Испытания. Земли Ордена (СИ). Страница 12

Я коснулся ногами пола террасы, а он вонзился в двух шагах от меня, наполовину скрывшись в земле.

Восприятие словно волна ударилось в дверь, но не сумело проникнуть за неё. Тот, кто захватил зал Сердца Города, был опытным, знал о Сердце едва ли не больше меня.

Пронзатель остриём вперёд, Рывок.

В дверь я ударил одновременно с шестью змеями стихии. Звёздный Клинок пронзил дерево двери, змеи суть защитной формации. Не формации Древних, она уничтожена ещё во время битвы Древних и сектантов. Той защитной формации, что установил здесь враг.

Слева и справа раздался грохот техник: Орвис вынес окно на первом этаже, Утхал на втором, прорываясь в резиденцию с разных сторон.

Я сделал шаг вперёд, переступая порог резиденции и оказываясь внутри её защитных Массивов.

Впереди, у лестницы на второй этаж тела. Тела защитников, моих собратьев по Ордену, членов моей семьи Сломанного Клинка.

Восприятие, больше ничем не сдерживаемое, рванулось вперёд, но тут же упёрлось во что-то невидимое, густое, словно жидкая глина, с натугой продавливая её, разошлось во все стороны, заполнило входной зал, поползло по коридорам первого этажа, с трудом поднялось по лестнице на второй, заглянуло уже в его коридоры и…

Замерло.

Я сглатываю, и Рывком ухожу вперёд, на площадку между первым и вторым этажом, ещё раз с площадки в коридоры, ещё раз в их глубь. Поступь. Остановиться.

Здесь всё изломано, растерзано техниками, здесь приняли бой ещё несколько защитников резиденции — особых защитников, из-за которых я поругался со старейшинами. Передо мной лежат окровавленные стражники. Те, что стояли стражей перед дверями во время совещаний, те, что входили с напитками, те, что отвечали за порядок в спальнях. Та, что подносила мне полотенце для умывания.

Гамая.

Она лежала впереди всех. Её тело было буквально истерзано ранами, серый цвет халата полностью сменился из-за пропитавшей его крови. Но она сжимала в руке меч. Даже после смерти.

Они стояли треугольником. Самым простым из защитных построений, в котором можно было совместно использовать самую надёжную и быструю из составных защитных техник. Они успели её использовать, но она не защитила их от удара. Властелин. Их убийцей был сильный Властелин.

Мне не нужно было проверять раны или касаться тел духовным зрением лекаря. Я Мастер Указов и не вижу ни одной из своих печатей. Они все мертвы. Но я всё же опустился на колено, потянулся рукой к щеке Гамаи.

Мои братья и сёстры умирали здесь, наверняка взывали о помощи, но из резиденции не вырвалось ни звука.

Ублюдки. Тех, что были в засаде, я убил быстро. Тех, кого я встречу здесь, я заставлю страдать.

Я поднялся от тела, выпрямился, поднимая взгляд, толкая восприятие дальше по коридору, и уже через миг понял — здесь что-то не так. Ещё через миг я получил зримое подтверждение — восприятие натолкнулось на преграду, а вдоль щеки скользнул едва ощутимый тёплый ветерок.

Вперёд!

Змеи сорвались с места даже раньше, чем я отдал им приказ, врезались в незримую преграду, раскололи её десятками осколков, рванули дальше сквозь ударившие со всех сторон каменные иглы, не замечая их, проходя насквозь, поглощая, оставляя после себя лишь извилистые ходы в лабиринте, что должен был стать лабиринтом смерти.

Я же просто и без затей выплеснул из себя духовную силу, сметая, сокрушая, перетирая в пыль встречным ударом технику врага.

Назад!

Раззявив пасти в беззвучном рёве, змеи извернулись, кто куда, уходя в пол, стены, потолок, но только не вперёд, только не в тело идущего, замершего в тридцати шагах от меня.

Вот он, первый из убийц.

Я радостно оскалился, потянулся к нему незримым усилием. Слабак Предводитель. Одно мысленное движение мне понадобилось, чтобы создать над ним печать Указа.

Страх.

Убийца побледнел и попятился.

Второй цвет.

Ужас.

Он вскрикнул, развернулся и бросился прочь, завывая на бегу.

Сумел пробежать всего двадцать шагов и упёрся в ещё одну незримую преграду. Что-то неразборчиво вопя, замолотил по ней кулаками, заставляя пустоту расцветать едва заметными голубыми отблесками в местах ударов.

Слабак. Ничтожество. Будь даже у него десять жизней, он не сумел бы искупить десятью смертями смерть одной только Гамаи.

Спину кольнуло Прозрением, и я тут же вскинул руку, используя Панцирь Роака.

Вовремя. Обтекая вопящего в ужасе Предводителя, из пустоты вырвались десятки стремительных, алых клинков и замолотили по моей защите, заставляя её трескаться и осыпаться.

Ублюдок!

Ненависть выплеснулась из меня ударом духа. Прокатившийся по коридору звон струны, заставил алые кинжалы на лету осыпаться призрачной тающей крошкой, ударил в спину сходящему с ума от ужаса Предводителю, швырнул его на барьер формации, а остальное… Остальное завершили вынырнувшие из стен змеи, снеся этот барьер.

Коридор мгновенно изменился.

Только что он был целым, длинным, пустым, безжизненным. Теперь он оказался изломанным, исковерканным битвой, наполовину заваленным рухнувшей стеной.

Сердце вновь пропустило удар.

Коридор был буквально завален телами. Три, четыре, пять, семь тел, чьи лица мне совершенно не знакомы. Но…

В двух шагах от рухнувшего на пол Предводителя с моим ужасом, лежала залитая кровью Дарая. Живая, потому что я отчётливо видел над ней сияние моей печати Верности.

Я не успел даже выкрикнуть, выплеснуть из себя приказ, а змеи уже рванули вперёд, сплетаясь вокруг неё плотным коконом, готовым поглотить любой удар.

Новый враг, тот, что ударил по мне алыми клинками, выдохнул:

— Повелитель? Не может быть…

Я вскинул на него ненавидящий взгляд, оценивая глубину силы. Властелин. Сильный Властелин, но слишком слабый против моего таланта.

Страх.

Он не сдвинулся с места, лишь втянул голову в плечи, зато вскинул ладони, готовясь запустить в меня ещё одну технику. Отчётливо видимый круг обращения — земная техника, обдавшая меня жарким ветром в боевой медитации.

Я тоже не шевельнулся и не подумал двинуться.

Ужас. Два цвета печати, воздействующие на разум.

Из-под моих ног ударило пламя, распустилось вокруг меня алым, горячим цветком, потянулось ко мне жаркими лепестками.

Прочь!

Я выплеснул из тела духовную силу и стихию, разрывая в клочья огненный цветок, и добавил печати на враге третий цвет, действующий на душу. Тебе мало? На, тварь, ещё силы. На!

Трёхцветная печать над головой Властелина сияла так ярко, что её сейчас можно было бы использовать для проверки таланта учеников Школы.

Отчаяние.

Как бы ни был силён этот Властелин, этого он уже вынести не сумел: заорал, оборвал технику, не обращая внимания на боль в меридианах, вцепился ногтями в лицо, попятился от меня, а затем, срывая горло, завопил и бросился прочь.

Скрипнув зубами, я за миг пролетел разделяющее меня и Дараю расстояние, даже не заметив, когда и куда делись защищавшие её змеи.

Лицо её было мертвенно-бледным, неподвижным, только глаза под веками беспокойно метались из стороны в сторону. Я опустил взгляд ниже, на окровавленный халат, протянул руку, чтобы коснуться её, использовать лечение, и сердце пропустило удар. Только сейчас я осознал, насколько знакомым жестом лежат у неё руки на животе. Средоточие.

Вот почему её не добили, вот почему Властелин-убийца даже не обращал на неё внимания — она, по сути, уже мертва — пробито средоточие.

Барахтавшийся в шаге от меня Предводитель, наконец, встал на четвереньки и, завывая, пополз прочь.

Я всё же коснулся пальцами окровавленной ладони, толкнул силу, используя взгляд лекаря и оказываясь внутри Дараи.

Здесь царила пустота и смерть.

Первое средоточие уничтожено. Техника пробила её насквозь, разрубила средоточие, живот, расколола на выходе ещё и позвоночник. Третье средоточие уничтожено. Десятки других ран, половина из которых смертельны и сквозные. Только второе средоточие цело, но совершенно пусто, выжато до основания. Половина меридианов разорваны, потускнели и почти неразличимы в тумане ран, клубящемся в Дарае.