Испытания. Земли Ордена (СИ). Страница 19

Не видя живых врагов ни среди гуляющих по двору молниевых плетей, ни среди развалин Школы, я уже собрался спрыгнуть с ограды, когда до меня донёсся едва слышный крик:

— Помогите! Помогите!

Это же детские крики?

С чего я решил, что если не вижу живых врагов, то их здесь нет? А убежище под Школой, где Зеленорукий должен был укрыть детей? Кто-то пробился внутрь, тупица.

Я выругался и спрыгнул с ограды, но не на улицу, а во двор. Впился взглядом в скачущие впереди молниевые плети, намечая путь. Вход был во внутреннем дворе, слева.

Губы враз пересохли. Без техник, без Шагов, без Рывка… Это будет непросто.

— Помо…

Крик заглушил гром удара очередной молнии. Ударила далеко отсюда. Это хорошо. Миг спустя я уже сорвался с места.

Вперёд, влево, по свободной от плетей земле, вправо, пригнуться, проскальзывая под ударившей дугой плетью, вперёд, снова вправо, влево, вправо, вправо.

Во двор я проскочил коротким путём через сквозной пролом в здании Школы и замер.

Вот тебе и привычка к восприятию, без него словно слепнешь на один глаз.

Я помнил это место совсем другим. Пустым, но целым. Убежище, которое должно было скрываться глубоко под землёй, сейчас было обнажено, отчётливо виднелось на дне огромной дыры, зиявшей во внутреннем дворе.

Ученики же, которые должны были там укрываться, сейчас сбились в кучу посреди каменного сада. Его я не помнил, не было его раньше здесь, но сейчас только он спасал детей и Зеленорукого от бушующих вокруг молниевых плетей: они змеились по двору, пытались до них дотянуться, но словно притягивались к камням, оплетали их, теряя силу и не дотягиваясь до детей.

Вот на моих глазах одна из плетей, обвившая огромный валун, налилась фиолетовым сиянием, выбросила в сторону детей побег толщиной в руку человека. Миг спустя Зеленорукий метнул в него камень, заставив побег разрядиться вспышкой и ударом в землю, мелкие побеги Зеленорукий принял на грудь, защищая учеников.

Наши глаза встретились.

По Молниевой Буре Шестого пояса я помню, что эти дарсовы молниевые плети могут существовать десятки вдохов, совершенно непохожие на привычные молнии. Со времён первого удара прошло уже гораздо больше. Если плети всё ещё здесь есть, то молнии то и дело бьют сюда, подпитывая их. Каждый удар — новая опасность. Не знаю, почему камни стали защитой, но она долго не продержится — я вижу, как по камням ползут трещины, скоро они рассыпятся, не пройдя своего испытания.

Детей и Зеленорукого нужно выводить.

Будь я здесь один… Будь мы здесь с Зеленоруким вдвоём. Будь нас здесь даже десяток, но десяток полноценных идущих, которые даже в зоне запрета остаются сильными и быстрыми, я бы вывел их. Но дети, Закалки…

Дарсов Изард, чтоб тебя… Ты же дух, Древний, Повелитель Стихии, похоже, Небо тебя услышало, когда ты задавал мне свой вопрос.

Как назло, последнего змея я разделил и отдал, а ведь проложить путь с его помощью было бы самым лёгким способом, который я уже использовал в Итрее.

Несколько вдохов я колебался, думая, не создать ли мне нового змея или не выпустить из себя туман стихии. С дрожью отказался от этой мысли. Оставим это на крайний случай, навредить себе ещё раз я всегда успею.

Раз, два — я успел наметить дорогу между молниевых плетей — три!

Десять вдохов и я возле Зеленорукого.

— Глава, — сдержанно приветствовал он меня и протянул камень — кусок от одного из каменных валунов, что трескались вокруг нас.

Я молча принял, оглядел детей и громко, перекрикивая шипение молниевых плетей, спросил:

— Ученики, старейшина Цалиш тренирует вашу силу, выносливость и ловкость?

— Да! — вразнобой ответили мне.

— Отлично! Сейчас я приму у вас экзамен, проверю, так ли вы хороши, как вас хвалит старейшина Цалиш.

Не дожидаясь ответа, отвернулся, впился взглядом в плети, намечая обратный путь. Самый безопасный, доступный даже Закалкам.

Только сумел это сделать, как левей, точно в дыру ударила молния, качнула всех детей жутким ударом грома, наполнила своей силой всё подземелье и выплеснула её наружу сотнями новых молниевых плетей.

Намеченный путь исчез, словно его и не было. Старые плети стали толще, добавились новые, жадно принявшиеся пятнать двор ударами, словно пытаясь нас нащупать, вот справа переплелись намертво сразу три плети, вспухли, затрещали, разрядились ударом в землю и вдруг исчезли, обнажая пустоту.

Это шанс!

Я тут же рявкнул:

— За мной! Живо!

Метнул камень, что дал мне Зеленорукий. Плеть, обивавшая валун, шевельнулась, словно живая, перехватила его в воздухе, разрядилась на землю, потускнела, истончилась.

Недостаточно.

Три шага вперёд, выпад.

Руки тряхнуло, но Пронзатель, которым я пригвоздил к земле плеть, выдержал, а вот она нет — с треском втянулась в землю, оставив после себя чёрное пятно.

Я освободил правую руку, ухватил из подножия валуна сразу пять камней, один за другим швырнул их, прокладывая нам путь дальше. Пять камней, пять плетей, десять шагов, пять выпадов, каждый из которых встряхивал меня. Но путь был проложен.

— Быстрей! Быстрей! В две колонны! Старшие! Тащим младших!

Пока меня догоняли, я лихорадочно пытался отыскать лазейку в последней преграде — полосе молниевых плетей в десять шагов шириной. Всего десять шагов, целых десять шагов, потому что просвета я не видел.

Ладно. На бегу подхватил с обугленной земли раскалённый, но ещё целый камень. Швырнул. Следом из-за спины прилетели ещё три, проложив нам ещё два шага пути.

— Глава!

Но я уже шагнул вперёд, стиснув зубы.

Выпад.

Молниевая плеть, почуяв добычу, изогнулась, словно живая, ударила навстречу.

Она была толщиной всего в руку, но скрутило меня так, как не скручивало даже на землях Итреи от молнии втрое толще. Или слабее, это как поглядеть.

Было больнее, чем тогда, скрутило мышцы так, что думал, зубы раскрошатся, в глазах на миг стало темно. Да, это мне не Молниевая Буря земель Итреи, но я не потерял сознания и остался на ногах. Очень, очень не хватает Стихийного Доспеха, но вокруг зона запрета, что уж тут поделать.

Заглядывать внутрь и проверять, что там и как, тем более было некогда. Если моя стихия сильнее — отлично, если моя стихия слабей, то её улучшением и поглощением крошечных молний займёмся позже, когда к нам не будут рваться эти дарсовы молнии.

Едва мышцы снова начали меня слушаться, я прыгнул вперёд, перехватывая Пронзателем новую плеть.

Было так же больно, но зрения я не терял и видел от начала до конца, как молниевая плеть обвила Пронзатель, перескочила мне на руки, впиталась в них, заставив моё тело светиться, а затем словно сползла по мне в землю, потратив на это лишь полвдоха.

Шаг — плеть, два шага — ещё плеть, три шага и прыжок — плеть. Всё, последняя. Дальше дверь в здание школы и спасение.

Отпрыгнул в сторону, пропуская мимо себя детей.

Я уже думал, что всё — прорвались — когда за спиной Зеленорукого долбанула новая молния, снова в ту же дыру в земле, выплеснувшись оттуда огромными молниевыми плетями, которые рванули во все стороны, но главное — в нашу.

Зеленорукий всё понял по моим глазам — ухватил последних двух учеников, прыгнул ко мне, а я прыгнул навстречу, выбрасывая вперёд Пронзатель.

Только в этот раз молниевая плеть, свежая, толстая, в моё бедро, и не подумала впиваться в острие Пронзателя — изогнувшись, скользнула в сторону, разминулась со сталью, пронеслась над моими руками и ударила меня в лицо, скрыв мир тёмной пеленой, в которой круговертью закружили вокруг меня десятки лиц, среди которых я то и дело угадывал знакомые. Отец, дядя Варо, Дира, Гунир, Зимион, Мириот, Лейла, Домар Саул и Аледо, Самум Тамим, Берек, Файвара, Лая и её подчинённые, Пиатрий, Дарая и Гамая.

Каждое лицо прирастало призрачным телом и руками, тянулось ими ко мне, лица что-то шептали, говорили и кричали, беззвучное, непонятное, давящее.

В себя я пришёл, уже за оградой Школы, там, где молниевых плетей не было и в помине.