Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1 (СИ). Страница 6

— Дура. Думаешь, африды под чёрным флагом поплывут? Купеческий поднимут да спокойно прошмыгнут мимо всех охранных кораблей Саркарна. Кто потом этим отребьям помешает высадиться у побережья да прогуляться к нам?

— В Империи авось не глупее тебя сидят. Как-то должны нас защищать, так я тебе скажу.

— Должны… А людишек, как видишь, открыто убивают. Защити нас Наршгал… Ещё и подати подняли.

— А кто бы их не поднял? Думаешь, прошлый король, исконно наш, как там его, забыла уже, так не поступил бы?

— Может, и не поступил бы…

Разговор перешёл на старые порядки, а я и новых-то не знал, а потому переключился на другую мошку, возвращаясь к прежней игре, позволившей отвлечься и попросту не думать о происходящем. До тех пор, пока пролетающий воробей — во всяком случае, птица напоминала его внешне — не попытался меня сожрать. Пернатая тварь!

Клятый летун был намного быстрее и манёвреннее, но мне верилось, что человеческий ум — мой — даже под химией (иначе откуда глюки?) сумеет перехитрить птицу. Хотя… ежели это мои же глюки, то как подобное осуществить?..

Не ломая голову, я направил мошку к земле, желая спрятаться в зелёной траве, растущей у дома. Воробей, однако, не захотел отставать и полетел следом. Его туша казалась огромной и жуткой, словно какой-нибудь циклоп из древнегреческих мифов, который заглатывал людей целиком. И пасть этого драного воробья виделась порталом в бездну.

Срочно в траву!

Новый уворот, и мои четыре неустойчивые лапки — почему не шесть, как у нормальных мух?! — с трудом закрепились на обратной стороне травинки, начав быстро переползать вниз. Там, конечно, опасностей не меньше, но мне бы хоть пять минут покоя…

Воробей опустился на землю с ощутимым для меня грохотом. Жирная падаль… На хрена тебе вообще маленькая мошка? Ищи грёбаных жуков, червей и прочую живность, а я — так, на половинку укуса.

И… удача повернулась ко мне лицом. Воробей с оглушительным чириканьем подцепил что-то с земли и стремительно взлетел в воздух, да так, что меня обдало потоком ветра. Ух… реально: быть настолько маленьким — чертовски опасно. Любая мелочь может погубить.

Успешное спасение погрузило сознание в эйфорию. Счастье и радость, пусть даже по такой ерунде, буквально вымыли из головы весь накопившийся негатив. Кажется, даже думать проще стало.

Новое переключение — и новая везуха. Каким-то образом я попал на старое место — подоконник с яблочным пирогом, про который, судя по всему, успешно забыли, и по нему вовсю ползали мои мошки. Единственное, что странно… как так получилось, что они сожрали от него едва ли не половину?! Маленькие двухмиллиметровые создания в количестве всего пары десятков смогли оприходовать треть здоровенного яблочного пирога! Как?!

«Может, они сменяли друг друга? — задумался я. — Потому что в ином случае это какая-то долбаная магия! Куда уходит вся пища?!»

Приземлившись рядом, я попробовал переключиться на «пожирателей», что с успехом осуществил, а далее — оценить «наполненность» их желудков или что там у насекомых? В общем, если переключаться я уже вполне научился, то вот с «самоизучением» пошла беда. Хер там, как говорится, плавал. Зато удалось попробовать пирог самому. Не знаю, как подобная концепция сочетается со сном или глюками, но это точно самая вкусная штука, которую я когда-либо ел!

Наступление вечера, а потом и ночи окончательно погрузило деревню во мрак. Ни малейшего огонька, свечки или лампы. Абсолютная тьма. Моё зрение (или зрение мошек?), даже такое хреновое, перестало быть актуальным, что я осознал, когда снова сумел взлететь, но врезался в стену дома, а потом свалился куда-то вниз. Переключение после этого последовало автоматически. Это… смерть, что ли, была? Мошка померла?!

Ни хрена не понятно. И вообще, разве у мух не фасеточное зрение?

Боже, как же мои мозги туго соображают… Лишь сейчас до этого допёр.

Попытавшись отстраниться от всего, я успешно провалился в самый настоящий сон без каких-либо видений.

***

Шорох и бубнёж. Проклятье, кто там ещё?! Опять соседи ругаются так, что через стенку слышно? Или молодёжь под окнами спозаранку орать начала? Предчувствую, сейчас ещё какая-то тачка начнёт сигналить, а может, кто-то на всю громкость включит новомодного исполнителя с переносной колонки.

— И ведь ментам вообще на такое насрать, — раздражённо пробурчал я. — Даже не приедут…

Беззвучно выругавшись, я откинул одеяло и попытался подняться, одновременно открывая глаза, но столкнулся с проблемами.

— Ах ты ж… — яркое солнце резануло по глазам куда сильнее обычного. Словно бы я совершенно отвык от света, просидев в темноте несколько дней подряд. Второй сложностью стала тупая головная боль, возникшая в области затылка. — Ух…

С трудом приняв сидячее положение, с горем пополам, смаргивая слёзы, разглядел незнакомую обстановку. Секунду недоумённо пялился на неё, потом посмотрел на свои детские ладошки с грязью под обгрызенными ногтями.

— Твою мать, да не может быть…

Слишком натурально для глюков. И если «приключения» в теле насекомого, которое наблюдало за тем, как обычный на вид мужик поднимает над головой трёхсоткилограммовые каменные глыбы или как пятеро других вертятся в каратэ-стойках аки мельница, ещё походили на бредни, вызванные лекарствами, то вот это…

— Сомнительно, — протянул я.

Бубнёж усилился, как и шорох. Кто-то поднимался ко мне со стороны единственной двери. Незнамо зачем, я быстро упал на кровать, накинув тонкое колючее одеяло, и закрыл глаза. Через пару секунд в помещение вошли два человека.

Я ощутил, как надо мной кто-то склонился. Сразу запахло куревом и землёй. Моей шеи аккуратно коснулись, нащупывая пульс. Потом приоткрыли рот, а следом и веко. Я не дёрнулся, хоть и успел мельком заметить морщинистое бородатое лицо.

Следом осмотрели мою перебинтованную голову и чему-то радостно цокнули, размотав рану.

— Ты смотри-ка: заживает. Ещё как заживает!

— А мошкары сколько летает! — возмущённо воскликнул второй, а потом, судя по звукам, открыл окно. — Во, теперь-то получше. Кыш, гнусь! Кыш!

— Небось на кровь прилетели, — неуверенно предположил первый и вернулся к моему осмотру. На некоторое время в помещении воцарилась тишина.

— А ты переживал, что дурачком останется, — хмыкнул спутник бородача. Хотя у него тоже могла быть борода, я не успел глянуть.

«Может, к мошкам «подключиться?» — мелькнула короткая мысль, но как мелькнула, так и пропала. Не знаю я, как это сделать, и раз уж принялся изображать бессознательное тело, то так и нужно продолжать, дабы не спалиться. Хотя в чём смысл — непонятно. Мужики явно не хотели мне ничего плохого, а ровным счётом наоборот.

— Это ещё проверить надо, как очнётся, — проворчал первый.

— Может, на молитву по усопшим успеет? Родители всё-таки, — предположил второй.

— Могилу навестит. А похороны всё равно вчера прошли. Милегер хорошо постарался. Оба тела виррами так покрыл, что и кожи не видать.

— И правильно. Зрелище, как я слышал, пренеприятное. Иве голову всмятку раздавили, а потроха Гила до сих пор украшают стену дома, — голос второго дрогнул. В нём явственно ощущалось напряжение.

— Чего хочешь от тех, кто Ауру использует? — проворчал бородач. — Скажи спасибо, что Загрейн выжил.

— Дык я не против, что он жив! Просто… несправедливо как-то.

— Смотри-ка, слово какое вспомнил! — руки мужчины окончательно пропали с моего лица, зато откинули одеяло, пройдясь по рёбрам, а потом и ногам. Верхней одежды на мне не было, только нечто наподобие шорт, играющих, судя по всему, здесь роль нижнего белья. Как там их в старину называли? Рейтузы? Подштанники, если по-простому…

— Нормальное слово, — фыркнул его собеседник. — Те же вирры взять. Ныне они только на похороны и годятся. А ведь ранее вся островная экономика на них держалась! Тьфу. Все, сука, накопления сгорели…

— Только не начинай снова ныть на эту тему. Сейчас у нас империалы, так что радуйся хотя бы этому. — С телом местный целитель (а кто это ещё бы был?) закончил ещё быстрее, чем с головой, накинув одеяло обратно.