Операция "Ловец Теней" (СИ). Страница 17

Некоторое время мы просто сверлили друг друга взглядами. А потом старлей достал из кармана ключик.

— Руки, — сказал он. — Дай, сниму с тебя браслеты.

Глава 9

Ключик щёлкнул в личинке замка наручников, и Лазарев снял с меня правый браслет. Потом так же и левый.

Я тут же скрестил руки на груди и оперся о стол начальника заставы. Посмотрел на обоих офицеров.

— Это вы, конечно, поторопились, — улыбнулся я, — я предполагал, что может получиться так, как получилось. Но всё же мне казалось, что вы в первую очередь попытаетесь провернуть всё по-тихой. Вызвать меня на разговор, например.

Лазарев молчал и стоял по стойке смирно, словно был на параде. За его спиной, чуть поодаль, глядел на меня Вакулин. Лица обоих лейтенантов ничего не выражали. Из-за игры светотени походили они на какие-то деревянные истуканы, искусно вырезанные из податливой древесины.

— Если вы сняли с меня наручники, — продолжил я, немного погодя, — значит, всё же неплохо понимаете, в какой ситуации оказались. А раз уж притащили меня сюда, значит, хотите что-то сказать.

Лазарев молча подошёл к стенке и взял стул. Поставил его прямо передо мной.

— Ты давай, присаживайся, Саша. Видимо, надо поговорить.

Внезапно в дверь грохнуло. Грохнуло так, что спокойный внешне Вакулин аж встрепенулся. Резко повернулся к двери.

Туда глянул и Лазарев.

— Зараза… — протянул он сквозь сжатые зубы.

Грохнуло ещё раз.

— Открывайте! — закричали из-за двери, и я узнал голос Черепанова. — Это беззаконие! Открывайте, кому сказано! А то дверь вынесем!

Из-за двери, вперемежку с новым раскатом грохота, донеслись возбуждённые крики пограничников.

— Ну вот. Вы добились настоящего бунта своими действиями, — хмыкнул я. — Что теперь будете делать?

Вакулин подошёл к двери. Открывать её он не спешил, а только закричал:

— Товарищи пограничники! Прошу вас, разойдитесь! Нет повода для таких радикальных действий!

Ответом лейтенанту стал новый удар в дверь. Да такой, что задрожал косяк, а щеколда дзынькнула. Снаружи понеслась матерная брань, а ещё возгласы недовольных солдат:

— Какие мы тебе товарищи, зараза!

— Ну!

— Точно!

— Отпустите Сашку немедленно!

— Да! Он ни в чём не виноват!

— Это вы какую-то мутную игру затеяли!

— Прошу вас, сохраняйте спокойствие, — не оставлял попыток Вакулин. — Мы освободили товарища Селихова руки и ведём с ним переговоры. Вы…

— Закрой хайло!

— Отпускай Селихова! А то мы сейчас свяжемся с отрядом и доложим о ваших вредительских действиях! — заорал Черепанов.

— О действиях доложим, а вас — приложим! — рассмеялся какой-то шутник за дверью.

Ну что ж. Этого следовало ожидать.

Как я уже говорил, я рассматривал два развития событий. Первым было такое: я ожидал, что за мной по-тихому придут ночью. Что Лазарев вызовет меня к себе на разговор. Казалось мне, что такой исход в большей степени вероятен.

Тем не менее лейтенанты пошли по иному пути. Более решительному, но и более рискованному.

Я понимал, что может начаться, если они попытаются просто ввалиться ко мне ночью и арестовать. Это вызовет резкое недовольство у солдат. Солдат, которые мне доверились.

И если они не «выразят своё неуважение» к офицерам сразу, то сделают это, когда осознают, что же творится. Значит, уже осознали.

Казалось мне, что ни Лазарев, ни Вакулин не решатся на такие рискованные действия. Тем не менее решились. Почему? Вот это главный вопрос.

— Товарищи… — попытался снова успокоить их Вакулин, но его прервал Лазарев.

Он сам подошёл к двери и крикнул:

— Разойтись немедленно! Вы даже не представляете, во что ввязываетесь! Какие последствия могут быть у ваших действий! Безопасность Селихова гарантируем!

— Иди к чёртовой бабушке, контра! — раздался крик Нарыва.

Затем снова грохнуло в дверь. Теперь с потолка даже посыпалась штукатурка.

— Мы вас оттуда сейчас выковырим! Немедленно отпустите старшего сержанта Селихова! — крикнул Черепанов. — Вы удерживаете его там незаконно! Арест — незаконен! Только в этом случае мы будем вести с вами какие бы то ни было переговоры. Иначе — штурм, вот что!

— Видишь? — обернулся ко мне Лазарев. — Видишь, что ты натворил своей выходкой? Солдатня взбесилась!

— Взбесилась? — Я хмыкнул. — Да они с вами ещё вежливо разговаривают. Стучат вот… воспитанно. А могли бы уже вооружённые в окна залезть. Это не проблема.

Оба лейтенанта застыли без движения. Оба уставились прямо на меня.

— На Шамабаде нет солдатни, — похолодел я голосом, — только люди, только солдаты. И эти солдаты недовольны. А ещё — они дают вам шанс. Рекомендую им воспользоваться.

Лазарев не выдержал первым. Он немного помолчал, а потом сухо сплюнул и выматерился. Холодным, странно хрипловатым голосом заговорил:

— Это срыв операции, Селихов. Это крах. По твоей милости всё пошло к чёрту. И в этом виновен только ты!

— Операция, значит… — я хмыкнул, но не договорил, потому что снова грохнуло в дверь.

— Открывайте! — закричал Черепанов с той стороны. — Иначе сейчас будем входить по-настоящему! Я считаю до пяти!

Лейтенанты переглянулись. Потом Лазарев вдруг глянул на сейф начальника заставы.

— Я бы не советовал вам браться за оружие, — покачал я головой. — Так вы только всё усугубите. Шамабад в этом году уже трагедий натерпелся. Хватит.

— Раз! — раздался громогласный голос Черепанова из-за двери.

— Ты всё похерил, Селихов, — покачал головой Лазарев. — Теперь уже всё равно.

— Вам даже всё равно на ваши жизни? — спросил я.

Офицеры замешкались. Лазарев больше ничего не сказал. В глазах обоих совсем на мгновение блеснули нерешительность… а ещё страх.

— Не всё равно. Я вижу.

— Два! — вёл свой отсчёт Черепанов.

— Уверяю, вас по головке не погладят за то, что вы тут, на Шамабаде, устроили, — решился сказать Лазарев.

— Мы устроили? — Я нагло ему кивнул. — Вы появляетесь на границе без документов. Вас покрывает Давыдов после ареста, а потом ещё и назначает командовать заставой. А дальше начинается цирк. Про танковый взвод я не говорю. Это кто-то сверху подсуетился. Но ослабление боеспособности заставы налицо. И как вы думаете, как к этому отнесутся пограничники, которые не так давно стояли за заставу насмерть? Как получали ранения за неё? Кровь проливали? Некоторые даже погибли.

— Три!

— Всё пошло бы как нужно, если бы ты не влез куда не просят, — теперь подал голос Вакулин.

Он говорил жёстко, но гораздо спокойнее. Да и к тому же выглядел сдержаннее Лазарева. И хотя новый начальник заставы тоже пытался сохранять хладнокровие, Вакулин гораздо лучше держал себя в руках.

— Виноват тот, — сказал я, — кто решил провернуть вашу «операцию» именно таким методом. И не стоит винить в этом ни меня, ни личный состав заставы.

— Четыре!

Лейтенанты обернулись на голос Черепанова. Напряглись. Уставились на дверь. Мгновения до следующего счёта потянулись так, будто бы время превратилось в вязкий кисель.

Лазарев не выдержал во второй раз. Обернулся:

— Останови их, Селихов. Они тебя послушают.

— Пять! — заорал Черепанов, и в дверь грохнуло так, что щеколду едва не сорвало с винтов.

К тому же я заметил, как за окном кто-то подбирался к нам. Парни решили пойти и этим путём тоже.

— Давай, выламывай! И… Раз!

Бух!

— И… Раз!

Бух!

С каждым ударом тяжёлая деревянная дверь из массива тряслась всё сильнее и сильнее. Казалось — удар-другой, и погранцы ворвутся внутрь.

— Останови! — Лазарев нервно подошёл ко мне. — Это самоуправство! Это дебош и бунт!

Я заглянул ему в глаза. А потом хитровато сказал:

— Я могу попробовать. Возможно, они даже меня послушают.

— Ну так давай!

Бух!

Я хмыкнул.

— Но у меня есть условие…

— Какое? — спросил Лазарев, строя невозмутимый вид.

— Пока будем торговаться, парни уже зайдут, — сказал я, состроив самую мерзкую улыбку, на которую только и способно было моё лицо.