (в таком-то возрасте!), а потому меня всё устраивало.

Наконец сумел перейти к главному и осмотрел свой затылок, для чего пришлось отключиться от мошки, размотать бинты (точнее, не бинты, а тряпки, которые порвали на лоскуты; грязные тряпки, вся зараза с которых наверняка попала в рану!), снова подключиться и взглянуть получше.

Сильное рассечение и засохшая кровь. Довольно много. М-м… на мой непрофессиональный взгляд — неприятно, но вроде как не смертельно. Надеюсь, не смертельно.

— Чёртовы бездари, а ещё лекарями себя называют, — раздражённо буркнул я, услышав эти слова сразу своими и мушиными ушами. А у мух вообще есть уши?.. Неважно, у этих есть!

Однако мысль сосредоточилась на ином. Раз я слышал свои слова сразу с двух направлений, то и от тела своего я не отключался, а просто… разделился? Непонятно, но пусть будет так. Следовательно, могу попробовать управлять собой, не отключаясь при этом от мошки. Зачем управлять собой? Надо приподнять копну волос и вглядеться поближе. Вдруг не просто рассечение, а треснувшая кость? По ощущениям вроде не так больно, но… Чёрт бы его знал.

К тому же я хоть и не врач, но кое-что знаю. Может, даже получше местных лекарей. Наверняка лучше!

Сказано — сделано… Ага, хер там. Я, наверное, полчаса так простоял, у окошка, пока наконец методом проб и ошибок, неоднократных падений — мошки, не себя — и героических взлётов всё-таки не разобрался, как оно делается.

— А ведь можно было просто отключиться, поднять волосы и подключиться снова, — вздохнул я. — Но мы не ищем лёгких путей, верно, Юр… кхм… верно, Загрейн?

Раз уж я оказался в чужом теле и другом мире, то надо хотя бы поначалу изображать того самого пацана. А то мало ли? Вдруг у них тут инквизиция людей сжигает за любое… э-э… неверное слово? Пока не разберусь, что к чему, надо изображать прежнего мальчишку, это факт. Конечно, однозначно вжиться в роль столь мелкого пацана не получится, но отмазки у меня железные: травма и смер… кхм, не думай о семье, Ю… Загрейн. Не думай!